Твоя на месяц - Энн Макалистер

— Играть с Гуннаром, — наконец нашелся он. — И водить его гулять в парк. Он очень ждет встречи с тобой.

Этого оказалось достаточно, чтобы отвлечь Лили от лошадок.

— Правда? А я ему понравлюсь? А сколько ему лет? А можно будет взять с собой на прогулку Хлою? А можно будет пойти гулять с ним сразу, как только мы приедем.

Вопросы сыпались из нее с такой скоростью, что Джордж едва успевал отвечать на них, но он очень старался. И ему нравилось наблюдать за Софи, одновременно пытающейся утихомирить Лили и наслаждающейся этим маленьким спектаклем. Он был рад видеть ее искреннюю улыбку.

Джордж был счастлив просто быть рядом с Лили и ее матерью, видеть их и не бояться, что, когда завтра он проснется, они снова исчезнут. Только сейчас он наконец понял, насколько сильно он скучал по ним. Он должен сделать все, чтобы снова стать частью их жизни. И на этот раз навсегда.

«Долго это не продлится», — повторяла про себя Софи.

Да, сейчас Джордж добр к ним, он играет с Лили, терпеливо отвечает на все ее бесконечные вопросы, разрешает ей лазать по нему, как маленькой обезьянке. И более того, кажется, все это ему нравится.

Но Лили здесь всего несколько часов. И сегодня выходной.

Долго его терпение не продлится.

Джордж занятой человек, который много работает и чувствует себя в лаборатории более комфортно, чем дома. Он скоро устанет от возни с четырехлетней малышкой и захочет вернуться к делам.

Хотя после рождения Лили он терпеливо помогал Софи во всем, он делал это не потому, что хотел, а потому, что считал это своим долгом. Считал себя обязанным.

Но ведь сейчас у него не было никаких обязательств перед ними.

— А он, похоже, очень любит детей, — заметила Натали, наблюдая в окно за тем, как Джордж учит Лили бросать Гуннару мячики.

— Возможно, но скоро он устанет от всего этого.

— Ты думаешь?

— Уверена. Не забывай, Лили здесь всего пару часов.

— Да, но ты с ним уже давно.

Софи с изумлением уставилась на кузину:

— Что ты имеешь в виду?

— Просто у меня есть глаза, и я вижу, как ты на него смотришь.

— Естественно, я на него смотрю, я ведь должна приглядывать за ним. Да, у нас были отношения, но сейчас все кончено.

— Неужели? Именно поэтому ты не отрываешь от него глаз, когда думаешь, что тебя никто не видит.

— Он пострадал, — попыталась оправдаться Софи, чувствуя, как жар приливает к ее щекам. — Я просто хочу убедиться, что с ним все в порядке.

— Конечно, — с усмешкой кивнула Натали. — Наверное, именно поэтому он тоже не отрывает от тебя глаз. Очень голодных глаз, хочу заметить. По-моему, ему не кажется, что ваши отношения в прошлом. — Она немного помолчала, но все-таки спросила: — Разве ты не хочешь, чтобы у вас все получилось, Софи?

Для Софи этот вопрос был слишком личным, и она предпочла уйти от него.

— Я не мечтательница, — сухо ответила она. — Я реалистка. Наш брак с Джорджем был основан на неверной причине, и, может быть, он и хочет меня, но это не значит, что он любит меня. А для меня секс без любви невозможен. — И именно поэтому она ни с кем не была с той последней ночи, которую они с Джорджем провели вместе. — Сейчас я хочу лишь одного: чтобы Джордж не был слишком уж очаровательным, потому что это осложнит наш с Лили отъезд назад в Калифорнию.

Натали молча смотрела на кузину, не зная, что сказать.

Софи тоже молчала. Она не могла перестать думать о вопросе Натали, который она так долго боялась задать сама себе: хочет ли она, чтобы у них все получилось? Такие простые слова, но они разрушили с таким трудом сохраняемое Софи душевное равновесие.

Четыре года назад это было ее мечтой. А расставшись с Джорджем, она приложила все силы, чтобы забыть об этом, отказаться от своей глупой, наивной надежды.

А теперь крошечный огонек надежды вновь загорелся в ее душе.

Конечно, она не может надеяться, что они с Джорджем и Лили смогут жить, как настоящая семья…

Или?

Нет, конечно, нет! Но…

Но ее взгляд вновь и вновь возвращался к Джорджу и Лили, играющим в саду. До нее доносился их веселый смех, смех, который мог звучать только между людьми, идеально понимающими друг друга.

Отец и дочь.

Нет, Лили дочь Ари!

Но Джордж — единственный отец, которого она знала, хоть и была слишком мала, чтобы помнить его. Именно о Джордже Лили спрашивала, когда хотела побольше узнать о своем отце, именно его фотография стояла в рамочке, рядом с фотографией Лили около ее кровати. И в аэропорту она сразу признала Джорджа своим папой.

И он, похоже, тоже чувствовал это.

Нет, он скоро устанет от нее. Вся эта идиллия скоро закончится.

Как можно быть такой наивной? Даже зная о причине, по которой Джордж женился на ней, она все еще надеется на чудо.

Да, возможно, на физическом уровне Джордж желает ее. По крайней мере, так было однажды. Ну и что? Софи хотела большего. Ей нужна была его любовь. Она так хотела, чтобы он любил ее!

Быть любимой. Не быть обязанностью.

Не быть «одним из бардаков, оставшихся после Ари», которые Джордж должен был прибрать.

Да, именно эти слова Софи услышала на крестинах Лили. Тогда она шла позвать Джорджа и его отца сфотографироваться для семейного альбома, но остановилась, услышав их спор. До этого она никогда не слышала, чтобы Джордж повышал голос, он всегда казался абсолютно невозмутимым, но сейчас он был в ярости. Софи до сих пор помнила каждое слово разговора, перевернувшего всю ее жизнь, разрушившего ее мечты, словно хрупкий, карточный домик. Тогда она стояла около двери, едва дыша, не смея пошевелиться, вся обратившись в слух, и не могла поверить в то, что мужчина, которого она любит, который, как она надеялась, любит ее, может говорить подобное.

— Черт побери, я устал прибирать бардак, оставшийся после Ари! Назови хотя бы одну причину, почему я снова должен это делать?

— Потому что ты прекрасно с этим справляешься, — невозмутимо ответил Сократ. — Не принимаешь все это близко к сердцу, не реагируешь слишком бурно. Ты делаешь то, что должно быть сделано, эмоционально не участвуя в происходящем.

Софи показалось, что в тот момент ее сердце перестало биться, превратившись в кусок льда.

— Я не хочу этого делать. — Теперь голос Джорджа был спокоен. — У меня есть и другие дела.

— Это не займет много времени, — продолжал убеждать его Сократ. — Поверь, это последний раз.

— Неужели?

Голос Джорджа был полон сарказма.

— Ну, Ари ведь мертв, правда? А значит, он не сможет создать нам еще проблем.