Доктор Кто против Криккитян - Джеймс Госс

– Бюрократия! – Доктор скомкал записку и швырнул ее в самый дальний угол. Затем, подумав, он сходил за ней, подобрал и расправил. Засев за компьютерный терминал в своей камере, он решил, что использует его для взлома общей тюремной компьютерной системы, чтобы спланировать побег. Но терминал оказался сломанным. Вздохнув, Доктор стал чинить его. Экран кто-то залил супом-пюре, тот давным-давно засох и не отскребался никакими силами.

Через час Доктор сдался.

Через два часа принесли ужин, и он почти понял, почему какому-то неизвестному узнику захотелось вылить суп на терминал. В коридор изо всех камер неслись жалобы – у кого-то в тарелке плавал таракан, кто-то, наоборот, возмущался, почему таракана ему не положили. Жалобы и крики продолжались до тех пор, пока надзиратели не вернулись и не пригрозили скормить всем и каждому еще по тарелочке.

Воцарилась тишина, перемежаемая оскорбленным бубнением.

На глубинном психическом уровне Доктору было дьявольски трудно по-настоящему расслабиться, и, столкнувшись с отсутствием альтернатив, он впал в глубочайший транс, сосредоточившись на разрушении замка на двери камеры с помощью чистой силы воли.

На следующий день его потащили в суд. Зал был темный, с высокими окнами, что выходили на ливневые облака. Жестяная крыша судейского здания звенела от постоянной бомбардировки дождевыми каплями.

Толпа с ходу начала обвинять его. Из их слов выходило, что о Докторе они всегда знали. Ужасные истории о его не менее ужасных похождениях предъявлялись отовсюду, напечатанные на футболках и плакатах. Порой между обвинителями случались размолвки – кто-то то и дело упрекал кого-то в неточности изложения пикантных деталей.

– Вы в своем уме? – возопил Доктор, ошалело разглядывая толпу. – Я никого из вас не знаю! И никогда в жизни доселе не встречал ни единой живой души в этом зале!

Ситуация в зале сделалась совсем уж плохой.

Судья воззрилась на него с разгневанно-скучающим видом.

– Вы предстали перед нами как самый страшный преступник в мире. Есть ли у вас какие-либо жалобы, прежде чем вы услышите жалобы государства на вас?

– Нет, – бросил Доктор с плеча. – Пока что все в порядке.

Судья нахмурилась, делая пометку в протоколе.

– Хм, ваше высказывание само по себе является ужасным обвинением нашего суда – несомненно, самого гуманного во Вселенной, – и, будучи судьей, я чувствую себя глубоко оскорбленной вами на личном уровне!

– Что? – Доктор был ошеломлен. – Как?

Толпа зашипела.

Судья захлопнула гроссбух с протоколами и встала:

– Да как ты смеешь допрашивать суд? Деяние твое крайне оскорбительно для моей профессии и статуса! – Она смотрела на него с яростью, на которую были способны лишь далеки – будь у них глаза, как-то так бы это и выглядело. Доктор потерял дар речи.

– Ага, отвечать отказываешься? – Судью аж затрясло. – Унизительно! Твое молчание – оскорбление суда!

Толпа зашипела громче. Кто-то сделал фотографию.

– Господи, – произнес Доктор. – Как тут вообще дела делаются? Если у вас такой суд – что ж, мне страшно представить, что творится у вас на кухне!

– Неисправимый правонарушитель! Злонамеренные обвинения! Нападки на весь наш образ жизни! – ревела толпа на разные лады.

– Ладно, – отрезал Доктор. – Понимайте, как знаете. Я здесь для того, чтобы забрать одну пластиковую палку и пойти домой. Меня больше ничего не волнует. Кстати, – он обратился напрямую к судье, – вы пробовали когда-нибудь улыбаться? Улыбка будет вам к лицу. Ну же, давайте, попробуйте.

Но, мало того, что судья улыбаться не стала, так еще и из толпы понеслись упреки в том, что Доктор критикует судью за ее внешний вид, что ужасно оскорбительно.

– Но это не так, – возразил Доктор, и количество упреков в секунду удвоилось.

Судья призвала всех к порядку.

– Вы признаете себя виновным, смутьян?

Доктор покачал головой и демонстративно сунул руки в карманы:

– Увы, нет.

– Тогда, – злорадно объявила судья, – познай же мощь нашего правосудия.

Рев толпы вознесся на небывалые высоты. Кто-то даже записывал звук на диктофон, чтобы было что вспомнить, а кто-то – фотографировал себя посеревшим от гнева.

И вдруг раздался кашель. Вернее, его электронный суррогат.

Рев от неожиданности умолк.

К огромной радости Доктора, К-9 скользнул вперед, щеголяя адвокатским париком. Вид у него был донельзя представительный. Он вкатился на самую маленькую трибуну.

– Ваша честь, – провозгласил пес-робот в адвокатском парике, – если не возражаете, я выступлю защитником сего смутьяна.

Судья призадумалась. После непродолжительных сомнений – сурово кивнула.

– Запрашиваю разрешение на презентацию моего открытого письма суду в качестве доказательства, – продолжал К-9. Воцарилась тишина. Судья кивнула еще раз.

– Всех, кого это касается, – начал пес, явно наслаждаясь моментом. – Я, независимый юридический робот, с прискорбием сообщаю, что все вы виновны в ненависти ко всякой сторонней жизни. Кроме того, я нахожу шокирующим тот факт, что вы лишили свободы ни в чем не повинного интуриста и, по факту, попрали принципы собственной судейской системы ради организации ксенофобского митинга. Постановляю, что единственным для вас разумным решением будет немедленно сложить с себя полномочия.

Суд умолк.

– Как это немного чересчур, не кажется, К-9? – шепотом спросил Доктор.

– Замолчите, – ответил К-9 и добавил, так же шепотом: – Хозяин.

– Спасибо за ваше сообщение, – сказала судья, обращаясь к псу. – В ответ могу лишь выразить сожаление в связи с тем, что вы вступили в сговор с этим иноземным шпионом, явно намеренным сжить нас всех со свету.