Оскар за убойную роль - Анна и Сергей Литвиновы

В интонациях Теплицына добавилось яда:

– Значит, заказчик во всем виноват?

Татьяна попыталась отчасти признать свои ошибки:

– Возможно, я была излишне резка с ним. Но он меня просто допек.

– Ясно, – хмыкнул Андрей Федорович и добавил саркастически: – Вчера у тебя из сейфа исчез важный документ. Сегодня ты сорвала переговоры с перспективным заказчиком. И поссорила меня с ним. Не слишком ли много за два-то дня?

Таня молчала, потому что понимала: Теплицын прав. Все, что она смогла, это после паузы пробормотать:

– Извини, Андрей, так получилось.

– Ладно, приходи завтра, будем с тобой разбираться. – В тоне босса не прозвучало ни единой обнадеживающей ноты. Затем Теплицын, не попрощавшись, бросил трубку.

Таня нажала на «отбой» и вздохнула. Она понимала шефа. Теплицын еще, как человек выдержанный, держит фасон – она б на его месте, может, разгневалась куда пуще. Таня досадливо швырнула мобильник на соседнее сиденье.

…Когда Таня проезжала по шоссе Энтузиастов, телефон зазвонил снова. Она не сразу взяла его: правая рука была занята, Таня разгонялась после светофора, переключала передачи. Когда она наконец достала мобильник с сиденья и глянула на дисплейчик, там отпечаталась надпись: «Номер подавлен». Таня даже не успела подумать, кто бы это мог быть, как телефон перестал звонить. Она выругалась, бросила аппарат обратно на сиденье, и тут он затрещал снова. Номер оказался тем же, «подавленным». Татьяна чертыхнулась, взяла телефон и нажала на «прием».

– Госпожа Садовникова? – произнес незнакомый мужской голос. Звучал он по-русски с еле заметным акцентом. Таня не поняла, что это за акцент.

– Да, это я, – ответила она. Сердце вдруг забилось часто-часто. Таня почувствовала, что ничего хорошего ей не скажут.

– Вы тут на днях один документ потеряли, – сказал мужчина утвердительно.

Не сообразив, что ответить, Татьяна на секунду замолчала. Голос мужчины вдруг показался странно знакомым, только Таня никак не могла сообразить, где она его уже слышала. Да еще этот акцент…

А мужчина спокойно держал паузу.

Наконец Татьяна произнесла внезапно севшим голосом:

– Да, потеряли. А что?

– Могу помочь вернуть.

– Что надо делать? – поторопилась Таня.

– Деньги платить, – строго произнес мужчина.

– Много?

С замершим сердцем она ожидала ответа.

– Тридцать. Тысяч. Долларов, – раздельно ответил собеседник.

Татьяна облегченно выдохнула. Сумма не показалась ей неподъемно большой.

– Когда? Где? – быстро спросила она.

– Ты деньги сначала собери, а потом спрашивай, – с растяжечкой, полуусмешкой произнес шантажист. И веско добавил: – И никому ни слова. Ни слова, ясно? Иначе хуже будет. – Пауза. А потом человек с угрозой спросил: – Ты поняла?

– Да, да! Конечно, да, – торопливо ответила она. – Как с вами связаться?

– Я сам позвоню.

– Когда?

– Послезавтра, – весомо проговорил мужчина и бросил трубку.

Быстро нажав «отбой», Татьяна тут же набрала Валерин номер. Сделала она это на автопилоте – ее внутреннее «я» ни доли секунды не сомневалось: ей надо увидеться с отчимом. Срочно. Как можно скорей. Угрозу анонима, что надо держать звонок в тайне, на полковника Ходасевича она не распространяла.

– Валерочка? – быстро сказала Таня в телефон. – Мне надо тебя увидеть. Ты дома?

– Пока нет.

– А где?

– Лишние вопросы задаешь, – пробурчал отчим.

– Мне нужно срочно с тобой поговорить.

– Приезжай ко мне домой. Скажем, через час. Тебя, Танюшка, я всегда рад видеть, – галантно добавил отчим.

– Тогда жди.

* * *

Дорога до отчима заняла часа полтора. Когда Татьяна закончила телефонные переговоры, она уже проскочила поворот к своему дому. Решила ехать к Валере через Кольцевую автодорогу. На выезде из города, несмотря на ночь, образовалась изрядная пробка. Многие москвичи по летней погоде устремились на дачи. Тане пришлось поскучать в железном стаде машин при выезде на кольцо, потом по МКАД еле тащилась в районе Щелковской… Но хоть и пробка, и день сегодня выдался тяжелым, настроение у Тани было совсем не плохим. Непонятно почему, но звонок похитителя настроил ее на оптимистический лад. Наверно, оттого, что состояние неопределенности прошло. «Лед, как говорится, тронулся. Черная полоса закончилась, – твердила она про себя. – Отчим теперь что-нибудь придумает. Раз шантажист себя проявил – Валера его уделает. И теперь у меня все-все будет хорошо».

…Валерий Петрович, верный своей привычке, не стал ее с порога ни о чем выспрашивать. (Не то что мама, Юлия Николаевна, – та сразу бы на нее набросилась с расспросами, не дала бы даже туфли снять.) Ходасевич первым делом проводил любимую падчерицу на кухню, торжественно объявил:

– Сегодня у нас на ужин брюссельский суп с шампиньонами и поджарка по-казахски!

Таня с аппетитом вдохнула носом воздух, полный соблазнительных запахов жареной печени и грибов, и воскликнула:

– А с удовольствием! Целый день ничего не ела!

От Валерия Петровича, естественно, не укрылось радостное состояние Таниного духа, но, верный своим принципам, он не задал ни одного вопроса до тех пор, пока она не покончила с последним кусочком и не выпила кофе.

Зато потом бывший полковник разведки дал себе волю по полной программе. Едва Таня упомянула о звонке «подавленного», он тут же прервал ее:

– Ты записала его разговор?

– Как? – удивилась Татьяна.

– Ты же говоришь, он звонил тебе на мобильник. У тебя разве в нем нет диктофона?

– Есть, но…

– Что «но»?

Таня выдохнула и призналась:

– Я не сообразила… – и с удивлением добавила: – А ты, я гляжу, вполне освоился с современной техникой.

Полковник пропустил комплимент мимо ушей. Он попросил Таню пересказать разговор. Затем, хитро и умно формулируя вопросы, Ходасевич заставил ее вспомнить диалог с шантажистом едва ли не дословно. Его интересовали интонации преступника, тембр голоса, акцент. И только когда Таня рассказала все до последней буковки – включая и свои собственные мысли по поводу звонка, – Валерочка закурил любимую вонючую «Яву» и откинулся на кухонном диванчике, полуприкрыв глаза. Таня решила, покуда он думает, перемыть посуду – в благодарность за ужин и помощь. Ходасевич был настолько погружен в собственные мысли, что не стал, против обыкновения, возражать. И лишь когда тарелки и чашки оказались составлены в посудный шкафчик, отчим загасил очередную сигарету и огласил вердикт:

– Ты должна договориться с ним о встрече. Только одно условие: между его звонком и вашим рандеву должно пройти как можно больше времени. Как минимум четыре часа.