Святыня - Деннис Лихэйн

— Когда католики работают в тех же самых организациях, никто не жалуется. Или если евреи.

— Или адвентисты седьмого дня, — добавил Бубба.

Я бросил на него взгляд.

— О, — он поднял руку, — прошу прощения.

Присев перед Джоном на корточки, я оперся локтями на его колени и вперил взгляд в его лицо.

— Ладно, Джон… А сейчас очень важный вопрос. И не вздумай мне врать.

— Не то плохо будет, — добавил Бубба.

Джон опасливо покосился на него, потом опять перевел взгляд на меня.

— Джон, — сказал я, — что произошло с Дезире Стоун?

— Дезире Стоун, — эхом откликнулась Энджи. — Давай, Джон. Нам известно, что она была клиенткой «Утешения в скорби».

Джон облизнул губы, моргнул. Он молчал больше минуты, и Бубба стал проявлять нетерпение.

— Джон, — сказал я.

— Помнится, был у меня здесь где-то огонек… — С озабоченным видом Бубба похлопал себя по карманам, потом вдруг щелкнул пальцами: — Так я же его внизу оставил! Вот в чем дело! Я мигом!

Джон и Мэнни глядели, как он рысью ринулся к лестнице в дальнем углу чердака, громыхая своими солдатскими бутсами, от чего даже балки сотрясались.

Когда Бубба исчез внизу, я сказал:

— Ну вот, сами виноваты.

Джон и Мэнни переглянулись.

— С ним ведь как бывает, — сказала Энджи, — никогда не знаешь, что он учудит. Большой выдумщик.

Глаза у Джона стали большие, как блюдца, и едва не вылезли из орбит.

— Вели ему меня не трогать!

— Да что я сделать-то могу, если ты о Дезире Стоун не рассказываешь?

— Я ничего не знаю о Дезире Стоун!

— Наверняка знаешь, — сказал я.

— Вот Мэнни, тот знает. Мэнни был ее первым консультантом.

Мы с Энджи как по команде медленно повернули головы к Мэнни, обратив взгляды на него.

Мэнни покачал головой.

Энджи с улыбкой подошла к нему.

— Ах, Мэнни, Мэнни! — пропела она. — Ну и скрытный же ты парень. — Она задрала ему подбородок, заставив смотреть прямо ей в глаза. — Ну же, выкладывай, качок!

— Если мне еще приходится терпеть этого прохвоста, то какая-то девка мне не указ. — И он плюнул в Энджи, но она ловко уклонилась от плевка.

— Господи, — сказала она, — ты, наверное, в спортзале перезанимался, Мэнни. Так ведь, дружок? Вечно с гантелями таскаешься, вечно спихиваешь с турника тех, кто послабее, а потом морочишь головы дружкам, рассказываешь, как накануне всех шлюх перетрахал. Я вижу тебя насквозь, Мэнни.

— Иди ты…

— Нет, это ты иди, Мэнни, — сказала она. — Иди и пропади пропадом!

Тут в комнату вкатился Бубба с ацетиленовой горелкой в руках, он громко вопил:

— Нашел, нашел!

Мэнни вскрикнул и забился в своих веревках.

— Вот это по-нашему, — сказал один из братьев Туоми.

— Нет! — заорал Мэнни. — Нет, нет, нет! Дезире Стоун прибыла в Терапевтический центр девятнадцатого ноября! Она, она… была в депрессии, потому что… потому что…

— Не части, Мэнни, — попросила Энджи. — Помедленнее.

Мэнни прикрыл глаза и сделал глубокий вдох, по лицу его тек пот.

Сидя на полу, Бубба поглаживал свою горелку.

— Ладно, Мэнни, — сказала Энджи. — Давай сначала.

Поставив перед ним на пол магнитофон, она включила его.

— Дезире находилась в депрессии, потому что у отца ее был обнаружен рак, мать только что умерла, а парень, с которым она училась в колледже, утонул.

— Это все мы знаем, — сказал я.

— Потому она пришла к нам и…

— Каким образом она к вам пришла? — спросила Энджи. — Пришла прямо с улицы?

— Да. — Мэнни недоуменно заморгал глазами.

Энджи повернулась к Буббе:

— Он лжет.

Бубба медленно покачал головой и включил горелку.

— Хорошо, — сказал Мэнни. — Хорошо. Ее заманили.

— Я опять включаю ее, — сказал Бубба. — Без нее не обойтись, Энджи. Хочешь ты или не хочешь.

Энджи кивнула.

— Джефф Прайс, — произнес Мэнни. — Он ее заманил.

— Джефф? — удивился я. — Я думал, его зовут Шон.

Мэнни покачал головой:

— Это его второе имя. Иногда он использовал его как кличку.

— Расскажи нам о нем.

— Он был старшим консультантом «Утешения» и членом совета Церкви.

— Что за совет такой?

— Совет Церкви — это как совет директоров. В него входят те, кто был членом Церкви еще со времен Чикаго.

— Ну а этот Джефф Прайс, — сказала Энджи, — где он сейчас?

— Пропал, — ответил Джон.

Мы глядели на него. Даже Бубба, казалось, заинтересовался. Возможно, он делал мысленные заметки на тот случай, если в один прекрасный день он откроет собственную Церковь — Церковь Неблагонадежных. — Джефф Прайс спер два миллиона долларов церковных денег и исчез.

— Давно? — поинтересовался я.

— Месяца полтора назад, если не больше, — сказал Мэнни.

— То есть тогда же, когда исчезла и Дезире Стоун?

Мэнни кивнул:

— Они были любовниками.

— Стало быть, вы думаете, что она с ним? — спросила Энджи.

Мэнни бросил взгляд на Джона. Тот опустил глаза.

— Так что же? — подала голос Энджи.

— Я думаю, что ее нет в живых, — проговорил Мэнни. — Видите ли, этот Джефф…

— Первостатейный подонок, — сказал Джон. — Такого хладнокровного мерзавца еще мир не видел.

Мэнни кивнул:

— Он за пару штиблет мать родную скормит крокодилам, если вам понятно, что я имею в виду.

— Однако не исключено, что Дезире с ним? — спросила Энджи.

— Не исключено. Но Джеффу выгоднее перемещаться налегке. Понимаете? Ему известно, что мы его ищем. И известно, что девушка с такой внешностью, как у Дезире, всегда обращает на себя внимание. Я не хочу сказать, что из Массачусетса они не могли бежать вместе, но на каком-то этапе он от нее отделался. Возможно, как только она прознала про украденные деньги. А когда я говорю «отделался», я не имею в виду, что он ее бросил, оставив где-нибудь по пути. Он должен был отделаться от нее кардинально.

Он опустил глаза, и связанное веревками тело обмякло.

— Вам она нравилась, — сказала Энджи.