Дочь Сталина - Розмари Салливан

— На Лубянку.

— Но по какой причине? Меня в чем-то обвиняют? Есть ли у вас ордер на мой арест?

Мужчина ничего не ответил. Каплер увидел, что за их машиной едет черный «паккард», на заднем сидении которого он увидел генерала Власика, командира личной охраны Сталина. Каплер понял, что обречен. Они приехали на Лубянскую площадь, где статуя Феликса Дзержинского, основателя ЧК, стояла напротив проклятой тюрьмы. Тяжелые ворота Лубянки с лязгом открылись. Массивное необарочное здание давно ассоциировалось с террором НКВД. При царе в нем размещалась страховая компания. С тех времен сохранились впечатляющий мраморный вход и деревянные паркетные полы. Внизу, в лабиринте подвалов, находились камеры, где держали арестованных, и камеры пыток, которые часто использовались с конца тридцатых годов.

Каплер понял, что его дело имеет особую важность, когда прибыл сам заместитель министра внутренних дел Кабулов. Никто даже не упомянул имени Светланы. Имя Сталина тоже нигде не всплывало. Каплера обвиняли в контактах с иностранцами — это было неопровержимо, он знал всех иностранных корреспондентов в Москве — и в шпионаже в пользу Англии.

Кабулов монотонно произнес: «Алексей Яковлевич Каплер, на основании статьи 58 уголовного кодекса СССР вы находитесь под арестом за антисоветскую и контрреволюционную агитацию». Никакого следствия не требовалось. Никакой защиты не предоставлялось. Тем не менее, вместо обычных десяти лет, положенных по этой статье, Каплер был приговорен всего к пяти годам лишения свободы.

Все имущество Каплера было конфисковано, был составлен перечень, который он подписал собственноручно. Ему не позволили иметь свидания и переписку ни с женой, Татьяной Златогоровой, ни, разумеется, со Светланой. Но Каплер был слишком известен, чтобы исчезнуть просто так. Война притупила страх и развязала многие языки, особенно, в армии и на фронте, и его арест стал большим скандалом. Но ни его киноэпопеи, ни письма самых смелых друзей не помогли. Все знали, что причиной его ареста была связь с дочерью вождя.

Вспоминая прошлое, Каплер говорил, что знал, что его отношения со Светланой неизбежно плохо кончатся, но был до странности очарован ими. Когда его спрашивали, почему он не последовал совету полковника Румянцева, Каплер отвечал: «Не знаю. Это был вопрос самоуважения». Его прежде всего привлекала в Светлане, как он говорил, «свобода внутри нее», ее «дерзкие суждения». Для него это было «невинное волшебство», а не обольщение. Он знал о ее отчаянии, он чувствовал, что понимает ее.

Сын Василия режиссер-постановщик Александр Бурдонский позднее отмечал, что Каплер был умным и очаровательным человеком:

Да, он был влюблен в Светлану — когда юная девушка смотрит на тебя преданными глазами, любой потеряет голову, — но он не ожидал, что все так кончится. Он был рисковым человеком. После освобождения ему запретили возвращаться в Москву. Он все равно вернулся. Его вытолкали в шею. Поймите, это было дело века, оно выходило за общепринятые рамки. Эйзенштейн мечтал снять о нем фильм. Он даже написал сценарий, перенеся действие в другую страну. Он видел, как Каплер страдал и соединял себя с Каплером, потому что тоже был влюблен в Светлану. Все это действительно могло возбуждать человека определенного склада. Даже если над ним была угроза вроде Сталина.

3-го марта утром, когда Светлана собиралась в школу, неожиданно домой приехал Сталин. Ее няня, Александра Андреевна, тоже находилась в комнате. Задыхаясь от гнева, он сказал:

— Мне все известно. Твои телефонные разговоры — у меня в кармане. Твой Каплер — английский шпион, он арестован…

И потребовал отдать все письма этого «писателя». Слово «писатель» он выговорил с особым презрением. Потрясенная, Светлана отдала все: письма, фотографии, записные книжки и даже черновой вариант сценария о Шостаковиче. Она заявила отцу, что любит Каплера.

