Наследник Петра. Подкидыш - Андрей Величко

Новицкий, не дожидаясь конца беседы, тихо вышел в прихожую, взял велосипед и спустился вниз. Откатил свой транспорт от подъезда и стал ждать.

Вскоре на улицу с брезгливым выражением на морде вышел скот, который еще не подозревал, что его конец может оказаться совсем близким. Сел в «БМВ» и поехал в сторону Севастопольского проспекта. Это хорошо, подумал Сергей, оседлав велосипед, в такое время проследить за ним будет нетрудно, там до самого Ясенева одна сплошная пробка.

Через час с небольшим он уже знал, где живет их незваный гость. Весь остаток вечера ушел на изготовление заточки из электрода-пятерки. Еще три дня – на тренировки, чтобы удар получился достаточно сильным. Кроме того, каждый вечер Новицкий ездил туда, куда его привел «БМВ». Да, тварь, судя по всему, жила именно здесь. И ставила машину практически вплотную к кустам, что сильно упрощало задачу.

Сначала только что назначенную операцию пришлось отложить, потому как объект вернулся слишком рано. Но зато на следующий день он добрался до дома аж в одиннадцатом часу вечера, когда Сергей уже начинал терять терпение. Подъехал к кустам, вылез из машины, встал спиной к замершему Новицкому и слегка нагнулся, чтобы запереть дверь. Пора!

Заточка вошла под лопатку куда легче, чем на тренировках в дюймовую доску. Не оглядываясь, Сергей пробрался сквозь кусты, вышел, спокойно дошел до своего велосипеда и поехал домой. По дороге он сделал небольшой крюк к Черемушкинскому пруду, швырнул туда заточку, и тут началось. Трясло его так, что ехал он практически на автопилоте. Добравшись до дома, бросил велосипед у подъезда, с трудом поднялся на третий этаж и позвонил, понимая, что ключом в прорезь замка ему просто не попасть. Впрочем, открывшая дверь мать не обратила на вид сына никакого внимания.

Отпустило его только под утро. Он вздохнул, спустился вниз, убедился, что велосипед уже украли, и опять вернулся домой. Через полтора часа следовало собираться в школу. Но вряд ли это надолго: вопрос тут только в том, когда за ним придут – прямо сегодня или все-таки завтра?

Самое интересное, что за ним вообще не пришли. То ли оттого, что убитый никому не говорил, куда ездил за четыре дня до смерти, то ли в милиции просто смогли повесить это дело на кого-то еще. Новицкий тогда даже растерялся. Ведь он твердо решил, что на этом ему конец, а жизнь, блин, течет себе и течет, как будто ничего не случилось! Ну не делать же новую заточку в самом деле и не всаживать ее себе в брюхо.

Однако через полтора месяца судьба сделала Сергею подарок в виде встречи с дядей Виталием. И оказалось, что жизнь вовсе не кончена, а только-только начинается.

Вскоре впереди показался Лефортовский дворец. Сергей передал Пахому небольшой мешочек с серебряными рублями, скинул доху, спрыгнул с саней и быстро зашагал к своему обиталищу. Гаврила развернул лошадей, и вскоре сани исчезли в вечерней снежной мгле.

– Государь, ты не простудишься? – встретил его выбежавший на улицу Афанасий.

– Нет. Первую роту сюда, быстро. Миниха тоже позови. Пару заряженных пистолетов мне возьми в кордегардии. И мой возок к парадному входу, а пока я действительно зайду немного погреться.

Вообще-то Сергею было не холодно, дрожь уже унялась, так что, похоже, в книгах и не очень сильно врали.

Через пятнадцать минут первая рота Семеновского полка двинулась по направлению к Кремлю. За ними переваливался по утоптанному снегу императорский возок. Миних ехал верхом.

