В прошедшем времени - Мария Мартенс

– Это я в сельской больнице, в пятьдесят втором, ездила на три месяца в ординатуре работать врачом общей практики. А это со мной персонал – фельдшер, акушерка, санитарка. Мы ведь там должны были всех лечить – и детей, и взрослых. Такой опыт! Но, конечно, и страшно было тоже. Это я для книги фотографии отбираю, будет что-то вроде воспоминаний.

– Аа… ‒ я улыбнулся. – Ничего себе. Это же здорово. А можно будет книгу Вашу почитать?

– Конечно, как только выйдет.

– Спасибо. А Вы расскажете нам про Вашу работу врачом в деревне? Когда-нибудь, как время будет?

Она снова улыбнулась.

– Расскажу, если интересно. Напомните мне только.

– Обязательно. Вам что-то еще помочь?

– Спасибо, дальше сама управлюсь. Не затягивай со снимком, Саш. Завтра же сделай и подходи. Если надо – к травматологам сходим.

– Ага, спасибо еще раз. До завтра, Людмила Петровна.

– До завтра.

Я вышел на лестницу. Смеркалось.

Да уж, вот это встреча! Она меня, конечно, не могла узнать – прошло столько лет, и тому доктору, что встречал ее в деревне, должно быть сейчас за семьдесят, как и ей. А с учетом ее профессии, когда перед глазами проходит такое количество народу, любое лицо может показаться ей знакомым, и она легко найдет этому объяснение – учился, лечился, защищал диссертацию…

А вот я мог бы ее узнать – если бы мне пришло в голову, что такое может быть. Я обещал не искать тех людей, с которыми общался в прошлом, но совершенно упустил из виду, что они могут встретиться мне случайно. Конечно, прошло полвека. Другая прическа, другой возраст и статус. Но характер, манера держаться, открытость, отзывчивость, любознательность, легкость в общении! И глаза остались прежние – серо-голубые, цепкие и внимательные. Я должен был догадаться.

Прошло пятьдесят с лишним лет, и серьезная девушка Люда стала профессором кафедры хирургии – ничего удивительного, если вдуматься. Она и должна была им стать. Нам все-таки довелось пообщаться! И я был прав – ей есть что рассказать.

Интересно, а кем стану я? Где я буду через столько лет? Вспомнит ли кто-то обо мне столько лет спустя? Может быть, и со мной рядом сейчас есть кто-то из будущего, и нам еще предстоит встреча – через много лет? Не угадать…

А дальше время понеслось как бешеное. Месяцы и годы, как сорванные листки календаря, сливались в единый поток, мелькали и исчезали безвозвратно. История забылась, улеглась в мозгу наряду с другими яркими воспоминаниями юности. Теперь было много других впечатлений.

Я оперировал, дежурил по приемнику, повышал квалификацию. Анна сходила в два декрета, потом снова, вооружившись молотком, вышла в поликлинику неврологом. Ах да, забыл сказать, ‒ мы поженились…

Все было быстро и внезапно, на втором году ординатуры, в апреле. Дождь на улице, мокрые розы и хризантемы, толпа ликующих однокурсников и родни. Пролитое на платье из проката шампанское. Обшарпанный ЗАГС. Тетка, похожая на школьного завуча. Банкет в столовой, после которого мы еще два дня доедали бутерброды и корзиночки. Шарики в нашей старой съемной однушке…

Потом, через полгода, у Аньки умер отец, не дожив несколько месяцев до рождения своего первого внука.

Второго пацана мы родили через шесть лет, за это время первый успел слегка набраться ума. Вот так все сложилось, и я всем этим вполне доволен.

Шуршали шины. Менялась природа. Потемнел цвет листьев, пожухла и высохла трава под палящим солнцем, обочины дороги и взгорья ощетинились пирамидальными тополями, которые редко встречаются в средней полосе.

Мы только что преодолели мост через Керченский пролив и все никак не могли насмотреться на удивительную красоту, что царила здесь повсюду. Оба пацана ехали с разинутыми ртами, даже мелкий – хотя он вообще благополучно продрых всю дорогу. Да и сами мы, честно говоря, испытывали похожие чувства. Нет, все-таки это очень правильно – ездить в отпуск!

Мы решили ехать не через Симферополь, а вдоль побережья ‒ так нам показалось короче, хотя из-за серпантинов по времени получилось, наверное, то же самое.

До Алупки добрались в состоянии эйфории, смешанной с тяжелой усталостью, – мы провели в пути ни много ни мало почти четверо суток, включая ночевки и кратковременные остановки.

Наша квартирная хозяйка отозвалась по телефону сразу, мы посадили ее в машину, заехали на местный рынок за продуктами и поехали смотреть «апартаменты».

Нет, она не была похожа на ту Ольгу из прошлого, которую знал я. Из сходства, пожалуй, только темные волосы, хотя современная прическа явно добавляла ей индивидуальности, да имя.

Яркая, общительная, уравновешенная, она, казалось, не нуждалась ни в защите, ни в поддержке. Ольга занималась недвижимостью, работала в каком-то агентстве. Было ей под сорок, и в Крым она приехала из Москвы совсем недавно и ненадолго. После смерти отца ей остался дом, и надо было вступать во владение. Мы оказались первыми клиентами. Дом Ольга решила сдавать сразу же, как только получит документы.

– Отец прожил здесь довольно долго, лет пятнадцать, ‒ рассказывала она. ‒ Занимался садом, много читал, на лето ему привозили внуков. Умер в прошлом году, внезапно ‒ сказали, что инфаркт. Мне позвонила соседка, и я, разумеется, сразу же приехала. Но вот оформить дом, как положено, получилось только сейчас ‒ никак не могла вырваться надолго.

Мы сочувственно покивали.

Дом был старым. Беленые каменные стены и навес оплетал виноград, еще зеленый, но уже вполне крупный, перед окнами росли абрикос и слива.

– Там, за домом, в саду – черешня, она уже созрела. Ешьте, собирайте, я на урожай не претендую. Остальное – на рынке, пока еще привозное. Да, еще шелковица. Как пойдете на море, по дороге растут два дерева, красная и синяя, тоже должна созреть уже, – она указала рукой в сторону дороги, которая вела из частного сектора на пляж.

Мы обернулись, но увидели не шелковицу. Мы увидели море.

До него было довольно далеко ‒ метров пятьсот по извилистой тропинке, но оно было там, ярко-голубое, сверкающее на солнце солеными брызгами, зовущее.

Ольга тем временем отперла дверь и пригласила нас внутрь. Дом дышал прохладой, сохраненной в камне. Изнутри он оказался гораздо современнее и уютнее, чем снаружи. Чисто, современные обои и красивый пол, который я вначале по неискушенности принял за ламинат. Оказалось, что это цельная дубовая доска, словно созданная для того, чтобы ходить по ней босиком. Я насчитал в доме три комнаты, одна из которых оказалось запертой. Небольшая, но чистая кухня, удобства в самом доме – маленькая душевая кабина и туалет. Нет, определенно, нам здорово повезло. Молодец, Анька!

– Вы пока располагайтесь, а я завтра к вам загляну после обеда. Пользуйтесь всем, что найдете. В вашем распоряжении весь дом, кроме отцовского кабинета. Ничего ценного там нет, но есть бумаги, старые фотографии, документы – такие вещи сразу не разберешь. Буду потихоньку забирать и наводить порядок.