Метро 2035: Приют забытых душ - Юрий Харитонов

Голова змея пролетела по инерции дальше, волоча за собой Михаила. Забор, встреченный по пути, разлетелся в щепки, и уж чуть не врезался в дом, вовремя затормозив. А Прохоров, не теряя времени, начал быстро тыкать наобум ножом в ужасающую морду. Часть ударов пропала зря – лезвие просто соскальзывало с твердых бронированных пластин, покрывавших тело. Но часть попала меж ними, и змей замотал головой, пытаясь скинуть добычу с клыка, раззявив пасть, чтобы не мешали верхние клыки. И Прохоров стал вонзать нож в доступную теперь змеиную глотку. Чудовище разразилось серией шипящих звуков, в которых различалась боль. Но Михаил совершенно отчетливо понимал, что это ничем хорошим не закончится. В голове уже появился вакуум, который высосал все мысли, кроме одной.

А как же дети? Обидно…

И в этот миг перед мордой чудовища материализовалась Александра. Выпрыгнула откуда-то из-за угла, подняла вверх охотничье ружье и выстрелила прямо в раззявленную змеиную пасть, чуть выше горла. Туда, где, по предположению девочки, находился мозг. И она не ошиблась. Тварь забилась в конвульсиях, задрала голову и уронила ее вниз, навсегда затихнув.

Последним, что запомнил Михаил, прежде чем потерять сознание, была Александра, метнувшаяся к нему. На ее лице отразился весь ужас происходящего и страх за отца. А потом тьма поглотила мужчину.

Снег хоть и валил нескончаемым белым потоком, но уже начал таять. Температура вновь вернулась к нормам октября. И вязкая бело-серая жижа, то и дело засыпаемая свеженькими крупными хлопьями, обещала скрыть возможные следы в течение часа. Что для Софьи было очень хорошо.

Сова выглянула из нижнего окна двухэтажного дома и осмотрела вышку. Здесь, на самом отшибе, на дальней окраине поселения нефтяников, охрана была минимальной. Всего три вышки с пулеметами, хотя не факт: пулеметом могло оказаться оборудовано лишь одно «гнездо», а в остальных, возможно, сидели лишь автоматчики. Да и расстояние меж ними было огромным – по меркам поселения. Около ста метров между каждой огневой точкой. Расчет велся на то, что твари вряд ли будут брать приступом заставленное вонючими цистернами и огороженное сеткой с металлическими заплатами место, когда есть более доступные – например, станция, окруженная бараками. Именно там люди сгрудились в кучу, что, с точки зрения тварей, было намного привлекательнее, чем штурмовать бочки с «горючкой».

Что ж, пора начинать праздник… фейерверк… Слово-то какое интересное! Отец всегда говорил «фейерверк», когда пытался что-то взорвать, но что оно означало? Для Софьи – лишь взрывы, она и представить не могла, что может быть иначе.

Когда твари и люди поймут, что периметр прорван, ни тем, ни другим будет не до девушки. Как минимум, пока люди не залатают дыру, на что потребуются все ресурсы лагеря: одни латают, другие отбиваются от тварей, третьи тушат возможные очаги возгорания, четвертые прикрывают с вышек. Софья была уверена, что охраны в лагере останется минимум, а это ей было только на руку.

Сова уже решила, что взрывать: здесь, в километре от основного поселения, нестерпимо пахло газом – за двадцать лет любое герметичное соединение износится, и утечка так или иначе случится. Да, это оптимальный вариант – хлопнет так, что с соседних вышек снесет бойцов, если не сами вышки. Забор порвет в клочья, и защитникам добавится работы. Другие вагоны не загорятся, а если и так, у нефтяников будет возможность их потушить. Разбрасываться горючим в последнее время стало дурным тоном. Девушка когда-нибудь сюда еще вернется, и тогда горючка пригодится. А в том, что вернется, она не сомневалась: месть – блюдо без срока давности, со временем оно становится лишь вкуснее, а желание отведать это блюдо – с каждым днем сильнее…

«Ну что ж, поехали!»

