Черное Рождество - Наталья Александрова

Борис, воспользовавшись временной нетрудоспособностью своегопротивника, окончательно высвободился и повернулся к нему лицом, приняв боевуюстойку для английского спортивного бокса. Только теперь он разгляделнападающего. Это был крепкий плотный мужичок торгово-мещанского вида и такойзаурядной внешности, по которой человек хоть сколько-нибудь наблюдательный заверсту опознает филера.

Мужичок все еще ругался, но уже приходил в боевуюготовность, а сбоку ему на подмогу бежал еще один, удивительно на него похожий,только несколько помладше.

* * *

– Вы что – братья? – с интересом спросил Борисподбегающего, и, пока тот собирался ему что-то ответить, провел весьма успешныйхук левой.

«Младший брат» отлетел в сторону, но на ногах удержался, и,судя по злобно загоревшимся маленьким глазкам, тоже пришел в боевую готовность.

Борис переводил взгляд с одного филера на другого. Онимедленно приближались, один сильно хромал, другой неплохо освещал проулокпоявившимся у него под глазом стараниями Бориса фонарем. В сложившихсяобстоятельствах Борис, если бы была такая возможность, предпочел ретироваться,однако возможности не было.

В этот критический момент рядом с Бо-pисом раздалсяудивительно знакомый голос:

– Эй, земляки, вы не это ли ищете?

Скосив глаза, Ордынцев увидел невесть откуда появившегосяСаенко, ординарца полковника Горецкого.

– Чего? – нелюбезно переспросил «старший брат»,тут же для ясности присовокупив:

– В хлеву земляков поищи!

– А вот это не вы обронили? – с прежнейдоброжелательностью сказал Саенко, указывая на что-то под ногами филера и даженаклоняясь, чтобы эту вещь подобрать.

Филер невольно опустил глаза, и в то же мгновение хитрыйхохол ухватил его за штанину и сильно дернул кверху, так что «старший брат»,взмахнув ногами и перекувырнувшись, удивительно красивым образом полетел впыльные лопухи. Саенко же, нисколько не задумываясь и не теряя времени наобсуждение достигнутых успехов, ухватил «младшего брата» за рукав, слегканаклонился, взвалил его себе на спину, как куль с мукой, и, ловко перевернув,забросил на другой конец проулка. После он обернулся к Борису и сказал:

– Ну, ваше благородие, теперича драпаем: они, когдаподымутся, очень сердитые будут. А с тобой Аркадий Петрович как раз поговоритьхотел.

* * *

Аркадий Петрович Горецкий поднялся навстречу Борису из-записьменного стола. В пенсне лицо его казалось мягким и интеллигентным – такимОрдынцев помнил его на университетской кафедре. После новороссийской эвакуацииотношения их стали натянутыми, но в глубине души Борис все-таки рад был егоувидеть.

– Борис Андреевич, голубчик! Рад видеть вас в добромздравии, – Горецкий будто прочитал его мысли, – однако, какслучилось, что вы столкнулись с агентами контрразведки при исполнении имиобязанностей?

– Я встретил на артиллерийском складе старогознакомого, – объяснил Борис, – матроса-большевика Защипу. Осенью,когда во время рейда я попал в плен к красным, этот морячок едва не расстрелялменя. Представьте же мое удивление, когда вижу, как этот орел, в форме мичмана,собирается получать на нашем складе оружие. Выходит, лил уже сами большевиковвооружаем? Ну, само собой, я решил за ним проследить. Дальнейшее вам, по-видимому,известно.

– Да, Саенко рассказал, – Горецкийусмехнулся, – не беспокойтесь, за бравым моряком следят. Так, говорите,его фамилия – Защипа? В здешнем подпольном комитете его знают как Кипяченко.Ну, у господ большевиков клички и псевдонимы весьма в ходу – все эти Ленины,Троцкие, Каменевы… За вашим моряком следят, – повторил Горецкий, снимаяпенсне, при этом лицо его приобрело чеканную твердость черт и из глубокоштатского человека Аркадий Петрович сделался боевым офицером, – то, что онсобирается получить оружие на складе, заставит его задействовать все своисвязи, и мы, аккуратно проведя операцию, сможем снова арестовать весьподпольный комитет… – Снова? – прервал его Борис вопросом.

– Да, снова, – кивнул Горецкий, – мы ужеарестовывали предыдущий состав комитета. Кое-кто казнен, кое-кто сидит втюрьме, а господа большевики сколотили новую организацию… – У них, как уЗмея Горыныча, новые головы вырастают на местеотрубленной! – ужаснулся Борис. – Мы никогда не сможем с нимисладить!

– Не преувеличивайте, – поморщилсяГорецкий, – мы арестуем и этот комитет, и следующий… У Змея Горыныча всесилы и все время будет уходить только на отращивание голов, и он не сможетпричинить никакого зла. Они только и делают, что создают новые комитеты, а ктому времени, как соберутся поднять мятеж, – мы их снова арестовываем.

– Прежде, помнится, вы решали более значительныезадачи, – не удержался Борис от колкости.

– Сейчас от русской земли остался только этот клочок –Крым, и защита его стала для всех нас делом чести и долга. – ГолосГорецкого зазвенел, казалось, что он говорит перед целой армией, и Борисневольно проникся его чувством, как незадолго до того подпал под магию личностигенерала Слащова.

Полковник продолжал:

– Для защиты Крыма положение в тылу играет огромнуюроль, и мы должны сделать все от нас зависящее, чтобы не допуститьвозникновения пятой колонны.

– Воля ваша, господин полковник, занимайтесь своейтайной войной, а я всеми этими играми сыт по горло. Пойду с отрядом на фронт,там все проще и честнее: враг – вот он, впереди, по ту сторону перешейков,вокруг – свои, никаких предателей, никаких провокаторов… Надоело!

– Что ж… – Горецкий снова надел пенсне, и лицосделалось мягким и задумчивым. – Не могу вас неволить, голубчик. Честнопризнаться, очень хотелось бы, чтобы мы с вами, как прежде, работали вместе –помнится, это у нас неплохо получалось, но что уж тут поделаешь… Одно толькообидно – вы прежде сталкивались с этим матросом, Кипяченко… или как его тамзовут, Защипа? Ну, не важно. Ваше прежнее знакомство очень могло быть полезно.Морячок много может знать, а судя по тому, что мне о нем известно, он – крепкийорешек, разговорить его будет непросто… тут бы вы пришлись очень кстати.Психология, знаете ли, – тонкая наука. Вся держится на таких нюансах…Борис дал себе слово Горецкого не слушать и на его предложения не соглашаться,но тут он вспомнил депо, полное арестованных, ожидающих расстрела, и Защипу,по-хозяйски распоряжающегося жизнью и смертью «буржуазного элемента»… Емузахотелось посмотреть этому палачу в глаза. А может быть, полковник Горецкийпросто-напросто обладал свойством магнетического воздействия на Бориса, испорить с ним был бесполезно? Так или иначе, Ордынцев, сам удивляясь своимсловам, сказал:

– Ладно, Аркадий Петрович, постараюсь помочь вам сЗащипой. Но он ведь еще на свободе?

– Это вопрос одного-двух дней, – Горецкий явноповеселел, – подождите немного, голубчик. С командованием я договорюсь,отправитесь на фронт чуть позже, если не измените своих намерений, а покапоработаем вместе.