Сбываются другие мечты - Евгения Горская

– Она сказала, что приятель хочет к врачу записаться. Влюбился. Не на улице же подходить. Это в вас он влюбился, да?

– А почему под своим именем не записался? – проигнорировала её вопрос Катя.

– Он женат. Кто знает, как потом всё повернётся…

– Маша, – вздохнула Лена, – у тебя мозги есть? Если у этого идиота какой-нибудь СПИД, Боре что потом делать?

– Маша, вы взрослый человек, – покачала головой Катя. – Вы же не ребёнок. Есть вещи, которых делать нельзя, понимаете? Нельзя.

– Екатерина Фёдоровна…

– Катя.

– Катя, что теперь будет? – Маша перегнулась через стол, впилась в неё глазами и, к удивлению подруг, расплакалась.

– Будем надеяться, что ничего страшного не произойдёт, – вздохнула Лена. – Кто тебя просил?

– Знакомая. Люда, Людмила, парикмахерша моя.

– Фамилия у неё есть? – поторопила Лена.

– Фамилии не знаю. Не помню. Она одно время у нас тут рядом в салоне работала. Там цены – жуть. Я, когда к ней в первый раз пошла, думала – один раз раскошелюсь, потому что очень нужно было хорошо выглядеть. Так теперь ни к кому другому не пойду. Подсела, как на наркотик. – Только теперь Катя обратила внимание, что стрижка у тренера отличная и подобрана так, что неприметная Маша смотрится модно и стильно. – Потом разговорились, теперь Люда меня дома стрижёт, и мне удобно, и ей. Берёт она с меня поменьше, ей в фирму ничего отдавать не надо.

– Что ещё про неё знаешь? – нахмурилась Лена.

– Да ничего почти. Квартиру снимает. Не замужем. Парня её никогда не видела. Она хороший мастер, на визажиста долго училась, раньше вроде на телевидении работала. Больше ничего не знаю. – Маша покосилась на Ленин костюм и вздохнула.

– Ладно, давай адрес.

Маша назвала, Лена записала в телефонную записную книжку, Катя запомнила.

– Фотка её у тебя есть? – спросила Лена.

– Нет.

– Ну хоть выглядит-то она как?

Маша пожала плечами, посмотрела на Катю и сказала:

– Как все. Пониже вас. И потолще. Немного.

– Маша, дай свой телефон на всякий случай, – помолчав, попросила Лена.

Телефонами обменялись все.

– Машина у Людмилы есть? – напоследок догадалась спросить Катя.

– Есть. «Опель». – Как ни странно, номер машины Маша тоже знала. – Я один раз к Людке приехала, а она опоздала. Я её во дворе ждала и тачку видела. Она на ней приехала. Цифры в номере, как в моём городском телефоне.

– Ты не вздумай ей про нас сказать, – предостерегла Лена.

– Вы что? Я же не дура, – обиделась Маша.

Сомнения в этом были, но подруги вежливо промолчали.

– Только и вы про меня ничего не говорите, – заволновалась Маша. – Вдруг она меня стричь откажется.

– Конечно, – заверила Лена. – Не скажем, не беспокойся.

Простившись с Машей, подруги подошли к оставленной у школы машине.

– Залезай, – пискнув электронным звонком, предложила Лена.

– Прогуляюсь, – отказалась Катя. – В магазин зайду.

– Пока. – Лена села за руль, помахала Кате через стекло.

– Пока.

К вечеру похолодало. Катя дошла до троллейбусной остановки, пряча лицо от ветра, села в подошедшую маршрутку. Если фальшивый Корсаков больше не появится, правильнее всего о нём забыть. Ей есть о чём подумать. О том, как жить без Глеба, например.

Мужа она увидела издалека, он сидел на лавочке у подъезда под поредевшими ветками сирени. Когда-то давно он так же ждал её здесь, и она до сих пор помнила чувство абсолютного счастья, которое переполняло её каждый раз, когда она его видела.

– Ну хватит, Глеб, – зло сказала Катя, подходя к лавочке. – Мне тяжело тебя видеть, неужели ты не понимаешь?

– Катя, прошу тебя… – Он взял её за плечи и сразу отпустил, не стал дожидаться, когда она вырвется.

Ему нечего было сказать, он не порвал с Ириной и не имел права здесь находиться.

Катя вошла в подъезд, хлопнув дверью у него перед носом, и в лифте заплакала.

Он дважды провожал Екатерину Бородину от поликлиники до дома. Сначала удивился, что она идёт совсем не туда, куда ожидалось, потом предположил – ушла от мужа, и правильно предположил, оказалось, что она живёт в материной квартире. О том, что у неё умерла мать, он уже знал, выяснить адрес покойной оказалось несложно.

Тянуть дольше было нельзя. Дождаться, когда она появится дома после утреннего приёма, он не смог – помешали обстоятельства, приехал попозже, понаблюдал из машины за подъездом. Через час Бородина вышла, уставившись под ноги и засунув руки в карманы, медленно пошла в сторону торгового центра. Вид у неё был несчастный, в другой ситуации он бы ей искренне посочувствовал.

Из машины он выбрался, выждав пять минут, стараясь двигаться не быстро и не медленно, пошёл к подъезду, отметив, что внешней камеры здесь нет. Надвинул на глаза козырёк кепки, и тут ему повезло, дверь открылась, вышел мальчишка-подросток, поправляя наушники в ушах. В подъезде он никого не встретил, дверь квартиры ловко открыл отмычкой, попутно удивившись и порадовавшись этой лёгкости.

То, что искал, он увидел сразу. Включил маленький белый ноутбук, удалил все папки с «рабочего стола» и очистил «корзину», достал шприц и ампулу, наполнил шприц, положил в карман. Лишних страданий для Екатерины он не хотел – быстро нажать нужную точку на шее, сделать укол, включить газ. Она ничего не почувствует, и с версией самоубийства поспорить будет трудно, тем более что замужняя женщина ушла от мужа.

Пока программа работала, он стоял у окна, наблюдая за входом в подъезд. На мужика, ошивающегося около подъезда, обратил внимание, только когда тот загородил дорогу неожиданно появившейся Екатерине.

Это рушило все его планы, с двумя он не справится. Оставаться в квартире было опасно. Он захлопнул крышку ноутбука, надеясь, что опасной информации в нём не осталось, выскочил за дверь, поднялся на два этажа выше. Дождался, когда внизу хлопнет дверь, и по лестнице спустился вниз.

Большой необходимости появляться в отделении не было, но Аркадий Львович решил зайти. Накануне оперировали парня лет тридцати, привезли на «Скорой» с прободением язвы желудка. Фактически вытащили с того света, если и дальше всё пойдёт нормально, он может отмечать в этот день второе рождение. Больной спал. Раствор в капельнице подходил к концу, Аркадий Львович перекрыл подачу жидкости, пощупал пульс, вгляделся в бескровное лицо.

Без анализов было ясно, что мужик давно злоупотребляет алкоголем и к здоровому образу жизни не стремится. Интересно, сын таких тоже считает электоратом?