Объяснение в любви - Валентина Михайловна Леонтьева

на свежесть и оригинальность. В лучшем случае это хорошо забытое старое. Но как же вышел из положения артист?

Борис Петрович и не подумал делать вид, что необходимый текст пропал, не было у него и намека на ироническое отношение к действу, в которое его вовлекли. Он увлеченно играл, играл в игру. С озорством, с лукавством. И всех приглашал играть. Видно, детство встрепенулось в его душе, и он с радостью пошел ему навстречу. Если я скажу, что мы с Аней (и Борис Петрович тоже!), надев на головы цветные косынки, взявшись за руки, водили хоровод вокруг маленького телевизора «Ленинград Т-1» и пели «КВН, КВН, что за чудо КВН», то большинство читателей, вероятно, скептически улыбнутся. И они будут по-своему правы: это могло быть примитивно и даже пошло. Но это было прекрасно! Прекрасен был артист Чирков! Его увлеченность передалась и нам, мы уже не боялись неподготовленных экспромтов, импровизации.

В 19.00 начинался художественный фильм. К этому времени мы немного устали, а потому радовались, что будет полтора часа до следующей интермедии и можно отдохнуть. Аня и я отправились в дикторскую, сдвинули кресла, а на спинках разложили наши платья и… заснули. Спали тревожно, боясь проспать, и все-таки проспали. Разбудили крики в коридоре: «Шилова, Леонтьева! К началу!» Как оделись, не помню, посмотреть на себя в зеркало времени не было, а когда вбежали в студию, нас уже ждал бодрый, молодой милый Борис Петрович. Потом узнали, что ему так и не удалось отдохнуть. Его плотным кольцом окружили все работавшие в студии и не отпускали. Борис Петрович не умел отказывать людям.

Возвращались домой ночью с таким подъемом, с таким радостным ожиданием чудес, которые, мы верили, принесет еще нам телевидение. И камертоном нашего настроения был замечательный артист, замечательный человек Борис Петрович Чирков! Такое не забывается.

КОРОТКАЯ СПИЧКА

Вести новогодний концерт лет двадцать назад означало не встречать Новый год. А по сему бросали жребий, и часто короткая спичка почему-то попадалась мне. Концертные номера заранее снимались на кинопленку, а в студии в новогоднюю ночь находилось два человека — диктор и оператор. Было тихо и светло. По знаку оператора, который получал сигнал из аппаратной, я входила в кадр для объявления очередного номера. Может показаться, что это пустяк, стоит ли об этом писать. Но ведь надо было почувствовать в душе своей праздник! И это когда в воображении твоем одна картина сменяет другую: как твои близкие и друзья сидят сейчас без тебя за праздничным столом, а ты «одинокая и всеми покинутая» радуешься с экрана. А ведь надо было не демонстрировать праздничное настроение, этакими бодряческими интонациями зрителя не проведешь, а истинно обрести его, жить в нем, настроить на свою волну. Мало этого, надо было не просто объявить концертный номер, а «выйти» из исполненного и «войти» в предстоящий.

Конечно, реакция диктора здесь мимолетная, может быть, и малозаметная, но, согласитесь, если только что выступили клоуны или веселые куплетисты, реагируешь иначе, нежели после исполнения, скажем, па-де-де из третьего акта «Лебединого озера». Да и у зрителей по сравнению с диктором были свои преимущества: они только что видели номер, и впечатление у них непосредственное, а ты смотрела его несколько дней назад в просмотровом зале и теперь вызываешь к жизни те эмоции, которые уже владели тобой раньше.

Здесь вся надежда на эмоциональную память. Но и это еще не все. Ни в коем случае нельзя дать зрителям почувствовать, что ты одна в студии. Значит, помимо истинного общения с теми, кто по ту сторону экрана, надо найти форму воображаемого общения по эту сторону с исполнителями… снятыми на пленку. Только сотворив все это, ты не испортишь новогодний праздничный концерт. Трудно было начинать, но постепенно забывались твой неудачный жребий, твоя короткая спичка, и ты работала с полной отдачей так, как приходится работать в праздники людям разных профессий, в том числе и связанных с телевидением.

УТРЕННИЙ ТУМАН

Кажется, на эстраде, да и на ТВ уже прошла мода дымовых завес, когда не только солисты, но и ансамбли просто утопали в дыму. Справедливости ради скажу, что однажды я видела, как прием этот действительно способствовал созданию художественного образа. В Олимпийском комплексе выступала французская группа «Спейс». В ее репертуаре были песни о космосе. Клубы дыма заполняли всю полусферу концертного зала, постепенно превращаясь в облака, а их пронзали стремительные в своей геометрической чистоте и словно неотвратимые лучи всех цветов, создавая иллюзию космического пространства. Казалось, ты паришь над землей, а земля посылает тебе космическую песнь.

Но мода в искусстве на то и мода, чтобы выхолостить содержание и превратиться в формальный знак. По крайней мере так было во всех других «концертах с дымом», которые мне пришлось видеть.

Выступление группы «Спейс» напомнило один случай из моей практики на телевидении еще в качестве помощника режиссера. В эфир шел спектакль. (К сожалению, сам спектакль не остался в памяти, так как уж больно много было неожиданных забот, связанных с ним.) Режиссер Б. П. Тамарин решил размыть экран в сцене, действие которой проходило в горах, создать более мягкое изображение с помощью дымовой пелены — он то ли хотел имитировать густую облачность, то ли утренний туман. Двум помощникам режиссера, а одним из них была я, это в буквальном смысле слова стоило здоровья. Мы сидели под камерой и изо всех сил пускали дым из сигарет в объектив. Не успевала догореть одна сигарета, как подносили следующую, уже зажженную. А в наушниках то и дело раздавались гневные возгласы режиссера: «Мало, мало! Больше дыма! Еще!.. Еще!..»

Мы до этого раньше никогда не курили. Голова кружилась, приходилось с трудом сдерживать кашель, ведь он мог пройти в эфир. Стали задыхаться, в глазах потемнело. Казалось, этой сцене не будет конца. В душе проклинали артистов: что они так медленно говорят, почему такие паузы в диалоге!

Потом только узнали, что дым мы пускали в объектив телевизионной камеры всего десять минут. А сколько сигарет выкурили, так и не подсчитали. Кончился спектакль, и ни один человек не узнал, чего стоил нам, двум молодым некурящим женщинам, этот «новаторский» замысел режиссера.

Это курьезы. А если говорить серьезно, что такое истинное отношение к телевизионному экрану, самодисциплина, подлинная отдача, не могу не рассказать об одном эпизоде, тоже происшедшем на Шаболовке.

АРТИСТ

Телевидение начинало свои передачи в 19.00. В утренние и