Крадущийся тигр, затаившийся дракон. Меч судьбы - Джастин Хилл

Нащупав рукоятку меча, Шулень выхватила его из ножен, сразу почувствовав себя уверенно. «Ну, сейчас я вас…» Нападавшие отступили, словно шакалы без вожака. Она же прижалась спиной к опрокинутому возку.

– Ну же! Смелее! – крикнула Шулень.

– Сейчас, – осклабился один и поднял голову.

Упала сеть, накрыв то место, где стояла воительница. Она посмотрела вверх слишком поздно. Завоняло рыбой. Сеть была толстой, грубой и очень прочной. Шулень махнула мечом, но толку от этого не было, как и от других её судорожных движений. Заверещал схваченный Ван-Мул. К Шулень подошёл один из мужчин и ударил её дубинкой.

Она провалилась в темноту.

Похороны более хлопотное дело, чем рождение. Так думал господин Тэ, глядя на тело своего отца, которое двое слуг, нервничая, обряжали в похоронный халат. Всё происходило в маленькой отцовской библиотеке: три комнаты по сторонам квадратного дворика, с южной стороны ограниченного высокой стеной.

Дворик вымощен был красным кирпичом, несколько цветочных клумб распространяли сладкий, тяжёлый аромат. В стенных нишах стояли фонари в форме стеклянных вееров, персиков или расписных ваз. Теперь они были потушены.

Господин Тэ смотрел на тело отца. Похоронная одежда была сложена в аккуратные стопки. Слуги брали вещи и одну за другой надевали на труп: халат, шляпу, туфли. В общем, всё, что подобает Князю Первой Ступени Императорской Фамилии маньчжурской династии Цин.

Он с досадой поднялся, отгоняя слуг:

– Эй, вы! Побольше уважения! Ведь это сын самого императора!

И самолично принялся складывать руки отца. Прошло немало времени, прежде чем он остался доволен. Слуги не смели приблизиться, пока он жестом не подозвал их.

– Теперь поднимайте его. Но будьте почтительны!

Те благоговейно перенесли тело старого князя Тэ во внутренний гроб, устеленный соломой и благовонными травами, препятствующими распаду.

– Желаете, чтобы гроб остался открытым, господин? – с поклоном спросил пухлый и угодливый мастер похоронных дел.

Господин Тэ еле заметно покачал головой. Он не расположен был видеть мёртвым своего отца, это сразу напоминало ему о тяжких обязанностях, которые лягут теперь на его плечи. В своё время отец пытался ввести старшего сына в мир воинов ушу, однако не преуспел. Оружию и сражениям господин Тэ предпочитал книги и размышления. Но на смертном одре отец заставил сына поклясться, что тот продолжит его дело. «От тебя будет зависеть спокойствие империи. Поклянись, что сохранишь его!» И молодому господину Тэ пришлось поклясться.

– Господин! – вновь обратился к нему гробовщик. – Вы действительно не желаете, чтобы гроб был открыт?

– Да, не желаю, – очнулся от своих мыслей господин Тэ. – Как только положенные молитвы будут произнесены, закрывайте крышку.

– Как пожелает господин, – поклонился похоронных дел мастер, делая знак своим помощникам. – Не советую вам смотреть, как заколачивают гроб.

– Благодарю, – ответил господин Тэ. – Но это мой отец, и я желаю убедиться, что всё будет сделано в соответствии с ритуалом.

– Как пожелает господин, – вновь низко склонился гробовщик.

* * *

Шулень очнулась в полной темноте и поняла, что лежит одна на лесной дороге. Сети не было. В лесу было тихо. Рядом лежали трупы мужчин, некоторые – с торчащими из них чёрными стрелами. У самых её ног скорчился Ван-Мул с перерезанной глоткой. Кроме Шулень, пощадили лишь пони: лошадка так и стояла, запряжённая в то, что оставалось от двуколки. Когда Шулень приподнялась, пони фыркнул.

Женщина с трудом встала. Её поташнивало, голова раскалывалась. Она подошла и погладила пони.

– Только мы с тобой и спаслись. Но что же здесь произошло?

Лошадка опять фыркнула, словно пытаясь ответить Шулень.

Запах крови нервировал пони; воительница осмотрелась. Трава была вытоптана копытами. Шулень наклонилась к земле. Разглядеть что-либо в темноте было трудно, однако коней явно было несколько. Копыта – широкие, подкованные на монгольский манер, сами лошади, судя по глубоким отпечаткам в земле, – крупные, тяжёлые.

Она осмотрела трупы. Двое мужчин лежали ничком в лужах крови, из их спин торчали стрелы. Подошла к телу бандита, улыбавшегося ей, перед тем как упала сеть: у этого грудь была рассечена длинным мечом. Ещё двоих просто затоптали конями, голова одного была расколота, словно орех.

А вот их главарь выглядел настоящим воином: череп обрит, его оружием являлась алебарда с зазубренным лезвием. Она перевернула тело. Лицо было ей незнакомо. И никаких особых знаков, за исключением татуировки, изображавшей красного дракона. В груди торчали три стрелы. В его поясном мешке нашлась лишь связка монет. Ничего, что могло бы помочь его опознать.

Ловкий и профессиональный убийца. Но кто его убил, и почему пощадили её, Шулень?

Голова болела, удар оказался слишком силён. Она отвязала пони от обломков тележки, села на него и отправилась прочь.

Шулень поспела как раз к открытию городских ворот.

Ворота дворца князя Тэ до сих пор были украшены новогодними красными бумажными лентами с чёрными иероглифами, уже начавшими выцветать. Два белых фонаря на деревянных подставках говорили о том, что в доме – траур. Она не бывала здесь со времени смерти Ли Мубая. Она приезжала тогда, чтобы попрощаться с князем перед тем, как удалиться от мира, причинившего ей столько страданий. Но мир нашёл-таки способ выманить Шулень из горного убежища. И вот она снова здесь. Женщина тяжело вздохнула.

Одни ворота оказались заперты, зато другие уже были открыты. Перед ними на табурете сидел привратник в длинном голубом церемониальном халате. Завидев её, он вскочил и взял пони под уздцы.

– Госпожа Шулень! – воскликнул старик, узнав её после стольких лет. – Я счастлив увидеть вас снова.

Он поспешил внутрь, чтобы позвать старшего слугу, а Шулень направилась следом, переступив через знакомый порог.

* * *

В дом прибыл даосский священник и завел ритуальные песни и танцы. Буддийский лама бубнил свои сутры. Маньчжурский шаман в страшной звериной маске обошёл дом с костяной погремушкой и кнутом из конского волоса. Их вопли разбудили господина Тэ. Ему снился отец, обвиняющий родственников в ненадлежащем исполнении обрядов. В ужасе господин Тэ пал на колени перед отцом и…

– Господин Тэ! – окликнул его девичий голос.

Миленькая невысокая девушка из бедной семьи находилась под опекой старого князя. Он пообещал, что когда она повзрослеет, он подыщет ей достойного мужа: какого-нибудь работящего купца, не блудодея и не мошенника. Проснувшись, господин Тэ поманил её, чтобы подошла поближе. Девушка была стройна, как молодая ива, она двигалась плавно, словно пламя свечи, колеблемое лёгким ветерком. Её звали… Он опять забыл её имя!