Все дальше и дальше - Сью Уэлфер

Сара вздохнула. Какой смысл сопротивляться? Все равно Крис на нее злится.

— О’кей, только за твой счет.

Мак поднял руку в знак протеста, будто и не собирался заставлять ее платить.

— Расскажи, чем ты будешь заниматься в художественном центре. Я вроде читал об этом большую статью в «Адвертайзере» пару недель назад.

Сара зашагала рядом с Маком и принялась рассказывать ему об экскурсии, которую устроил ей Лео. Между ней и Маком пробегали маленькие динамичные электрические разряды, и их разговор был пропитан невероятным чувственным взаимным притяжением, хотя Сара была достаточно умна, чтобы догадаться, что Мак пользовался своим обаянием при каждом удобном случае. Но ей все равно было забавно: с ней давно уже никто так не заигрывал.

«Кондитерская Джины» располагалась на углу Бетел-стрит и Парк-роуд, недалеко от библиотеки. Это было новое кафе в конце вереницы уютных магазинчиков, торгующих глиняной посудой, ароматными травами, репродукциями, одеждой и мебелью ручной работы. В солнечные дни здесь было полно посетителей. На тротуаре стояли деревянные столики и ротанговые стулья, по обе стороны от входа — горшки с самшитом, подстриженным в виде пирамидки, под тенью бело-синего навеса и деревьев маленького соседнего парка. Внезапный ливень загнал в кафе много народу. Когда Мак и Сара очутились внутри, помещение ломилось от посетителей, и от их промокшей одежды шел пар. Но им все равно не пришлось долго ждать, пока освободится столик. Они сели у окна, прямо посередине. Большое зеркальное стекло запотело, но сквозь него все равно было видно происходящее на улице, а прохожие могли наблюдать за тем, что происходит в кафе.

В тот самый момент, когда Сара усаживалась за столик рядом с Маком и вела пальцем по строчкам меню кондитерской, Крис Коулбрук подъехал к дому. Дома было очень пусто. Единственными живыми существами во всем доме были кот Генри, который спал без задних ног на корзинке с чистым бельем, и красный мигающий циклопов глаз автоответчика на кухне. Крис был недоволен. Он предупредил Сару, что к обеду будет дома.

За окном небо потемнело до пепельного цвета, и каждую минуту дождь принимался стучать по стеклу с такой силой, будто пытался свести с ним личные счеты. В то утро Крис забыл взять куртку, и промок насквозь. Он был на грани, раздражение его было на пределе, и он знал, что еще чуть-чуть, и он взорвется. И вот Сары не оказалось дома. Если, конечно, она не спряталась где-нибудь. Учитывая, что творилось между ними в последние несколько дней, он бы не удивился, узнав, что она скрывается от него. И все равно он лопался от раздражения.

Стянув с себя футболку, он бросил ее на пол рядом с кроссовками, затем холодными мокрыми пальцами ног стащил носки. Желая показать, что ему не наплевать на чистоту и порядок, он одной ногой швырнул мокрый, покрытый глиной комок туда, где должна была стоять стиральная машина, и огляделся в поисках утешения.

Снаружи прогремел воинственный раскат грома, за которым последовал блеск молнии. Чувствуя себя замерзшим, промокшим и жутко обиженным, Крис выдернул из-под кошки чистое пушистое белое полотенце и вытерся насухо. Генри, в шоке от того, что его потревожили, выгнулся, как кнут, и, страшно зашипев, прыгнул на сушилку для посуды.

Накинув полотенце на плечи, Крис стал рыться в чистом белье, чтобы найти что-нибудь подходящее из одежды. Где-то в середине корзины он нащупал свою любимую серую толстовку. Вытащить ее была задача не из легких, так как попутно пара вещей упала на пол, но, в конце концов, Сара сама виновата, что складывает чистое белье такими высокими стопками. Если бы она этого не делала, ему не пришлось бы объяснять, почему он устроил погром в корзине. Она должна сразу убирать белье в шкаф. В самом деле.

