Последний приказ Нестора Махно - Сергей Богачев

Офицер пограничной заставы тут же доложил по инстанциям, получил подкрепление и инструкцию действовать по обстоятельствам: если это перебежчики, то обезоружить и препроводить на заставу до дальнейшего выяснения обстоятельств.

В случае вооруженной провокации — в распоряжении майора были два пулемета, которые он был обязан немедленно задействовать.

В памяти румынских штабистов еще были свежи воспоминания о полученных по агентурным каналам данных о некоем красном командире Григорьеве, который должен был пару лет назад отправиться то ли в Румынию, то ли в Венгрию, чтобы на своих штыках принести туда знамя пролетарской революции. Григорьев по каким-то причинам не вышел в поход, что было списано на недостаточную информированность источника, но к его интервенции генералы готовились со всей ответственностью.

В этот раз майору стало очевидно, что измотанное долгим походом подразделение враждебных намерений не имеет.

Сносно владеющий русским языком, офицер обратился к перебежчикам:

— Оружие остается у нас, каждый проходит обыск. Потом колонной, под конвоем, следуем на заставу. Там вас накормят и вы ждать приказ.

— И меня обыщешь? — звонкий женский голос удивил майора. Откуда среди них женщина? Эти русские не перестают удивлять. По виду не медсестра, одета в гражданское, но взгляд какой-то властный и жесткий.

Галина вышла вперед, демонстративно отжимая впереди себя юбку — она была мокрая по пояс.

Майор подошел к Галине поближе, бесцеремонно рассматривая её снизу вверх, как это делают распущенные повесы.

— Но, но! Я сейчас кому-то обыщу! — взорвался Нестор, находившийся рядом.

Его попытку кинуться на офицера пограничной стражи пресек Лёва:

— Батька… Держи себя в руках. Мы не дома… — при этом Задов крепко ухватил его сзади за локоть и дёрнул назад, задев повязку на ребрах.

Нестор взвыл от боли, но офицер принял этот звук за какой-то рев отчаяния: этот самый низкорослый из всех перебежчиков с землистого цвета лицом и шрамом на щеке сразу вызвал недоверие своим тяжелым взглядом.

— Ты! Снимать одежду! — офицер перенес свое внимание на Махно и жестом приказал подчиненным забрать пистолет, который тот забыл вытащить из голенища сапога.

— Румынский офицер не позволит себе хамства с женщиной, пусть она даже не румынка! — громко сказал майор, улыбнувшись Галине, и тут же продолжил, глядя ей в глаза:

— Остальных обыскать!

Треск веток под ногами одинокого путника заставил лесорубов, присевших на перекур, обернуться. Невесть откуда появившийся человек шёл к ним, пробираясь сквозь неразобранные кучи валежника. Внешне человек походил на обычного румынского крестьянина из окрестных сёл — лет пятидесяти от роду, черные, спускающиеся к подбородку усы, неброская, затертая от многочисленных стирок одежда, шапка из овчины, клюка и котомка за спиной.

— Бог в помощь! — неожиданно по-русски произнёс усач, скидывая с плеча на землю свой вещмешок.

— Сказал Бог, чтобы ты помог! — ответил Пашка Бойченко, затушив о ствол поваленного дерева самокрутку.

— Так затем и пришел, — ответил путник, разглядывая лесорубов. Он явно искал глазами нужного человека.

— Ты, что ли, тут главный? — из всех шестерых, которые поднялись со своих мест, ходок выделил для себя самого высокого и крепкого, который поднял с земли топор.

— Чего хотел? — Лев Задов почти за три года пребывания в Румынии привык не доверять незнакомцам, особенно, если они свободно разговаривали на его родном языке. Из числа его братии, что переправилась в двадцать первом через Днестр, рядом остались только брат Даниил и ещё несколько человек. Остальных жизнь раскидала по лагерям да лесопилкам. От Нестора и Галины вестей не было давно. Поговаривали, что дочь у них родилась, и они перебрались из Польши в Германию, где Нестор пытался заниматься политикой.

— Ищу знакомца одного… По фамилии Зиньковский, — странник хитро улыбался и смотрел Лёве прямо в глаза, чтобы убедиться, что не ошибся и правильно опознал нужного человека.

Задов ухмыльнулся и переложил топор в правую руку:

— Не припоминаю такого.

— А Нестор подсказал тут тебя искать… — незнакомец продолжал заговорщицки улыбаться.

Лёва страшно не любил, когда с ним играли в такие игры. Всегда до сих пор карты сдавал он, а этот странный мужик поставил его в зависимое от обстоятельств положение.

Лёва кивком головы обратил на себя внимание лесорубов и те окружили незваного гостя кольцом. Топор с гулким звуком своим отточенным лезвием глубоко встрял в полено, стоявшее рядом в качестве импровизированного стола, от чего с того слетел сверток с вареными яйцами и маленькая банка с солью, рассыпавшейся на земле.

Задов аккуратно намотал на свои кулаки суконную рубашку незнакомого мужика и приподнял его так, что ноги незнакомца оторвались от земли:

— Говорю же, не припоминаю такого…

С трудом выговаривая слова, мужик, собрав остатки самообладания, прошипел:

— Солька просыпалась. Не к добру это, Лев Николаич. И Галина сказала, что перстень им очень помог, благодарна она тебе…

Отдышавшись, посланник попытался расправить одежду и прийти в себя после такой негостеприимной встречи.

— Так чего хотел, засланец? — Лёва, несколько успокоившись, принялся поднимать с земли вареные яйца.

— Погутарить с глазу на глаз…

Вечером, за ужином в сторожке лесника, где лесорубы ночевали, чтобы не тратить время на путь к просеке, Даниил подсел к брату.

— Чего хотел этот странноватый? — Даня подвинул старшему миску с похлебкой. — Молчишь целый день, замели волнуются. Он погутарил и ушел, а ты в лице поменялся…

Задов протер деревянную ложку полотенцем и, прежде чем ответить, употребил половину содержимого миски.

— С земляками я сам поговорю. С каждым отдельно. И ты языком не трепи, — говорил Лёва в промежутках между поглощением еды.

— Так о чём трепать, братуха? Ты хоть мне глаза открой, что стряслось.

Закончив вечернюю трапезу, Лёва заметно подобрел и, нащупав в кармане кисет, предложил брату выйти покурить.

— Мужик этот — бывший сотник петлюровский. Евраф Гулий. Жаловался, что судьба нас, врагов бывших, закинула на чужбину. Напирал на то, что теперь у нас один общий враг — большевики. В общем, агитацию проводил.

— Мы три ствола повалили, пока вы там, на просеке секретничали. Поглядывали за тобой, но вроде Евграф этот себя спокойно вёл, — заметил Даня.

— Он не от Нестора, — затянувшись самокруткой, сказал Лёва.

— Невже[43] от Петлюры? — Даниил искренне недоумевал.