Цена зла - Оливия Александер

Эмма

Я просыпаюсь со стоном от отдаленного звона бьющегося стекла и хриплого мужского смеха.

Лежа на животе, я поднимаю голову. Без окна в комнате я не могу сказать, который час. Темнота превращает комод и тумбочку по обе стороны от меня в тени. Цифровые часы светятся красным, приближаясь к 10:00.

10:00 вечера? Неужели я проспала весь день?

Дезориентированная, я перекатываюсь в пустой комнате.

Спальня Спайдера. Я все еще здесь.

Воспоминания о прошлой ночи переполняют мой разум, и я закрываю глаза рукой, но это не закрывает того, что сделало это животное.

Отчаяние и стыд поселяются внутри, чувство загнанности сжимает мое горло.

Засыпая, я несколько раз просыпалась ночью и смотрела в окно ванной, надеясь, что все, кто был на заднем дворе клуба, уже вошли. Но они этого не сделали.

Бои продолжались. Звуки вечеринки звучали на улице всю ночь. После того, как я в последний раз проверяла, я отказалась от идеи выползти из этого окна на свободу.

Я протягиваю руку, включаю ночник и оглядываю комнату. Где Спайдер? То, что его здесь нет, вызывает странную смесь одиночества и облегчения. Одиночество при мысли о том, что меня окружают опасные люди, которых я не знаю и которым не доверяю, и облегчение оттого, что его нет рядом, для того чтобы сделать со мной то, что он собирался сделать.

Подождите. Окно.

Я заглядываю в ванную. Дверь приоткрыта, а в окно проникает свет. Снаружи не доносится ни звука.

Выбравшись из кровати Спайдера, я бегу в ванную, забираюсь в нее и толкаю окно.

Жара пустыни накрывает меня волной. Яркий солнечный свет бьет мне в глаза. Тогда доброе утро.

У меня замирает сердце. При дневном свете, когда солнце припекает землю, бежать отсюда будет труднее.

Я прикрываю глаза и выглядываю наружу.

Даже если бы было еще темно, это не имело бы значения. Под этим деревом сидят двое мужчин. С такого расстояния трудно разглядеть, что они делают, но похоже, что они пьют пиво. Они увидят меня, если я сейчас попытаюсь убежать. Я захлопываю окно.

Побег придется совершить позже. После того, как я поем. Может быть, если я выпью много воды, это поможет мне продержаться дольше в такую жару, но мне придется уйти до полудня, пока не стало еще жарче.

Когда я побегу, мне придется как-то вернуться в город, иначе я могу заблудиться. Но мне придется держать ухо востро. Дьякон Джейкоб все еще там. Это единственная светлая сторона того, что Спайдер забрал меня из города. Меня окружает пустыня. Гораздо меньше шансов, что кто-то из Его Святого Мира найдет меня здесь.

Не зная, что еще делать, я выхожу из ванны, поправляя рубашку и юбку. Перед тем как лечь в постель, я снова набросила их на себя, и они скрутились в клубок за ночь.

Я с тоской смотрю на ванну. Я бы все отдала за душ, но это не смоет пятно вчерашнего греха, которое осталось на моей душе, не так ли?

Меня беспокоит, что я не могу заставить себя принять душ, воспользоваться шампунем или мылом, которые висят на насадке душа без разрешения.

Инстинктивная потребность проявить уважение к вещам Спайдера, несмотря на его действия, заставляет меня чувствовать себя слабой. Вчерашний разврат должен был бы стереть все эти альтруистические представления, но жизнь в Колонии внушила мне, что ты никогда ничего не берешь без разрешения.

У меня сжимается грудь. Ирония не ускользнула от меня. Взять то, что мне не принадлежит, вот что привело меня сюда в первую очередь.

Стук в дверь спальни заставляет меня вздрогнуть.

— Просыпайся, солнышко, — зовет Пип.

Я вздыхаю и пересекаю спальню, открывая дверь.

— Приведи себя в порядок, и я отведу тебя завтракать в бар, — говорит Пип. — Приказ Спайдера. — Он протягивает мне нераспечатанную зубную щетку и расческу. — Он сказал, что у него в шкафу есть женская одежда, если ты захочешь переодеться. Нижнее белье лежит где-то в одном из его ящиков.

— Спасибо. Подожди… а где Спайдер? — спрашиваю я, когда он поворачивается, чтобы уйти.

Когда он смотрит на меня, я инстинктивно опускаю глаза, выкручивая руки перед собой. Как только спохватываюсь, я убираю руки за спину и встречаюсь взглядом с его юношескими серыми глазами. Это на удивление просто.

— Он вышел. Он назначил меня нянькой, так что тебе лучше вести себя хорошо, иначе мы оба будем в заднице.

— Можно мне принять душ, пожалуйста? — я подавляю желание назвать его «сэр».

— Что угодно. Будь готова через пятнадцать минут. Спайдер должен вернуться к тому времени.

Я возвращаюсь в комнату и медленно закрываю дверь, обдумывая свою реакцию на молодого человека.

Желание подчиниться ему, как мужчине, было трудно подавить, но смотреть на него было не так трудно, как на Спайдера, и не так трудно было сдержать почтительное обращение.

Если Пип примерно моего возраста, как я и предполагала, то он в том возрасте, когда в Колонии женщины должны обращаться к нему «сэр» или, когда это уместно, по фамилии. Еще год или два, и им не придется прибегать к формальностям. Неприятно осознавать, почему с ним легче расстаться с этой привычкой. У Спайдера… присутствие приказов, заставляет чувствовать себя неправильно, не делая этого. Это почти что притяжение.

Я вздрагиваю, не желая думать об этом.

Пятнадцать минут. Ожидание, что он увидит меня, когда приедет, заставляет мое сердце биться быстрее. Я ненавижу то, что это все не из-за трепета от того, что он мог запланировать.

Быстро приняв душ, я чищу зубы и расчесываю волосы, затем ищу женскую одежду, о которой упоминал Пип.

В шкафу висит джинсовая юбка с заклепками, которая выглядит недостаточно длинной, чтобы прикрыть что-то личное, а также белый топ на бретельках. Это единственная женская одежда там. Глядя на наряд, мой желудок сжимается, понимая, почему они у Спайдера.

Они принадлежат женщине, которая была в его постели.

Я откидываю голову назад, подавляя нелепый приступ ревности, и бросаю одежду на кровать. Почему меня волнует, с кем он делит свою постель?

Я ищу трусики и лифчик в ящиках его комода. Лифчика нет, зато есть пара черных кружевных трусиков с ценником на них. Они выглядят как дорогие, которые я видела у женщин в стрип-клубе. Спайдер, должно быть, купил их для девушки с коротким топом после их маленького свидания, и она никогда их не носила.

Так что я надену трусики, которые были подарком одной из шлюх Спайдера. Я швыряю их на кровать, моя кровь кипит.

Одевшись, я смотрю в зеркало над туалетным столиком. Стыд окрашивает мои щеки.

Топ всего лишь полоска ткани, которая скрывает мою грудь, и я могу разглядеть свои соски сквозь ткань. Юбка с заклепками едва прикрывает мой зад.