Чудовище для проклятой - Мария Вельская

Настроение было самое праздничное.

По улицам стекались к центру целые толпы оживленно переговаривающегося народа, как будто в этот день стирались все сословные границы. Хотя высших аристократов я не заметила. Эти, если и придут, то в специально организованные зоны для важных персон.

Думать о том, как мало информации удалось отыскать про проклятье, не хотелось. Да и та вся неутешительная. Слишком особые нужны условия для снятия. Слишком неоднозначные варианты предлагались, да ещё и без надежды, что подействуют.

Вот как, скажите на милость, мне трактовать предложение войти в другой род на правах то ли дара, то ли добычи? И что под этим имелось в виду?

А другие?.. Время ещё есть. Хотя с каждым днем его все меньше, а последствия…

— Ой, а хотите новость? — рядом пронеслась компания мальчишек-подростков, прогрохотал экипаж, который везли механические кони, всхрапывающие и бьющие копытами весьма натурально, и нам пришлось перейти на другой конец улицы.

— Ну? — Грета говорила редко, но чудесным образом всегда собирала именно самые важные сведения. Цены бы ей в разведке не было!

— Говорят, что Верховный анорр все сильнее поддается своей силе, — она заговорила совсем тихо, иногда бросая осторожные взгляды по сторонам. Да, сплетни о верховной власти не то, что поощряется во все времена, — раньше он хотя бы пытался изображать чувства, а теперь даже не старается. Из дворца уже несколько служанок убежали, да что там, даже его личный помощник исчез на днях! Повелитель был в такой ярости, что едва не сжег половину крыла, еле отговорили.

— Да, Воплощению все сложнее удерживать его на грани, я тоже это слышала, — Альга выглядела печальной и почти напуганной.

— О чем вы? — не выдержала. Да, я многое вспомнила, многое слышала, но род Гиррес был всегда далек от сплетен, у него своих интриг хватало. — В нашей глуши никогда о таком не говорили, я, признаться, мало что понимаю, — развела руками.

— Все просто, — Грета потеребила кончик темной косы, — Повелитель сильнейший из анорров. Его сила помогает держать острова в воздухе, именно ею заряжают особые артефакты, которые потом рассеивают силу по энергетическим линиям. Не смотри так — махнула рукой, — я пыталась когда-то поступить на инженерное дело. Но кто же туда “деревенщину из далекой дыры” возьмет, — заметила с горечью, — конечно, не он один это делает, но именно его сила — Ключ. Ещё и поэтому мало желающих устроить переворот, хотя дураки находятся. Но у Повелителя есть одна маленькая проблема…

— Он не умеет испытывать эмоций, — негромко заметила Альга, — об этом все знают. Но мы смутно понимаем, как это. А без эмоций… магия работает совсем по-другому. Да и сила чаэварре совсем не действует на него, не кружит голову.

— Иными словами, влюбиться он не может, Владыка, да? — я нахмурилась. Кажется, уже слышала что-то похожее.

— Из-за этого многие считают его чудовищем, хотя именно при его правлении были приняты многие законы, которые ограничили произвол знати и дали хоть какую-то защищенность иным расам, — Грета ускорила шаг, улочка выходила в сторону центральных улиц, а разговор выходил слишком серьезным.

Воцарилось секундное молчание. Нарушила его, как ни странно, Альга.

— Владыка не способен любить, а, значит, не сможет зачать и полноценного наследника, которому передаст часть своих уникальных способностей. Это многих беспокоит.

— Особенно аристократов, как понимаю? — о политике говорить хотелось меньше всего. — А что за воплощение?

— У каждого анорра есть воплощение его силы. Чтобы не сойти с ума, в день совершеннолетия они делят свою силу пополам, часть сливая в этот сосуд. Это, говорят, не обязательно предмет, иногда может быть и животное, и птица, — ответила Альга.

— И даже человек, — хмуро бросила Грета, — как у Владыки. Но это слишком абсолютный уровень доверия, мало кто идет на такое. И если уж воплощение не может усмирить нрав Повелителя…

День как-то разом стал не таким уж и радостным, пока по дороге нам не попался лоток со сладостями. Чего там только не было! И карамель на палочке, и диковинные звери из мягкого теста, и фигурные печеньки. От разнообразия разбежались глаза — пришлось набрать всего понемногу и двинуться дальше.

Сначала шли ряды с тканями и прочими девичьими мелочами для рукоделия. Потом — какие-то инструменты — там, в основном, толпились мужчины. Чуть в стороне виднелись прилавки со снедью, а уж что посложнее — дальше, туда, где вообще еле протолкнуться!

Впрочем, потихоньку удалось отбросить тревогу, возникшую от странного разговора, и увлечься по-настоящему.

Мы перебегали от лавки к лавке, смеялись, перешучивались с мужчинами, которые не могли не обратить внимания на трех хорошеньких молодых дам. Как ни странно, все было вполне чинно, никто своего общества не навязывал и глупостей не говорил.

В конце концов, Грета прилипла к очередному прилавку с маленькими часиками и отказалась от него отходить, велев её не ждать.

Дальше мы с Альгой отправились одни, пробиваясь в сторону желанных книжных прилавков и виднеющейся громады нового дирижабля. Кто-то снимал шляпу и раскланивался, кто-то щурился через лорнет. Публика становилась дороже, лощенее.

Собственная накидка вдруг стала казаться слишком бедной, бросающейся в глаза. Толпа начала давить.

— Пройдем к лавке? — внутри должно быть меньше народу, здесь уже стояли настоящие магазинчики. Пришлось кричать Альге почти на ухо, пока она кивнула.

Но, когда я, наконец, протолкалась к той самой лавке, оказалось, что осталась одна. Найти подругу в такой толпе нечего было и думать. Что ж, значит, все-таки посмотрю, что хотела, и потихоньку пойду домой.

Я уже почти зашла в магазинчик с уютными темно-красными ставнями и бежевой дверью, на которой висела вывеска в виде стопки шелестящих страницами книг, когда… Это был как будто сильнейший толчок. Меня буквально развернуло в противоположную сторону — и пришлось шагать через всю улицу. Я будто потеряла контроль над собственным телом, чувствуя, как сердце сжимает от страха.

Это была оружейная лавка. И находились здесь, в основном, мужчины. Которые были, судя по всему, весьма удивлены появлению молодой, чуть встрёпанной леди. Колокольчик отозвался где-то в глубине лавки нежнейшим перезвоном, раздались поспешные шаги, и…

Навстречу вышел высокий мужчина с бронзово-темной кожей и яркими, оттенка солнечного тихого моря у кромки берега, глазами. Волосы — белоснежные, с легкими искрами того же морского оттенка в нескольких прядях, были заплетены в интересную легкую прическу, сходясь двумя хвостами книзу, где соединялись в один.

Главное было не это. Нет. А то, что он был тальгом, небесным навигатором. Тем, кто прокладывает трассы для путешествия воздушных островов, кто и сам может подняться в воздух в любой момент. Чистокровные тальги никогда не снисходили до людей. И уж тем более не торговали оружием, но…