Закон лесника - Дмитрий Силлов

Впрочем, узнать это можно было лишь одним способом – добравшись до лаборатории Захарова на озере Куписта, хозяином которой после смерти владельца стал Кречетов. Но прежде нужно было решить основную задачу, ради которой мы пришли сюда, к Рыжему лесу.

Между тем гудение исчезло. Я специально заглянул за развалины. Портал исчез. Видимо, открылся он лишь для того, чтобы выплюнуть в наш мир отлично замаскировавшегося убийцу. Откуда «мусорщики» узнали про Рут? Да с их способностями это не особенно сложно. Или какие-то свои записи прокрутили, найдя на них меня и девушку – наверняка ж эти твари наблюдали за своей свалкой. А может, еще проще: при помощи какого-нибудь псионика на расстоянии залезли ко мне в голову и просмотрели воспоминания.

Впрочем, есть ли разница как? Главное, что их акция не прошла безрезультатно – «мусорщикам» за несколько секунд удалось уменьшить численность нашей группы более чем наполовину. Помимо Фыфа и Насти в серую пыль превратились пятеро гвардейцев Харона, а у шестого словно бритвой была срезана рука вместе с плечом.

Сейчас он, откинув забрало бронешлема, стоял и смотрел, как из него толчками вытекает слишком темная, почти черная кровь. Странное зрелище, согласен. Тем, кого никогда не ранили, не понять. Человек привыкает воспринимать себя как нечто целое, неделимое. Небольшие ранки, которые можно заклеить пластырем, не в счет. А вот когда из тебя фонтаном хлещет кровища, образуя на земле огромную темную лужу, всегда удивительно – откуда во мне ее столько? Удивительно – и непривычно. Потому что с вместе с фатальной кровопотерей серой волной накатывает на раненого слабость. Тоже другая, не такая, как обычно. Не зря ж существует выражение «смертельно устал». Думаю, оттуда оно. От тех, кто чувствовал, как стремительно вытекает из них жизнь, и успел рассказать об этом живущим, прежде чем навеки отправиться в Край вечной войны…

Гвардеец Харона ничего рассказать не успел. Он просто пошатнулся, упал и больше не двигался.

– Упокой тебя Зона, – прошептал я. И отвернулся.

Смерть в Зоне тоже другая. Привычная что ли, обыденная. Как на войне. Когда слишком часто видишь ее, перестаешь рефлексировать по поводу еще одной прервавшейся жизни – если, конечно, погибший не был твоим другом. Случилось и случилось. Бывает. Сколько их уже было, смертей этих. И сколько еще будет…

– Идти надо, – сказал Харон.

Похоже, он тоже не особенно расстроился по поводу того, что псевдо-Рут выпилила три четверти его гвардии. Бывший предводитель группировки «Монумент» смертей видел не меньше моего, пережил гибель брата и своей группировки, так что его потерями не удивишь. И да, он прав, идти надо.

Я не хотел смотреть на труп ложной Рут. Но, проходя мимо него, не удержался и всё-таки глянул.

Удивительно, но голова этой живой куклы осталась совершенно целой. Она смотрела в небо бессмысленными глазами, и по одному из них уже неуверенно ползла жирная квази-муха, пытаясь сообразить – можно есть это, так похожее на человеческий труп, или лучше ну его нафиг.

На месте насекомого-мутанта я бы поостерегся. Голова была очень похожа на человеческую, а вот ниже шеи начиналось жуткое месиво из разодранной пулями неестественно фиолетовой плоти, мокрой от нежно-зеленой крови. Короче, пакость какая-то синтетическая.

