Горькая брусника - Наталья Медведская

Так, пора прекращать походы по ночам, а то свихнусь, от кошмаров на яву. Что-то не так в этом Вереево. На одно село целая стая ведьм и колдунов. По кладбищу призраки шастают, в лесу маньяки орудуют. Дольмены зачем-то рядком стоят – полный набор аномалий. И тут меня осенило: Алёна не похоронена на этом кладбище, она вообще ещё не похоронена. Тогда почему её призрак здесь бродит?

Чуть успокоившись, но всё равно перепуганная и порядком подрастерявшая веру в свою храбрость, я отправилась домой. Теперь я пугалась каждой тени и каждого куста. Добравшись к дому Полины Андреевны, с облегчением вкарабкалась на подоконник и шлепнулась на пол своей комнаты. Хорошенько прикрыла раму на шпингалет и быстро разделась.

Вот, гадство, придется идти в душ, от меня несло потом, как от рабочей лошади – видимо, я испугалась сильнее, чем предполагала. Тело отреагировало, выделив липкий пот и неприятный запах. Чтобы не разбудить бабу Полю, снова выбралась через окно и потопала в летний душ. Вода была еле теплая, но принесла огромное облегчение. Уже привычным путем вернулась в комнату. Мне или показалось, или так было на самом деле, но в комнате опять пахло ландышами. Я недоуменно принюхалась и пожала плечами. Ложась в постель, впервые в жизни перекрестила подушку, бормоча «Отче наш».

Проснулась я от голоса бабы Поли. Добрая старушка снова звала меня завтракать. У неё уже вошло в традицию будить меня по утрам.

– Попозже, я не выспалась, – пробормотала я, глядя на дисплей телефона. «Господи, только девять утра».

За дверью послышались ворчливые слова Полины Андреевны.

– Впервые вижу таких сонь. Спит половину суток, как сурок.

Проснувшись, я побрела на кухню и попила чаю с конфетами. Бабы Поли рядом не оказалось, и помешать моему сладкому пиру было некому. Происходящее ночью, теперь белым днём показалось бредом.

«Наверно дыму нанюхалась у костерка будущих колдуний?»

Пришлось стирать чёрный костюм, пропахший всякой дрянью. Вдруг ещё пригодится? Со стиркой я провозилась почти час: постирала пару футболок, костюм, сарафан и джинсы. От непривычки стирать руками грубую джинсу, растерла пальцы. Довольная от хорошо выполненного дела, повесила мокрое бельё на веревке в саду. Потом уселась с ноутбуком за стол во дворе. Из открытого окна кухни доносились голоса бабы Поли и бабы Зои. Они вспоминали чьи-то похороны. Фраза соседки о том, как красиво лежала Анна в гробу покоробила меня и напомнила о кладбище. Я старалась не слушать их пересуды, но потом насторожилась, услышав слова Полины Андреевны.

– Хорошо, что моя новая квартирантка не гулена. Никто не задурит ей голову. Правда поспать любит, дрыхнет по двенадцать часов.

– Это всё умственный труд. Коля тоже спит полдня. Сама знаешь, какая у него сложная работа. Вся бухгалтерия леспромхоза на нем.

Ага, значит внучек Зои Ивановны бухгалтер. То-то он выглядит, как ботан.

– Сравнила, у Николая ответственность, а вот с чего Настя такая соня. Зоя, ты слышала, что бабы болтают насчёт наших ведьм и Лёньки?

– Нет, не слышала. Я седни в магазин не ходила.

Я насторожилась и навострила уши. Что там местное сарафанное радио передает?

– Леонид как связался с Варькой и Агнешкой совсем с катушек съехал. Девки воображают себя ведьмами, и парня с панталыку сбили. Тьфу! – сплюнула баба Поля. – Так вот бабы спозаранку за малиной в Дальний кут отправились и видели, как из лесу сначала выбежал чёрт, а спустя время за ним с того же места, где дольмены, вышли девки и два мужика. Одного-то мужика признали – это был ваш Лёнька, а другого не смогли. У него капюшон лицо закрывал. Видать, они чёрта вызвали, что-то просили у него.