Сердце застучало яростней, предчувствуя опасность, кровь прилила к голове. Сова отчетливо слышала в ушах ритм своего пульса: «Тук-тук, тук-тук…» И невозможно было ничем его заглушить, только действиями, только уверенными движениями, когда мысли целиком и полностью отдаются работе, переставая ощущать внутренние процессы. В бой!

Макаренко дождалась, когда луч прожектора перескочит на другую сторону путей, и перевалилась через подоконник, тут же встав на ноги. Чтобы перебежать открытое пространство до забора, у нее было окно в несколько секунд, пока луч с другой вышки не скользнет по месту, где она только что пробежала.

Девушке хватило двух секунд, и она прижалась к сетке: белый маскхалат сливался с налипшим толстым слоем на забор и повторявшим узор «рабицы» снегом. Луч света прошмыгнул рядом, заторопившись дальше. Что ж, не заметили. И не должны были: Сова не только сменила маскхалат, но и замотала черный ствол СВДС, закрепленный на спине, белой тряпкой, а «Кедр-Б» удачно спрятался под плащом. Эх, жаль, что «снайперка» не понадобится, но ничего не попишешь… сейчас перед Макаренко стояли совсем другие задачи, требующие большой скрытности.

Она вытащила из рюкзака, также обернутого белой тканью, кусачки и стала спокойно перекусывать прутья сетки.

«Щелк-щелк».

И звено разъезжалось. Осыпался снег.

«Щелк-щелк».

И выше. И вновь падал снег.

«Щелк-щелк».

И вот уже от земли до уровня глаз натяжение сетки само раздвинуло перед Совой достаточный проем, чтобы пролезть в него. Запах газа стал более насыщенным. Тут, рядом с цистерной, он чувствовался ярче, что было очень хорошо. Не надо искать место утечки. И этого количества газа должно хватить, чтобы цистерна детонировала.

Сперва Софья хотела уничтожить дозорного на крайней вышке, но потом осознала, что застывший в одном положении прожектор наведет соседних дозорных на ненужные мысли, и это может поставить всю операцию под угрозу. Теперь девушка поняла, что цистерна, вернее, целая сцепка цистерн, уходящая вдаль, к железнодорожной станции, скроет ее от глаз находящихся сверху дозорных, пока она не подготовится.

Сова прикрепила на колесную платформу «кирпичик» тротила, воткнула в него специальный электрический детонатор и принялась отматывать шнур, идущий от этого маленького металлического цилиндра. Отец никогда не рассказывал принцип действия и устройство: да Софья бы и не поняла. Для девушки эти знания были настолько же чужды, как созвездия для далекого от астрономии человека. Отец лишь говорил, сопровождая свои слова действиями: «Это втыкаешь сюда, разматываешь проволоку до конца, присоединяешь ее к этому, обязательно прячешься, и… наконец, фейерверк!» И эта очередность впечатывалась в разум девушки, так как была продемонстрирована на наглядном примере.

Сова стала разматывать шнур, проползая по шпалам под вагонами, чтобы ее не заметили с вышек. Приходилось нелегко: время тянулось медленно, теплые шерстяные перчатки пропитались влагой и неприятно холодили кожу рук. Девушка уже ободрала колени до крови о шпалы и камни, но упорно ползла вперед. Наконец, шнур закончился, и Макаренко достала из рюкзака небольшую динамо-машину в специальной защитной коробке, которую тут же и расчехлила. Присоединила один провод к клемме, а другой – ко второй, на миг остановившись. Все ее существо застыло, готовясь к взрыву. Запах газа ощущался и здесь, почти в ста метрах от цистерны. Если ее заденет взрывом, то все остальное будет напрасно: потом нефтяникам останется лишь подобрать ее обгоревший труп, если, конечно, тело найдут. Но осознание, что где-то в беде дети, заставило Макаренко сжать зубы и крутануть ручку механического электрогенератора…