Перстень Александра Пушкина - Анна Князева

– Спасибо, мы пешком постоим.

На лице девушки отразилось недоумение, она перевела глаза на Румянцева. Тот объяснил:

– Это шутка такая. Из кинофильма «Мимино».

В этот миг Филиппов почувствовал себя законченным стариком. Наступил страшный момент, когда девушки перестали понимать его шутки. В силу своего возраста они не видели это кино.

– Приступим к нашему делу, – сухо сказал он.

Румянцев дал краткую справку:

– Наденька узнала подозреваемую по фотографии. Она ехала на сорок первом месте у окна. Только чемодана ее не видела.

Филиппов тронул его за руку.

– Постой, Гриша, я сам… – Он обратился к девушке: – Возможно, ваша напарница вспомнит, с каким чемоданом была женщина?

– Мы уже говорили с напарницей, – снова вмешался Румянцев. – Она тоже не помнит.

– Я сказал, не мешай! – одернул его следователь, и Гриша отвернулся, придав лицу выражение здорового пофигизма.

– Значит, не видели, – задумчиво произнес Филиппов. – А с кем ехала эта женщина?

– Сначала одна. Потом к ней пересела девушка с тридцать второго. Она не могла ехать спиной. Высокая такая, красивая блондинка в замшевом пальто по фигуре. На шее – синий-пресиний шарф. Я ее, кстати, заметила на перроне утром, когда она в Москву уезжала. По-видимому, туда и сразу обратно. Только туда она ехала не в нашем вагоне.

– Вы ее пересаживали или она сама выбрала место?

– Выбирать было не из чего. Одно свободное место на весь вагон. Пассажир купил билет и не явился.

– Ну хорошо, – сказал Филиппов, одновременно понимая, что ничего хорошего в этом нет. – Во время рейса ничего странного не случилось?

– Расскажи ему, расскажи… – подзадорил девушку Гриша Румянцев.

Она стала рассказывать:

– В вагоне ехала одна старуха. Я видела, как она прошла в туалет, но когда вышла, отправилась прямиком в эту комнату…

– Я бы не называл этот угол комнатой, – снова вмешался Румянцев, явно рассчитывая на расположение хорошенькой стюардессы.

Теперь и она осуждающе покосилась на неуместного ухажера.

– Чего она от вас хотела? – Филиппов вернул разговор туда, где он прервался.

– Она сказала, что какой-то мужчина поменял чемоданы, и это показалось ей очень подозрительным.

– Так-так-так… Пожалуйста, поподробнее.

– Когда старуха зашла в туалет, она не сразу сообразила, как закрывается дверца. Выглянула, чтобы позвать меня, и увидела, как мужчина снял с полки чемодан, поставил на его место другой, а тот, первый, опустил туда, где раньше стоял второй.

– Она вам показала эти два чемодана? – Филиппов еще не понимал, что дадут его расспросы.

– Да, подвела к полке для багажа и показала. Они были совершенно одинаковые.

– Так в чем же был смысл? – спросил у нее Филиппов.

– В том, чтобы поменять их местами.

– Но ведь это бессмысленно…

– Я сказала старухе то же самое, но на всякий случай попросила показать мне человека, который это сделал.

– Показала?

– Да. И при этом сказала странную вещь, которую я не совсем поняла.

– Какую? – заинтересовался Филиппов. – Что она сказала?

– Что-то про зайца и про губу.

Помолчав, Иван Макарович предположил:

– Может быть, она сказала: заячья губа?

– Точно! – воскликнула стюардесса. – Так и сказала.

– Вы близко его видели?

– Нет, не очень.

– Лицо разглядели?

– Нет. Помню, что высокий, помню, что в вельветовой куртке.

– А с каким чемоданом он вышел?

Девушка оживилась и заговорила быстрее:

– Сама я не видела, но уверена: с одним из тех дорогих чемоданов, которые переставил. Со вторым, наверное, вышла его жена. Я так и подумала: зачем человеку переставлять чужие чемоданы? А свои можно. Если, например, в том, что стоял наверху, лежало что-то хрупкое, и он опасался, что во время движения поезда…

– Постойте! – жестко оборвал ее Филиппов. – Ни его самого, ни жену с тем чемоданом вы не видели?

– Нет, – призналась она.

– Так. Ясно. На каком месте он ехал?

– Где-то в начале вагона. Точно не помню.

Филиппов расстегнул папку и продемонстрировал девушке фотографию чемодана.

– Вот такие чемоданы?

– В точности! – Она оглянулась на Румянцева. – Я ему уже сказала.

Филиппов отдернул синюю занавеску, вышел, после чего обернулся и спросил у Румянцева:

– Записал данные террористки?

– Вот, – тот протянул листок. – Свирская Полина Сергеевна, есть данные паспорта.

Филиппов ткнул пальцем:

– Запиши сюда еще ту, что поменялась местами.

* * *

В управление Филиппов вернулся вместе с Румянцевым и сразу поручил ему проверить данные на всех, кого переписал в вагоне поезда.

Но не успел Иван Макарович сесть за свой стол, как в кабинет буквально ворвался Гриша Румянцев.

– Что?

– Этой ночью ее убили!

– Кого? – не понял Филиппов.

– Нашу подозреваемую Полину Сергеевну Свирскую застрелили прошедшей ночью!

Дуло посмотрел на часы и прибавил скорости. В объяснение заметил:

– Можем опоздать.

– Куда? – спросила Полина.

– На железнодорожный вокзал. Поезд в Москву отходит через пятнадцать минут.

– Я никуда не поеду! – закричала она и схватилась за сиденье, как будто ее собирались насильно вышвырнуть из машины.

– А кто тебе сказал, что ты куда-то поедешь? – осведомился Сергей.

– Ты… – Она испуганно скосила глаза. – Только что.

– Я сказал, что мы едем к поезду, который отходит через пятнадцать минут.

– Знаю тебя, – затравленно пробормотала Полина. – Купишь билет, засунешь в вагон – и адье.

– Да у тебя и паспорта нет. – Он усмехнулся и добродушно добавил: – Ты у нас теперь беспаспортная бродяжка.

Сообразив, что он шутит, Полина прижалась к его плечу.

– Плевать на паспорт. Лишь бы с тобой.

– Никуда я тебя не отправлю. Что бы ни случилось, мы будем вместе.

– Зачем нам туда?

– К поезду? На этом рейсе работает та самая поездная бригада… – Он пристально посмотрел на жену, а потом вновь сосредоточился на дороге. – Хочу опросить проводниц.