Заклятье зверя - Юлия Набокова

Откуда-то из глубины леса донеслись истошные крики – это стражники настигли беглецов.

Мечники тем временем закончили расчищать дорогу. Лучник подобрал стрелы. Бенедикта перебралась в повозку. Отряд был готов продолжать путь, и Хартвиг дал знак отправляться.

Остаток дня прошел без происшествий. Лес остался позади, впереди расстилалась равнина, и все пространство было видно как на ладони. Хартвиг повеселел оттого, что застать их здесь врасплох, как это сделали разбойники, невозможно. Вернер, покачиваясь в седле, с тревогой соображал, как бы ему избавиться от заклятья, пока оно не распространилось дальше. Его нервная кобыла Звездочка тоже беспокоилась, чутко прядая ушами: похоже, чувствовала зверя, пробудившегося во всаднике, но пока не могла понять, откуда грозит опасность.

Вернер едва дождался первого привала, чтобы сесть в сторонку и полистать магическую книгу, оставшуюся от Огастеса. Воспользовавшись тем, что воины отдыхают, Бенедикта готовит похлебку из дичи, которую подстрелили по пути, а Ивонна, под чутким присмотром Хартвига, собирает полевые цветы, Вернер открыл книгу и принялся вчитываться в скверный почерк погибшего мага.

От мелкого, убористого почерка вскоре разболелась голова, но юноша до боли в глазах всматривался в тексты заклинаний, пытаясь отыскать в них свое спасение. Он одолел только четверть книги, когда монахиня стала звать к обеду, и Вернер был вынужден отложить свое занятие до следующего привала.

Обед удался на славу, Бенедикта оказалась настоящей искусницей и получила самую высокую оценку своей стряпни от всех спутников. На удивление, после сытной трапезы не клонило в сон, а откуда-то появились новые силы, и отряд бодро двинулся дальше.

К вечеру, как и планировал Хартвиг, достигли деревни, в которой Ивонна уже останавливалась по пути к тетушке. Хартвиг уверенно направил отряд к дому деревенского старосты. Тот с радушием встретил воина и девушку и, как и прежде, предложил им ночлег. Остальные воины вместе с Вернером расположились в доме напротив, у радушной пожилой женщины. Ее многочисленные дети разъехались по другим деревням, и Кассина была рада гостям, которые хоть ненадолго скрасят ее одиночество и наполнят дом оживлением.

Бенедикту определили по соседству, в дом местного пекаря. Но она даже не успела ступить в ворота. Стоило ей сойти с повозки, как ее тут же окружили крестьяне и наперебой принялись высказывать свои жалобы. У кого-то болел зуб, кто-то демонстрировал ожог от печи, кто-то – застарелую рану, которая ныла до сих пор. Своего лекаря в деревне не было, поэтому приезд монахини стал событием долгожданным, и все торопились воспользоваться случаем и поправить здоровье.

Бенедикта, призвав голосящую толпу больных к порядку, пообещала, что поможет всем, даже если ей придется не сомкнуть глаз до рассвета. И монахиню увели в неизвестном направлении – в деревне было немало стариков, которым было нелегко ходить, подросток со сломанной ногой, угодивший в волчью яму, и кузнец, спьяну раздробивший себе ногу молотом.

Воины, доставшиеся Вернеру в соседи, страшно шумели, хвастаясь своими подвигами. Так что невозможно было сосредоточиться над книгой. Поэтому Вернер ушел на задний двор. Помог нарубить дров хозяйке, а потом вернулся к чтению, а точнее, к расшифровке заклинаний Огастеса, и просидел над книгой, пока совсем не стемнело.

В окнах дома затанцевали огоньки – это хозяйка зажгла лучину. Сквозь неплотно закрытую дверь доносились оживленные голоса. Похоже, в избе спать не собирались. А возвращаться за стол и выслушивать россказни вояк Вернеру не хотелось. Оставив книгу на крыльце, Вернер вышел за ворота, взглянул на окна старосты. Они были не освещены. Похоже, утомленные дорогой Ивонна и Хартвиг легли спать пораньше.

Вдалеке скрипнула калитка, раздались шаги, в тусклом лунном свете мелькнуло длинное монашеское платье. Вернер двинулся навстречу Бенедикте.

– Управилась до рассвета?

Девушка только вымученно улыбнулась: массовое исцеление словно иссушило ее и отобрало все силы, и теперь она едва держалась на ногах.

– Пойдем, провожу.

Однако, несмотря на усталость, монахиня не потеряла зоркости, и от нее не укрылась странная, вразвалку, походка Вернера.

– А у тебя что? – нахмурилась она, пристально глядя под ноги. – Я заметила, ты прихрамывал еще после нападения разбойников. Задели они тебя? Давай погляжу.

И Вернер на мгновение похолодел при мысли, что она увидит его страшные, покрытые звериной шерстью ноги.

– Все в порядке, – нарочито небрежно ответил он. – Просто не привык к долгой езде в седле.

Такое объяснение монахиню удовлетворило, и, похоже, она вздохнула с облегчением, поняв, что исцеления на сегодня закончились.

Проводив Бенедикту до крыльца, Вернер вышел за ворота и поднял голову. На небе висела полная луна – время оборотней. Сердце Вернера сжалось при мысли, что страшное заклятье разрушает его. Сколько еще осталось до той поры, когда он превратится в волка окончательно и тогда, уже подняв к небу не голову – морду, – станет выть на луну? Нельзя этого допустить, твердо решил он. Что случилось, уже не изменить, хотя попытаться стоит. Завтра он вновь продолжит чтение заклинаний из книги Огастеса. А если в пути встретит мага, то осторожно, чтобы тот ни о чем не догадался, расспросит его об оборотных заклинаниях, может, что и узнает.

Однако сейчас важнее не допустить дальнейшего превращения. С волчьими ногами он еще как-нибудь проживет – спрячет в сапоги, приноровится ходить ровнее. Но как быть, если волчьи когти вырастут на руках? Или, что еще хуже, появится хвост? В лучшем случае его убьют на месте, как только это обнаружится. В худшем – он сгниет в застенках инквизиции, как выродок, противящийся воле Всевышнего. И может, последним, кого он увидит, будет инквизитор Себастьян, который, обагрив руки его кровью, поспешит на свадьбу своего племянника и Ивонны. Вернер содрогнулся от страшного видения и в отчаянии взглянул на луну.

Нельзя этого допустить. Все в его руках! Он станет великим волшебником, известным на всю Империю, и тогда никто не посмеет указать ему на уродство. А пока нужно остановить процесс. Заклинание Гидеона таково, что только его собственные деяния могут спровоцировать дальнейшее превращение. Всего-то и нужно, что никого не убивать. Решено. Отныне в случае нападения он будет использовать преимущественно магию, усиливающую мощь отряда. А для защиты станет применять только легкие заклинания, ослабляющие противника или отвлекающие его внимание. А смертельный удар оставит наносить воинам – для того они и наняты.

Приняв это решение, Вернер со спокойным сердцем вошел в калитку, поднялся на крыльцо, подобрал магическую книгу. Голоса раздавались уже тише – воины утомились за день, разомлели от обильного ужина и теперь отважно боролись с подступающей дремотой. Но можно быть уверенным, что вот-вот их сморит сон и воцарится долгожданная тишина.

Прежде чем войти в дом, Вернер в последний раз обернулся на луну и вздрогнул. Книга выпала из рук. Луна была красной, как кровь. Значит, тому, что он загадал, не суждено сбыться, понял он. Надо готовиться к худшему.