А ведь им почти удалось! Видать, неслабо я досадил «мусорщикам», если они решили прибегнуть к такому необычному способу устранения меня. И трофеем не разжиться – пули повредили «смерть-лампу», смяв раструб и размолотив в осколки рукоять вместе с пальцами биологической куклы. Хреново, когда операция начинается настолько погано. Остается лишь надеяться, что дальше всё пойдет лучше…

* * *

Не нравилось мне, что придется бежать к тому гигантскому лифту фактически по открытому пространству. Если тварь, засевшая в нем, человекообразная, да еще и вооружена чем-нибудь дальнобойно-огнестрельным, снабженным оптикой, то вряд ли удастся нам без потерь достичь цели. Если вообще удастся. Перещелкать шесть ростовых фигур, бегущих по полю, это даже снайпером быть не надо. Достаточно обычной начальной стрелковой подготовки. Но мы бежали, так как деваться было некуда. Потому что теперь или мы, или та мразь, из-за которой погибли Фыф с Настей. Третьего не дано…

Однако по нам никто не стрелял. Мы миновали поле, подбежали к кирпичному основанию лифта, ворота которого были распахнуты настежь, и ринулись наверх, готовые стрелять на малейший шорох…

Но шорохов тоже не было. Здание казалось безжизненным. Мы прочесали первый этаж, второй…

Никого.

Дальше – только наверх, по ржавой лестнице, много лет назад сваренной из стального профиля. Снизу была видна кабина лифта, зависшая на самом верху.

Я еще не успел ничего сказать, как Харон вскинул автомат и начал стрелять, прочесывая кабину длинными очередями.

Однако ничего путного из этого не вышло. Пол кабины, по ходу, был тоже стальным, поэтому в воздухе завизжали отрикошетившие пули.

– Тормози, дурак горелый! – завизжал Рудик. – Всех нас ни за нахрен положишь!

Харон, уже и без этого осознавший ошибку, с виноватым видом опустил ствол.

– Рудик, – укоризненно сказал я. – Ты же интеллигентный мутант, в библиотеке вырос, а так выражаешься.

– Виноват, был напуган, – стыдливо опустив кончики мохнатых ушей, проговорил Рудик. – Больше не повторится.

– А ведь если у него там есть гранаты, то сейчас самое время тому уроду парочку вниз скатить, – задумчиво произнес Хащщ. – Решить, так сказать, шесть проблем двумя движениями.

– Ладно, я пошел, – сказал я. – Всё равно по лестнице только по одному подниматься получится, узкая больно.

– Может, лучше я? – спросил Харон. – Я как-никак в экзоскелете.

– Твоё экзо дырявое, как решето, – хмыкнул Хащщ. – А у меня регенерация и огнестрел убойный. Я пойду.

– Ну уж нет, – сказал я, подходя к лестнице. – Фыф и Настя были мои друзья, так что я в своем праве.

Это оспорить никто не посмел. Ну, и полез я наверх, цепляясь руками за перила, темно-красные от коррозии. Впрочем, кое-где ржавчина была стерта, стало быть, лестницей пользовались, и довольно часто. Причем тот, кто ею пользовался, был человекообразным, ибо четырехлапые мутанты не умеют подниматься по лестницам, пользуясь при этом перилами.

Я миновал два пролета и оказался перед огромной лифтовой кабиной, дверь в которую была приоткрыта. Меня словно приглашали внутрь – заходи, сталкер, коль пришел.

Постоял я секунду, подумал – и закинул автомат за спину. Тот, кто был за дверью, ждал меня и знал, что я рядом. Стук подкованных подошв по металлу не заглушить, как ни старайся, а уж грохот утяжеленных экзо-сапожищ Харона здесь наверняка был слышен, как только мы начали подниматься по лестнице с первого этажа на второй.

Поэтому если тварь, притаившаяся в кабине, хотела меня убить, у нее были все козыри. Как только я распахну дверь, тут-то она меня и сделает. Поэтому нет смысла врываться в кабину с автоматом наперевес. Если приглашают на переговоры, порой имеет смысл принять приглашение, даже если оно исходит от врага. Жизнь сложная штука, и кто ее знает, как она обернется в следующий момент. Особенно в Зоне.