Сергей осмотрел принесенные ему пистолеты. Да уж, это вам не остермановская итальянская мелочь. Пуля из такой хреновины все мозги разбрызжет по окрестностям. Правда, из этих дурострелов вряд ли удастся хоть куда-нибудь попасть, но оно и не очень важно, тут теперь и без императора есть кому пострелять, поработать штыком или помахать саблей. Ну а в крайнем случае можно будет использовать пистолеты для постановки дымовой завесы.

Новицкий глянул в окно. Опять Москву не посмотреть: стекло запотело, да и темно вокруг. А чего это вдруг впереди заорали? Как, уже Кремль? До чего же быстро, однако, летит время.

К моменту прибытия царя Верховный тайный совет собрался в Золотой палате уже полным на текущий момент составом – Головкин, Остерман, Алексей и Василий Долгоруковы, Михаил Голицын. Когда туда вошел император, все встали. Просто стало как-то не очень удобно сидеть под дулами десятка фузей вошедших следом за Петром семеновцев.

– Господа, – начал молодой царь, – вы наверняка уже знаете о прискорбном событии, приведшем меня сюда. В Совете завелась, не побоюсь этого слова, паршивая овца!

Алексей Долгоруков попытался было что-то сказать, но Сергей обернулся к Миниху, и тот рявкнул во всю мощь луженой глотки:

– Ма-а-алчать! Слушать государя со всем почтением!

– Да, вот именно, – подтвердил Новицкий, выждав, пока утихнет заметавшееся под каменными сводами эхо. – Итак, завелась овца. Я бы даже сказал, баран. А отчего это произошло? Оттого, дорогие мои, что у вашего Совета нет главы. Но коли ее нет, то это не государственный орган, а просто сборище, и я хочу вам помочь исправить сие недоразумение. Предлагаю избрать председателя, тем более что место Дмитрия Голицына все равно вакантно. Вот вам прекрасная кандидатура – Христофор Антонович Миних. Муж необычайных достоинств, вы только на его саблю посмотрите! Я такой и двумя-то руками с трудом могу махнуть, а он одной управляется как с пушинкой. Скольких ею зарубил – даже сказать не может, хотя весьма силен в математике. Значит, у него будет один голос, как у каждого из вас, в качестве простого члена Совета. А в качестве председателя – еще два. Итого три, если кто не успел сосчитать. Настоятельно рекомендую не медлить, а как можно быстрее принять правильное решение. Михаил Михайлович, ты что-то хочешь сказать?

Генерал-фельдмаршал Михаил Голицын хмуро смотрел в два пистолетных дула. Не дрожат руки у молодого царя! А ведь он давно подозревал, что Петр гораздо умнее и хитрее, чем хочет, точнее, до сего момента хотел, казаться. Взять хотя бы историю с падением Меншикова – Долгоруковы до сих пор уверены, что это исключительно их заслуга. А на самом деле молодой император небось сначала все решил сам, а уж потом начал делать вид, что прислушивается к словам Долгоруковых да своей тетки Елизаветы Петровны. Теперь же, получается, волчонок подрос и перестал таиться. Скажи что не так – точно выстрелит, и вопрос только в том – с одного ствола или сразу с двух. Нельзя ему сейчас открыто перечить.

– Да, государь, – наклонил голову генерал-фельдмаршал. – Господа советники, мне кажется, что мы должны немедля выполнить царское повеление.

– Просьбу, генерал-фельдмаршал, всего лишь просьбу, – улыбнулся Петр, да так, что у Остермана по спине побежали мурашки. – Ведь Совет остается моим опекуном вплоть до совершеннолетия. Надеюсь, что в этом качестве вы будете принимать исключительно взвешенные решения, ибо иное чревато непоправимым ущербом для здоровья. Засим позвольте вас покинуть. Ах да, чуть не забыл, есть еще одна маленькая просьба. Не обижайте тут без меня Христофора Антоновича, а то ведь он человек простой и может слегка погорячиться. Так я пошел, а солдаты пока пусть останутся для усиления вашей безопасности.