Что ты сделал - Клер Макгоуэн

Я несколько часов просидела в больнице и к тому моменту, когда Майка наконец вывезли из операционной, совсем выдохлась. К счастью, он был жив, но прийти в сознание ему предстояло нескоро. Поэтому дольше оставаться здесь смысла не было, и я поехала домой, неожиданно осознав, что не имею понятия, который час. Наверное, поздний. На пустынных улицах до сих пор висела усталость от долгого жаркого уик-энда.

Все люди вокруг, включая Джоди и Каллума, вернулись на работу, в офисы, где все имело смысл и было на своих местах. А жизни Майка, Карен, Джейка, моя собственная точно остановились. Я подумала о Бенджи: каково ему в школе? Известно ли уже там, что произошло, не начнут ли его дразнить?

Наш дом как будто тоже постарел. Оградительная лента трепетала на воротах, лужайку испещрили следы. Воображаю, что подумали соседи. Их не порадовал такой скандал, это уж точно. За четырьмя домами на нашем участке шоссе осуществляла надзор Ассоциация районных дружинников.

Я припарковалась, вышла из машины и по траве направилась к дому. Мне было холодно, на душе скребли кошки. Увидев, что столик в саду так и не убран, я собрала с него чашки и стаканы и на одном из винных бокалов заметила темно-розовый след от помады Карен. Стол был мокрым и грязным после прошедшего дождя. Непросто в одиночку за раз унести всю посуду, но я все-таки попыталась это сделать. Когда я, шатаясь, направлялась к дому, оттуда вышел Билл в джинсах, джемпере и шлепанцах.

— Эли, я это унесу.

— Все грязное! Все такое грязное! — просипела я, почти задыхаясь.

— Ничего, отмоем. Мы с Кэсси уже начали.

Через окно я заметила светлое пятно, — это была она.

— Бенджи делает уроки. Мы поели пиццы. Надеюсь, ничего страшного?

— Конечно, ничего.

Я сказала себе, что один раз поужинать пиццей — точно не страшно.

— Как Майк? — спросил он.

— Стабилен. Мне не особенно много рассказывают, но известно, что пока он без сознания.

Билл уже ловко забирал у меня тарелки.

— Слава богу, что ты здесь! — Я просто не представляла, что бы сейчас без него делала.

Я вошла следом за ним на кухню, заметив, как там чисто: посудомойка гудит, столешницы протерты. Он аккуратно сложил скатерть и оставил на столе. Майк всегда вешал ее на ручку буфета.

— Большое тебе спасибо, Билл. Бардак в доме просто добил бы меня.

— Помнишь Лейтон-роуд?

Я автоматически улыбнулась:

— Они наверняка заколотили дом, когда мы съехали. Мы были жуткими неряхами. Все, кроме тебя, конечно.

На втором курсе именно Билл следил за порядком в нашей общей ванной и на кухне. Он единственный уяснил, что взрослые люди убирают за собой сами. Все остальные оставляли повсюду полные пепельницы, пригоревшие сковородки и забывали на радиаторах трусы, которые высыхали до хруста.

— С Кэсси все в порядке?

При моем появлении она тут же исчезла из кухни, точно не могла находиться со мной рядом.

Билл аккуратно составил в стопку тарелки, принесенные из сада.

— Она очень тихая. Думаю, от шока. Кто-то звонил ей домой. Наверное, школьные друзья, хотя голоса у них звучали увереннее, чем у некоторых взрослых. Но она не подходила.

— Я не хотела, чтобы Кэсси училась именно в этой школе, но Майк считал, что она лучшая в округе.

Сев за стол, я порадовалась тому, как тщательно он протерт. И даже пол вымыт! Однако кровавый след так и остался. Маленькое несмываемое пятнышко.

— Что касается меня, я никогда не обладала уверенностью современных подростков. Потом в Оксфорде тоже была серой мышкой и упустила кучу возможностей.

— В ином случае это была бы уже не ты. И я имел в виду уверенность другого рода… — Он помолчал, вытирая тарелки, потом продолжил: — Знаешь, я видел тебя по телевизору и…

— О…

— Ты была великолепна, разбила оппонента в пух и прах, но не злобно, как типичная феминистка, а словно мать, отчитывающая неразумное дитя.

— А я и представляла себя в этой роли. Думала, что скажу нечто подобное Бенджи, когда он подрастет и начнет нести тот сексистский бред, которого все мальчики где-то набираются. Непонятно только, где же?

— В Интернете, наверное. В моем детстве все было иначе. Мы с мамой жили в Лидсе, и я слушал только то, что она мне советовала.

— Конечно, это она тебя воспитала. Потрясающая женщина!

Мать, которая растила сына одна, поскольку его отец умер. И это притом, что она очень плохо говорила по-английски.

— Да. Ты ей тоже нравилась.

Я вспомнила, что мама Билла умерла несколько лет назад, но на похороны я не ездила. Мы тогда почти не общались, и это продолжалось без малого двадцать лет. А пару месяцев назад он всем нам написал, что расстался с Астрид и возвращается. Именно в тот момент мне в голову и пришла блестящая идея устроить встречу выпускников. Если бы я только знала, во что она выльется! Но на похороны мне все же следовало поехать…

— Прости меня, Билл. Тяжело тебе пришлось…

— Она была для меня всем. Я знал, что когда-нибудь ее не станет. Но когда это случилось, я просто… просто не мог найти себе места в этом мире. Да, тяжко было. Астрид приходилось обо мне заботиться.

Удивительно, но я почувствовала укол ревности. Или сожаление, что наша дружба прервалась так надолго. Или пожалела о сделанном мной выборе.

— Ты с ней говорил?

Он вздрогнул.

— У нас все кончено. Она не ждет, что я к ней вернусь. Я собирался просто плыть по течению. Никто… никто меня не ждет.

— Значит, ты мог бы еще остаться здесь? Ну только если ты правда не против. Знаю, что многого прошу…

Мне показалось, что пауза затянулась очень надолго. А потом он ответил:

— Я останусь.

Билл сделал мне бутерброд. Он заверил, что после нашей пирушки осталось еще много еды и готовить ничего не надо, а также посоветовал принять ванну и расслабиться. Я сомневалась, что сумею сбросить напряжение, но, погрузившись в горячую пенную воду, все-таки слегка успокоилась.

Когда-то мне так понравились и медная ванна, и старинная раковина, что это стало одной из причин умолять Майка купить дом, несмотря на старую проводку и текущую крышу. Я сохранила прежнюю серо-зеленую плитку, только оттерла ее. Склеила все, что треснуло, уложила стопкой полотенца, поставила плетеную корзину для белья, повесила фотографии в белых рамочках. Конечно, подражание интерьерным журналам совершенно бессмысленно, когда в доме живут девочка-подросток, пачкающая все вокруг косметикой, и мальчик, обожающий повозиться в грязи, но я упорно пыталась