Ревность - Алекса Мун
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Марк, мы здесь не одни… - но все равно руки ложатся на его предплечья очерчивая татуировки. Она всех их помнит: вот тут сидит орёл, а вот тут скелет душит девушку.
— Мне похер! — поспешно снимает футболку и вжимается в ее горячее тело, ощущая бешеное сердцебиение. Тук-тук, тук-тук, тук-тук…
Поцелуй заставляет отдаться бездумному порыву, а все границы уже давно стёрты… Марк входит к неё резко наказывая, давая понять на сколько он зол. Но вот, только, наказание ли это?
По телу девушки рассыпаются мелкие мурашки и она вжимается ещё сильнее, насаживая глубже, ее бы воля, она растворилась в нем.
Темнота выпускает животные инстинкты и контроль сходит на нет. Дикое желание, безумие и страсть берут вверх и, забыв обо всем, подаваясь слабости, они просто наслаждаюсь моментом.
Марк знает что она хочет «по-жёстче», его толчки быстрые, он полностью входит и выходит из неё, слыша сдавленные стоны, чувствуя когти на своей спине. Она себя сдерживает отыгрываясь на его спине. И правильно, ведь они действительно в квартире не одни.
Внизу живота разливается огонь и Влада кусает свою руку, что бы не сдаться, и хоть на секундочку продлить это безумие. Но Марк замедляется, медленно вдалбливаясь шипит ей на ухо:
— За месяц ты точно выветришься из башки!
Пик удовольствия накрывает одновременно и Марк дергаясь назад, кончает ей на бедро утыкаясь в плечо. Ведёт пальцем по маленькой груди, задевая заострённый сосок.
— Не выветрюсь! — ее едкий голосок говорит очевидное.
_________________
[1] Болеро — музыкальное произведение для симфонического оркестра. Композитор М. Ровель. Основная тема — это гипнотическая, множественно повторяющаяся барабанная дробь.
***
—.. и последнее, Виктория!
Вика вздрогнула от интонации, с которой управляющий произнёс ее имя.
— Так как твоя рыжая подружка уволилась, у тебя будет особая задача.
Да, Влада сделала ещё то западло, теперь совсем не интересно ей здесь будет.
Раньше, хоть можно было поговорить и вылить весь негатив рабочего дня понимающему человеку, а тут и поговорить уже не с кем.
Девчонка так отчаянно нуждалась в том, с кем можно было поговорить, а желательно с тем, кому можно было рассказать обо всей хрени что с ней происходит.
Ей не нужно помощь, она как всегда, со всем разберется сама, ей просто нужны свободные уши, чтобы немного скинуть тот груз, который лёг на ее хрупкие плечи.
— Тебе нужно найти такую же красивую напарницу какой была твоя подружка, — не унимался Артур Тимурович, — или как минимум такую же как ты.
Отлично! Сомнительный комплимент, ну и на этом спасибо!
— И в последний раз напоминаю, — грозно оглядывает весть коллектив, который послушно стоит в одной шеренге, — своими амурными делами занимайтесь вне рабочего времени. Вика, за четвёртым столиком тебя ждёт очередной хахаль.
Странно…
Дамир обещал весь день провести в тату-салоне. У него отбор в ряды нового татуировщика, так как Марк, на прошлой неделе, свалил в Париж.
Марк… Влада… они определённо стоят друг друга, обо — кидалы! И чего цапаться-то?
Когда Артур Тимурович закончил пятиминутку и персонал разбрелся выполнять свои обязанности, Вика помедлила.
Дурацкая назойливая мысли въелась в ее мозг: «а что если там не Дым?». Страх холодком пробежал вдоль позвоночника и она резко отогнала от себя эти мысли.
Поправив бейдж с собственными именем, брюнетка направилась в зал. Но, успела только открыть дверь и мельком взглянуть на четвёртый столик… девчонка замерла и казалась, будто ее ноги налились свинцом, и она не может сдвинуться с места.
Глупо было идти на работу, надеясь что ее здесь никто не тронет.
Костыль расположился у окна. Парень явно не вписывался в эту пафосный интерьер, ну что поделать, желание увидеть ее было куда сильнее.
Он до последнего запрещал себе видеть в девушке что-то большее… Она просто очередной клиент и похер кто за неё платит, главное что платят и хорошо платят
Тогда, в тот день, когда Серый сказал не выпускать ее из квартиры, Костя взглянул на неё совершено по другому.
Барыга увидел маленькую девочку, нуждающуюся в защите и он понятия не имел какой, черт его дернул и он пришёл сюда.
Но он пришёл, и хотел воочию убедиться что с ней все хорошо. Потому что когда Серый обнаружил что девчонки нет, он рвал и метал! Готов был перевернуть весь город верх дном. Потом его пыл поутих, и мужчина придумал нечто другое, а что именно он придумал, Сергей решил сохранить в тайне.
Дурное присутствие не давало покоя и вот, как результат, он сидит за четвёртым столиком гоняя во рту зубочистку.
— Что ты здесь делаешь? — голос немного срывается, Вика достаёт блокнот и чертит в нем косые линии, дабы не привлекать внимание.
— У тебя все в порядке?
Простой вопрос приводит в замешательство. Вика открывает взгляд от блокнота и удивлённо смотрит на бывшего дилера.
Да, именно бывшего! Вика пересмотрела свои взгляды на наркотики и две недели завязки не прошли бесследно. Ломка редко напоминает о себе, а рядом с Дамиром, она ловит иной кайф.
— Зачем ты пришёл? — слегка наклоняется к парню.
— Узнать как ты? — Костыль выглядит вполне нормально, будто одни давнее друзья и ему действительно не безразлична Вика. Наверное он забыл, что пичкал ее наркотой, в течении трёх лет, подготавливая для другого морального урода.
На что они надеялись? Что Вика за дозу станет марионеткой? Возможно именно так и случилось бы, если б на ее пути не встал Дым.
— Узнал?
— Вика! Я серьезно! — хватает ее за руку.
— Совсем двинулся? — кивает на табличку, где стоит запрет на прикосновения к официантам, — Клешни свои разжал! У нас нельзя лапать персонал!
— Да мне похер, Вика, максимум меня попрут отсюда!
— Иди за мной. — рука разжимается, парень встаёт со своего места. Направляется за брюнеткой.
Они миновали кухню и вышли на задний двор, где находился тупик, служивший курилкой.
Парень отошёл на приличное растение и стоя спиной к девушке, закурил. Запрокинул голову в пасмурное небо и медленно выдохнул дым.
Лучше б это была травка.
Костыль был категорически против наркоты, но травку таковой не считал. Даже в Голландии из неё кексики делают и прочую херню.
— Давай проясним ситуацию и закончим с этим. — Вика поёжилась и обняла себя. Первые зимние деньки выдались наудивление морозными.
— Я забываю дорогу к тебе, ты забываешь меня, идёт? — в память о старой дружбе хочет
