Резюме сердцеедки - Влада Орлецкая

Андрей Вершинин все-таки открыл фирму в Чехии и даже приобрел там квартиру, которая пока сдавалась в аренду приезжим. Через пару лет, когда их с Соней сынишка немного подрастет, они в любой момент смогут приезжать туда всей семьей. Соня уже грезила о рождественских каникулах в Праге.

А пока они все вместе были у Марго. Как раньше.

Жизнь налаживалась. Даже у Ритулиной дочери, Глаши. В этом году у нее появился кавалер из параллельного класса, и она перестала комплексовать из-за имени. Не потому, что у нее теперь был кавалер, а потому, что в их класс пришла новенькая девочка, которую звали Пульхерией. А Верочка поведала им за столом, что в школе, где учится Егорка, есть мальчик по имени Дементий.

— Бывают же родители-извращенцы, — задумчиво произнесла Ритуля. — Нет, мне просто интересно, что эти люди хотели сообщить миру, назвав сына Дементием?

В коридоре послышалось какое-то шевеление. Глафира поспешно обувала туфли, намереваясь идти на прогулку со своим другом.

— Стоп! — крикнула ей из комнаты Ритуля.

Глаша замерла у порога, как преступник, пойманный с поличным.

— Поворотись-ка, доню, — с обманчивой мягкостью в голосе произнесла Марго.

Глафира издала протяжный стон и нехотя повернулась, воровато глядя в потолок. Ритуля всплеснула руками.

— Ба-а… да это же мой гардеробчик!

Четырнадцатилетняя Глаша в столь нежном возрасте уже имела габариты взрослой женщины. Гены, ничего не поделаешь… Она была очень похожа на мать, как лицом, так и «конституцией», и, конечно же, пользовалась матушкиными вещами, когда удавалось улизнуть из дому незаметно. Марго была известна эта преступная схема.

— Быстро пошла и переоделась в свое!

— Ну ма-ам…

— Бего-ом…

— Ну пожа-а-алуйста…

— Не наглей. Я эти вещи только вчера купила, еще сама не надевала никуда. Иди, иди…

Глаша со стоном поплелась в свою комнату.

— Нет, вы представляете! Она уже носит мои шмотки! — воскликнула Ритуля. — Ужас!

Надежда хотела ее приободрить.

— Гордилась бы… значит, одеваешься модно, — сказала она.

— Это значит, что у меня уже взрослая дочь. А я — старуха!

Задетые за живое, они загалдели, как стая птиц.

— Перестань! Что на тебя сегодня нашло?

— Тридцать три — разве это возраст?!

— Тебе тоже надо маленького родить…

Марго завелась еще больше.

— Вот только не надо… Маленького родить… Я с Глашкой едва справляюсь. Да вы просто не знаете, что такое взрослеющие дети! Того и гляди дочь меня малолетней бабушкой сделает, а вы — ма-аленького! Взяли все одновременно замуж повыскакивали, давай детей рожать… бросили меня, предательницы…

И вдруг она расплакалась. Это было из ряда вон. Их прагматичная Ритуля, их идейный вдохновитель рыдает, как заурядная истеричка, хотя сама всегда презирала сантименты. Соня, Надежда и Верочка бросились ее утешать. Они обнимали и целовали Марго, уверяя, что никогда, никогда ее не оставят. И будут встречаться чаще, а не двадцать и даже не десять лет спустя, и дружить домами и семьями.

Наконец ей, видимо, все это надоело. Ритуля вытерла слезы и сердито сказала:

— Ладно, так и быть, прощу вас… но только в том случае, если ты, Надька, сходишь в консультацию. А если родишь девочку… а я настаиваю, чтобы это была девочка…

— Ну, это же не от меня зависит!

— Ничего не знаю… Вер, ты шампанское наливай, наливай… так вот, когда ты родишь девочку, я желаю, чтобы ты назвала ее Любкой. Поняла? Давайте за это выпьем…

Не выпить за это было нельзя. Они подняли бокалы с шампанским, и Марго торжественно провозгласила:

— За Любовь!