— Посмотрите-ка на нее, она его любит! — выкрикнул он в сторону няни, уже не в силах сдерживаться.

И первый раз в жизни ударил дочь по лицу.

— Подумайте, няня, до чего она дошла! Идет такая война, а она занята блядством!

— Нет, нет, нет! Я знаю ее, она не такая! — пыталась заступиться няня.

— Ты бы посмотрела на себя! — не унимался отец, обращаясь к Светлане. — Кому ты нужна?! У него кругом бабы, дура!

Ирония состояла в том, что Сталин сам влюбился в Надю, когда ему было тридцать девять, а ей шестнадцать. Но этот момент он упустил.

Светлана была в таком шоке, что фразу о том, что «Каплер — английский шпион» не осознала сразу. Но, когда поняла, пришла в ужас. Она знала, что это означает. Когда она вернулась из школы, отец сидел в столовой и рвал письма Каплера.

«Писатель! — бормотал он. — Не умеет толком писать по-русски! Уж не могла себе русского найти!» Светлана была уверена, что «то, что Каплер — еврей раздражало его… больше всего». Она больше не пыталась связаться с Каплером. Теперь она не могла даже поговорить с друзьями, чтобы об этом немедленно не доложили Сталину, а судьба Каплера была куда страшнее. Теперь она понимала, что ее отец и БЫЛ государством.

Год Каплера держали в одиночной камере Лубянской тюрьмы, потом перевели в Воркуту, в Сибирь. Итальянскому журналисту Энцо Биаджи он рассказывал, как ехал в «черном воронке» вместе с другими «уклонистами, террористами, троцкистами и бывшими социал-демократами». Воркута являлась крупным центром добычи угля в республике Коми. Там же находился так называемый Воркутлаг, один из крупнейших исправительно-трудовых лагерей. Воркутлаг имел славу места, где с заключенными обращаются с особой жестокостью и эксплуатируют их труд.

Но Каплеру очень повезло. Начальник лагеря Михаил Мальцев, которому предписывалось превратить Воркуту в образцовый город, выбрал его как самого известного заключенного в лагере, чтобы делать фотографии города и лагеря. Так Каплер стал зазонником, то есть, заключенным, который имел право жить и работать вне зоны. Вскоре он стал работать в Воркутинском музыкально-драматическом театре, где весь коллектив состоял из заключенных. Там он встретил актрису Валентину Токарскую, с которой они стали любовниками. В истории советского ГУЛАГа часто случались такие невероятные отступления от правил, которые спасали людям жизнь.

Отбыв пятилетний срок, Каплер освободился. Ему было запрещено не только жить в Москве, но и вообще появляться в столице. Каплер собирался поехать в Киев к родителям, но по пути заехать в Москву в надежде встретиться с женой. Он оставался в столице всего два дня и даже не пытался встретиться со Светланой. Когда Каплер садился в поезд до Киева, его окружила группа переодетых милиционеров. Они сняли его с поезда на следующей станции. Он был приговорен к еще пяти годам тюремного заключения, на этот раз его отправили в исправительно-трудовой лагерь в Инту, который тоже находился в печорском угледобывающем бассейне. Условия там были ужасные. Свидания Каплеру разрешили только с его любовницей Токарской, она же помогла ему выжить своими продуктовыми посылками.

Двоюродный брат Светланы Владимир Аллилуев вспоминал суматоху, разразившуюся в Зубалово сразу после ареста Каплера: «Всех сразу вытолкали оттуда. Всем достаточно чувствительно дали по мозгам». Светлану Сталин выгнал с дачи за «моральную развращенность». Василий отсидел десять дней в армейской тюрьме за испорченность. Бабушку Ольгу и дедушку Сергея отправили в министерский санаторий за то, что не уследили за внучкой. Домоправительница лейтенант Саша Никашидзе, которая следила за влюбленными и читала письма Каплера, была уволена. Зубалово закрыли.