Доллары царя Гороха - Дарья Донцова

А сейчас выясняется, что она слышала про «Карлов двор» идаже знает, какие там залы.

Посмотрев на часы, я все же отправилась в магазин, ничего,подождет Кира, ну выпьет кофе. Если сегодня выключат электричество, а свечей вдоме не окажется… Дальше можно не продолжать. Ясно, что со мной сделаютдомашние.

Очутившись в хозяйственном отделе, я побрела вдоль полок,пытаясь вспомнить, что мне велела купить Маня. Так, свечи с кокосовой отдушкой.Вот они. Я сама не выношу ароматизаторы с дымом. Свеча должна бытьфункциональной, а для запаха следует приобрести духи или дезодорант. Но, еслиМанюне нравится, спорить не стану, кокос так кокос. Главное выполнить еепросьбу. Впрочем, может, электричество больше вырубать не станут и мне непридется нюхать миазмы, распространяемые свечами.

Я стала изучать содержимое полок.

– Матильда, душа моя, поосторожней, – раздалсябезукоризненно поставленный голос, и в хозяйственный отдел вошла парочка:старушка и болонка. Бабуся выглядела выше всяких похвал. Волосы ее, слегкаподсиненные, уложены в старомодную, но очень подходившую даме прическу. На лицеее был легкий макияж, ничего вульгарного, этакий намек на румянец, блеск нагубах и чуть-чуть пудры. Бесстрашно обнаженную шею украшали жемчужные бусы. Вневсякой критики был светло-бежевый льняной костюм дамы. В руках она сжималабелую кожаную сумочку, ноги были обуты в босоножки, тоже белые.

Голову чисто вымытой и расчесанной болонки украшал большойрозовый бант.

– Матильда, ангел мой, прошу вас, потише, – громковещала старушка, очевидно, она была слегка глуховата, – не тяните меня, ямогу упасть, пол скользкий.

Я умилилась, разглядывая парочку. Как приятно видеть пожилуюдаму, со вкусом одетую, великолепно причесанную, да еще владеющую правильной,слегка старомодной русской речью. В моей душе моментально проснулся преподаватель-словесник.Редко сейчас услышишь подобный разговор, все стали грубыми, нетерпимыми,резкими…

Тем временем бабуся, не замечая меня, тихонько шла вперед,приговаривая:

– Матильда, душа моя, не дергайте поводок, я могуспоткнуться. Ангел мой, поменьше прыти.

Тут в конце прохода появилась кошка, очевидно, живущая примагазине. Болонка замерла.

– Матильда, вы умница, – не преминула похвалить своюлюбимицу старушка, – прекрасно, что послушались, вы, безусловно, можетерассчитывать на дополнительный кусок сыра к ужину.

Тут болонка рванулась за кошкой. Бабулька пролетела паруметров за собачкой, потом, догадавшись выпустить поводок, шлепнулась на пол. Яне успела броситься ей на помощь, а пожилая дама, похожая на английскуюкоролеву, села ко мне спиной, потрясла головой и выдала тираду:

– Матильда! Сука! Говорила же, сейчас..! Какого … тянула!Дрянь! Сволочь! …! …! …!

У меня отвисла нижняя челюсть, а уши отказывались веритьуслышанному. Отчаянно матерясь, бабулька, кряхтя, встала. Откуда ни возьмисьпоявилась Матильда, успевшая потерять свой розовый бант. Хозяйка пнула собачкуноском элегантной босоножки и с чувством завершила тираду:

– …! …! …!

Болонка заскулила. Старушка погладила ее по лохматой голове.

– Ну-ну, друг мой, без истерик.

Но Матильда продолжала рыдать. Старушенция опасливообернулась по сторонам и, по-прежнему не замечая меня, вытащила из проволочнойкорзинки пакетик орешков, открыла его и дала горсть собачке. Болонкасамозабвенно схомякала угощенье. Бабушка еще раз осмотрелась и запихнула пустуюобертку между бутылочками жидкости для мытья посуды.

– Пойдемте, Матильда, – снова очень интеллигентнозавела она, – не тяните меня, ангел мой, сделайте милость.

Продолжая вещать, бабушка удалилась. Я схватила свечи,лимонный дезодорант и пошла к кассе. Однако внешность человека и его внутренняясущность – это разные вещи. Мысль неоригинальная, но она пришла мне в головулишь сейчас.

К кассе стояла очередь. Бабушка и болонка оказались передомной.

– Ну народ! – послышался возмущенный голос.

Из хозяйственного отдела вынырнул охранник, в руках ондержал пустую обертку из-под орехов.

– Сожрали и спрятали, – сердился парень, – лишь быне платить.

Я посмотрела на бабульку, та стояла совершенно спокойно.Секьюрити продолжал возмущаться.

– Ой, какая собачка! – зачастила впереди стоящаядевочка. – Можно ее погладить?

– Конечно, мой ангел, Матильда не кусается! – сдостоинством сообщила старушка.

– Я хочу ее угостить. Она станет есть орешки? –поинтересовался ребенок.

Бабуся добродушно рассмеялась.

– Что вы, счастье мое! Собака не захочет даже смотреть накешью. Вот колбаска или сыр – это для нее.

Девочка тоже засмеялась и стала тискать Матильду. Очередьпритихла, даже охранник заткнулся и перестал размахивать перед покупателямипакетиком из-под орехов. Журчащая речь старушки, ее милая, добрая улыбкаумиротворяюще подействовали на окружающих. А я лишний раз удивилась, наскольковнешний облик и показное благообразие могут не соответствовать внутреннемусодержанию. Бабуся только что ругалась матом, словно извозчик, а потом сперлавкусные орехи… Но никому и в голову не придет, что пожилая дама способна наподобные поступки.

Когда я пришла в черный зал ресторана «Карлов двор», Кирасидела за столиком.

– Что так долго? – воскликнула она. – Вы уже знаете?

– О чем? – удивилась я.

– О смерти Ани, – ответила Кира.

Я кивнула.

– Да. Говорят, у нее сердце остановилось.

– Нет, это был инсульт, – поправила меня она.

– Вам известна точная причина смерти? Откуда?

– Сегодня из института звонили, – объяснила Кира, –у Ани случился удар, ничего странного в произошедшем нет. Она такая тучнаябыла!

– Что будем заказывать? – перебила нас официантка.

– Мне кофе капуччино, – сказала я.

– А мне просто холодной воды с лимоном, – добавилаКира.

Я подумала, что она стесняется делать более солидный заказ вдорогом кафе, и радушно предложила:

– Кирочка, выберите себе пирожное или мороженое, я угощаю.

– Нет, нет, – отказалась спутница, – в такую жаруесть просто невозможно. Впрочем, дайте гляну меню.