Так, значит, местные кумушки меня за чёрта приняли. А я думала, что удалось проскочить в село незамеченной. И сколько же времени женщины просидели в кустах, если дождались выхода поклонников нечистой силы? Словно отвечая на мой вопрос, послышался взволнованный голос Полины Андреевны.

– Бабы так перепугались, что ноги отнялись, они в орешнике почитай час просидели.

Я тихонько фыркнула, усердно делая вид, что печатаю на ноутбуке. У обеих старушек я была, как на ладони. Из окна кухни прекрасно просматривался весь двор.

Почему сборщицы малины не подумали, что у чёрта должен быть хвост? Неужели воображение женщин само его дорисовало?

– А всё девки виноваты. Учились в какой-то Академии магов в Москве, всем стали говорить, будто у них третье око открылось и они теперь способны на многое: будущее видеть, талисманы на богатство спроворить, порчу снять, чакру открыть, – добавила баба Зоя.

Послышалось звяканье ложек о фарфоровые чашки. Бабульки добавили себе чайку.

– Чакры, – поправила подругу Полина Андреевна. – Я фильм про Индийских йогов видела, чакры – это энергетические центры на теле человека.

– Вот-вот их и открывают. Аглая на кофе и костях гадает, Варька с духами разговаривает. Сама видела: к ним люди на приём идут. – Досада чувствовалась в голосе пожилой женщины. – А Лёнька, как телок, на веревочке за ними ходит. Не по душе мне это.

– Самое смешное, что находятся такие люди, что им верят, – возмущалась Полина Андреевна.

– А ведь доиграются, попадут дьяволу в лапы. Боюсь я за Лёньку, какой никакой, а родственник. И Маша мне говорила: совсем сынок от рук отбился. Твердит одно и то же: «Каждый зарабатывает на жизнь, как может».

– Вот идиотки! Поглядели бы на судьбу Феодоры, может, расхотелось бы становиться ведьмами.

– А и правда, Поля, расскажу Лёньке, как Феодора свою жизнь поломала. И умение колдовское не спасло её. А ведь она ведьма природная не то, что эти свиристёлки.

«Ничего себе. Леший – родственник бабы Зои», – удивилась я. И, заинтересовавшись разговором, подошла к окошку.

– Можно и мне с вами чайку попить? – умильным голоском хорошей девочки спросила я.

– Заходи, Настя, – обрадовалась новому собеседнику Полина Андреевна.

– Я тут краем уха услышала про ведьму Феодору. Расскажите мне очень интересно

– Женщины их семьи – ведуньи. Людей лечили, скоту помогали. И Феодора такой была, столько добра сделала. Как-то к нам в село в тридцать четвертом году прислали в колхоз нового ветврача. Он приехал в Вереево с молодой женой. И вот влюбилась наша Феодора в него. Всё сделала, чтобы разлучить их. Приворот сделала на крови, присушила его. Он жену беременную бросил, а та с горя ребеночка-то и скинула. А ветврач чахнуть и болеть стал. Присушить-то Феодора присушила, да видать, он сильно жену любил. Поэтому его душа с телом не в ладах находилась. Жена ветврача пожила здесь ещё несколько месяцев одна, да и уехала домой к родителям. А там через некоторое время умерла. Ветврач, как узнал об этом, в петлю полез. Вернулась Феодора из лесу и вынула из петли уж хладный труп. А спустя три месяца сама родила двух мёртвых младенцев. Больше она вредительством не занималась. Да поздно: жизнь отомстила ей за чужую исковерканную судьбу. С тех пор она помаленьку лечит и живет бобылкой почитай уже лет пятьдесят. Всех родных схоронила, осталась в роду последней.