И он не виноват, что уронил полотенце и еще пару чистых вещей в кучу грязи, которую принес на ботинках с улицы. Скажет Саре, что это Генри: пусть узнает, как негигиенично позволять коту спать на кухне, он уже сотни раз, нет, больше, говорил ей об этом. Генри сверлил его глазами с безопасного расстояния, будто хотел прочитать его мысли. Крис не выдержал и отвел взгляд.

Понедельник выдался на редкость тяжелым. Очередь в банке в единственную работающую кассу — он попал как раз в обед — ползла медленнее, чем ледник. Женщина, стоявшая перед Крисом, хотела сделать что-то непонятное с дорожными чеками, и это заняло почти десять минут. Когда она перестала гонять персонал туда-сюда, Крис подумал, что она закончила, и сделал шаг вперед, а женщина гневно взглянула на него, внезапно передумала и принялась снова задавать сложные вопросы сотрудникам банка.

За ней в очереди стояли девять человек, а ей вздумалось узнать, принимают ли американские доллары на долбаной Огненной Земле. Кассирше пришлось уйти в подсобку, чтобы найти книгу и буклет. И когда Крис наконец добрался до окошечка, девушка насупилась. Стала чернее тучи. С миссис Голубые Волосы, кругосветной путешественницей, которая задавала сложнейшие, требующие концентрации внимания, и невероятно запутанные вопросы, она была сама любезность. Но стоило протянуть ей чековую книжку, правильно заполненный купон, два чека и счет по кредитке «Барклиз-Банка», как она вдруг стала похожа на графа Дракулу.

И вот опять Сары не было дома, а он ведь предупреждал, что, возможно, заедет на обед. Крис хмыкнул, чувствуя себя неприкаянным и уязвленным. Дело не в том, что она обязательно должна быть дома к его приходу, но ему бы это было приятно. Немного понимания с ее стороны в такой трудный день. В холодильнике не было ни крошки, в хлебнице, в сморщенном полиэтиленовом пакете, бок о бок приютились две корочки, а молоко пахло слишком подозрительно. Судьба явно затеяла против него заговор.

Из-за дождя пришлось отменить важный заказ в окрестностях Норвича, фургон все еще плохо ездил, несмотря на то, что в последний раз он заплатил за его ремонт кучу денег, Барри позвонил по мобильнику и стал ныть по поводу подъездной дорожки и закладной, и это заставило Криса вспомнить, что он составил смету на пару проектов, но с тех пор заказчики так ничего и не подтвердили. Надо попросить Сару заняться этим… ну и помимо всего прочего, была еще Дженни Бек со своей стиральной машиной.

Крис замер от ужаса, подумав, что его мог кто-нибудь видеть, и отогнал эту мысль, прежде чем она успела набрать обороты. Стоя неподвижно, на случай, если его мысли вдруг выплеснутся на пол и заляпают ковер, Крис запихнул образ Дженни Бек в самый темный угол своей памяти. Он не собирается обсуждать или даже упоминать о Дженни Бек в присутствии Сары. Хотя, разумеется, их отношения абсолютно невинны. Должно быть, такой женщине, как Дженни, невероятно тяжело справляться с проблемами в одиночку. Крис улыбнулся. Дженни оказалась совсем не такой, как он ожидал: под хрупкой внешней оболочкой скрывалась мягкая, теплая, уязвимая душа, воплощение женственности, рядом с которой он чувствовал себя желанным. Необходимым. Он чувствовал, что его ценят. Это было приятно.

Когда он уходил, Дженни прикоснулась к его руке и произнесла: «Знаешь, Крис, — при этом она придвинулась чуть ближе, — твоя Сара понятия не имеет, как ей повезло, что у нее есть такой мужчина». Потом она обняла его и нежно поцеловала в щеку. В этом не было ничего сексуального, ни капли очевидного заигрывания: всего лишь маленькое проявление искренней благодарности, отчего ему стало очень хорошо. Похоже, она с трудом сдерживала слезы.