Злаки Зодиака, или Ижица-файлы - Игорь Чубаха

Money, honey.

Money, honey.

Money, honey,

If you want to get along with me.

Well, I said tell me baby, what's wrong with you?

Повар квакнул и застыл с топором в руке, как сдувшийся игрок с теннисной ракеткой. Сапожной щеткой торчавшие усы изогнулись, словно ветви ивы. Максим выпрямился, без борьбы отнял у повара топор. И только тогда местный житель, будто лишившись опоры, рухнул на грязный пол носом в натекшую розовую лужу.

— Показываю! — выхватил из руки Максима топор Валерий и метнул с ловкостью заправского индейца. Мясницкий топор настиг вторую, раскачивающуюся на крюке свиную тушу. Впился, и будто так и было. А Валера даже мурлыкнул от удовольствия, однако, парад-але еще не закончился.

Развивая успех и не брезгуя, художник сгреб вычлененную свиную печень и шмякнул в хрустальную конфетницу:

— Свинина — чистый яд для мусульманина, даже если он не очень правоверный, — победителем улыбнулся Валера.

Конечно, парочка друг перед другом малость выпендривалась, и Храпунову стало завидно, что не ему первому пришла мысль вооружиться свининой.

— Не люблю тортовых боев, — как бы оправдался Максим, выудил из кармана секундомер, пригляделся и сообщил на повышенных тонах. — Осталась минута, сорок пять секунд!

Тогда Валерий переставил конфетницу на рядом оказавшийся кстати сервировочный столик. Больше в этом жарком помещении ловить было нечего. Из кухни визитеры вышли через противоположную дверь. Валера — уже привычно толкая перед собой штуку на колесиках.

Money, honey.

Money, honey.

Money, honey,

If you want to get a long with me.

Этот коридор оказался гораздо чище, даже имелась ковровая дорожка и высокие, похожие на гильзы от шестисотого калибра, пепельницы-плевательницы. Вдоль коридора располагались двери. Которую из дверей ищут провожаемые цепочкой неоновых ламп гости, было не трудно догадаться, потому что рядом с ней стенку отирал охранник, судя по комплекции, тоже не большой любитель ездить в метро в час пик.

— Мы с жалобой на работу повара, — ерничая, огорошил Валерий охранника, — Он в блюда майонез не доливает!

— На месте стоять, а то!.. — охранник полез под пиджак, скорее всего не за тем, чтобы проверить, забыл, или не забыл он дома карточку социального страхования.

— Показываю! — на бегу крикнул Максим и двумя ударами пресек попытку охранника выслужиться.

— А из шпрот выковыривает глазки и съедает сам! — досказал жалобу на повара художник, хотя вырубленный охранник съезжал по стенке на ковровую дорожку и не собирался дослушивать такую чушь.

Храпунов обшарил бедолагу, ствол у того оказался газовый. Дожили. Прикарманить газовую пукалку Храпунов погнушался.

— Только после вас, — любезно открыл исаявец дверь перед толкающим столик Валерием.

Тот, кто неосторожно одолжил душе Богдухана личное тело, сидел в кресле. Богдухану повезло: тело попалось средних лет, круглолицее, упитанное, но не жирное, и способное за себя постоять. Тот кто… Короче, Богдухан начал выбираться из кресла и тяжело осел в кресло обратно, когда сквозь солнцезащитные очки рассмотрел, какие-такие посетители прибыли в его офис без доклада. Проворно метнувшийся вперед Максим не успел в очередной раз объявить: «Показываю!», зато успел ногой садануть по выдвигаемому ящику стола и защемить отправившуюся в ящик руку Богдухана. Ясный перец, и хозяин кабинета искал там не карточку социального страхования.

Богдухану стало очень больно. И вздулись жилы на шее Богдухана, чуть не порвав царапающую золотую цепку, и солнцезащитные очки полезли на лоб. И взвыл от боли Богдухан что было мочи. А Валерий, подкатив поближе гремящий, будто лязгающий зубами, сервировочный столик, собрал свиную печень из конфетницы в горсть и залепил открывшийся в крике вражий рот.

— Пошла последняя минута, — тревожно сообщил и не подумавший убрать ботинок «Мак-Грегор» с закомпостировавшего вражью руку ящика Храпунов, сверившись с таймером. — Сиди тихо и не рыпайся. Ты не имеешь право на один звонок адвокату, ты не имеешь права молчать на допросах, ты не имеешь прав по жизни, пугало магнетическое!

— Ты сможешь покинуть это тело, только когда мы позволим. А позволим мы тебе убраться восвояси, только когда ответишь на вопросы. Если согласен — мигни два с половиной раза, — задушевно прошептал на ухо врагу Валерий.

Вопреки традиции никто из парочки не хотел играть доброго следователя, оба были очень злы. По щеке пленника скатилась скупая, словно налоговая декларация, слеза. Тем не менее, он моргнул дважды обоими глазами и один раз правым. Максим позволил себе оглянуться. Кабинет, как кабинет. Красное дерево, кожа и бархат — дурной вкус, но нас не касается. А вот за расставленные в серванте подкрашенные фото икон Богоматери с возложенными дешевыми пыльными пластмассовыми цветочками не будет понтифику пощады. Потому что у фотопортретов вместо очей зияли выжженные окурками дыры.

— Итак, — налегая ногой на ящик, чтобы, не дай Бог, рука не освободилась, недобро улыбнулся Максим, — Ответь нам, грязный шайтанщик, какой паломник тебе заказал скупить всю приворотную траву? Или ты ее покупал для себя? Зачем тебе, пугало магнетическое, три тонны душистых Злаков Зодиака.

— Ты что, дурак? — крепко прижимая ко рту пленника печень, Валера свободной рукой покрутил у виска, — Как он тебе ответит? Я ему не дам пасть открыть! Достаточно промычать одно маленькое заклинание, и душа Богдухана вернется в первородное тело. А мы будем иметь дело с ни во что не врубающимся директором клуба.

— А он пусть напишет красивым почерком, — продолжая налегать ногой на ящик, Максим вытащил манерную авторучку из помпезного прибора на столе и бросил перед Богдуханом, — Левой рукой!

По щеке пленника скатилась вторая слеза, он подобрал ручку и кое-как нацарапал на листе рядом с кляксой капнувшей свиной сыворотки: «Вы — смертники!».

— Чистописание хромает. Оценка «два»! — обиделся весь такой из себя в светло-бежевом приталенном пиджаке Максим и пуще налег ногой на ящик. Вспомнив обязанности, сверился с секундомером и посуровел, — Минус пять секунд!

— Показываю! — в свою очередь обиделся и Валера, и впрессовал свиную печень поглубже. Подальше в глотку, поближе к желудку.

И только тогда на бумаге появилось еле разборчивое: «Губернаторские выборы».

— Значит, ты, грязный шайтанщик, чистосердечно и по доброй воле сообщаешь следствию, что приворотное зелье заказал один из кандидатов? Чтобы завоевать любовь избирателей?

Грязный шайтанщик дважды моргнул обоими глазами и один раз правым, от этого усилия очки сползли со лба на обычное место. Валера поморщился недоверчиво:

— Интересно, а как заставить избирателей выпить зелье? На халявных проставах что ли?

Пониже «Губернаторских выборов» на листе бумаги появилась закорючка, не без труда расшифровываемая, как «Водоканал».