Как я босса похитила - Жасмин Майер

Он впервые назвал ее по имени.

Оля закатила глаза.

— Снова о заговорах заливать будешь?

— Нет. Один вопрос, Оля. Один честный ответ. Согласна?

Вроде ничего сложного, да и врать ей незачем. Оля кивнула. Прожигая ее стальным взглядом, Воронцов спросил:

— Когда ты получала в последний раз основную лицензию?

За шесть лет работы рассчитанную на пять лет основную лицензию Оле довелось получать лишь однажды, но и это стало незабываемым опытом. Шутка ли, без лицензии клуб работать права не имел, а значит, пакет документов и все прочее готовили задолго до срока ее истечения, поскольку приходилось учитывать еще и работу инстанции.

Инспектора ждали примерно за месяц до истечения срока. За неделю до визита клуб отдраили снизу доверху, проверили все, что только можно было проверить.

А потом в день икс на работу не вышла посудомойка.

Обзвон остальных посудомоек результата не принес, выйти в смену не мог никто. А на носу был банкет, девичник и инспектор в вип-ложе.

Тогда, не раздумывая, Оля взяла передник и встала за раковину. Она мыла посуду до тех пор, пока не приехала именинница с банкета, а после того, как поздоровалась и все проверила, Оля вернулась обратно в каморку. Иногда к ней забегала Яна и помогала с большими блюдами или приборами, когда их не хватало, при этом безумолку рассказывая о новых сортах моркови, которые можно приобрести за реальные деньги.

Вкладывать реальные рубли в виртуальную морковь было выше Олиного понимания, поэтому она просто мыла посуду и поглядывала на часы. В нужное время снова скинула передник и встретила невесту с десятью подружками в одинаковых майках, которые явно начали отмечать грядущую свадьбу задолго до того, как большой белый лимузин привез их в клуб.

Последним явился инспектор. В вип-ложе за изучением документов и прочим, Оля провела долгие сорок минут, судорожно подсчитывая в уме, сколько это в чашках, стаканах, бокалах, вилках и тарелках. Только позже она узнала, что документы совсем не обязательно подписывать прямо на месте, и что инспектор с толпой гостей это тоже не обязательно, но тогда ей было девятнадцать, и она еще верила всем и каждому.

В ту ночь Оля еще до утра мыла посуду, и последним из клуба ушел именно инспектор с компанией, и только потом Оля выдохнула и разрешила себе уехать домой, оставив часть недомытой посуды сменщице.

Ни свет, ни заря ее разбудил телефонный звонок от помощницы повара, которая рыдала в трубку со словами, что сломала ногу, катаясь на роликах, и выйти никак не может, а на этот день у них был назначен корпоратив для работников банка…

К полудню Оля была уже в клубе, на этот раз в фартуке повара. И пока Яна щебетала об эпичной черной моркови, которую она успела посадить с утра, Оля, напившись кофе, чистила и шинковала вполне реальный корнеплод с рынка. Пять килограмм. Для салатов, супов и мяса. А после был лук, рыба, картофель и все остальное, из чего состоит жизнь обычного помощника повара.

Оля понимала, что сейчас поступила бы иначе, но тогда, да и сейчас, работа администратора заключалась для нее не только в просиживании штанов за барной стойкой. Далеко не в этом.

Вопрос Воронцова не был сложным, но вместо того, чтобы ограничиться лишь двумя цифрами, Оля зачем-то рассказала и про морковь, и про посуду, и про все остальное.

Только потом Оля поняла, что опусти она подробности, Воронцов никогда бы не поверил ей. И кто знает, как бы тогда сложилась ее (и его) жизнь дальше.

Воронцов глядел на нее так, как будто это был вопрос жизни и смерти, когда она замолчала.

— В последний раз я получала лицензию три года назад. В феврале пятнадцатого, — наконец, ответила Оля.

— Иди за мной, — сразу после сказал Воронцов.

Первым ушел в темный вход клуба, что казалось странным и непривычным, ведь Оле не нужно было показывать дорогу. Они прошли мимо пустой гардеробной, и Оля подумала, что если ее пальто все еще там, то теперь его даже химчистка не спасет. Но времени искать пальто сейчас не было.

Верхний свет в помещении не горел. С потолка капало, как будто наступила весна, и все вокруг решило оттаять. Со стороны кухни доносился скрежет — кто-то царапал совком кафельную плитку, вероятно, черпая воду. Олю передернуло от звуков, а после от мысли, во что после такой экзекуции превратится сама кафельная плитка. Она едва сдержалась от того, чтобы не метнуться в кухню и не всыпать поварам по первое число.

Софиты и оборудование уже подняли на сцену, подальше от мокрого пола. Туда же оттащили компьютер и теперь несли остальные электронные приборы с кухни. Воды было по щиколотку. НУ Оли тут же замерзли ноги, а каблуки нещадно заскользили.

Воронцов шел впереди, мощный и невозмутимый, как ледокол, а Оля семенила следом. Вип-ложа тонула в темноте, но Оля и так прекрасно знала ее месторасположение. Ее тянуло туда, как преступника на место преступления, хотя совершенно неясно, зачем ей теперь подниматься туда.

Яна и Вовчик замерли при виде Воронцова постойке «смирно», а после подмигнули и помахали Оле. Совершенно не улыбалось быть «добрым полицейским» в их тандеме, да и тандема-то не было, хотя попробуй переубедить в этом коллектив. Ушли-то они вместе в тот вечер, а теперь и пришли вместе. И хотя это была малая часть того, что произошло между ними, для сплетен хватило бы даже такого.

Подсвечивая себе фонариками, Вова и Яна продолжили наводить порядок за барной стойкой и стойкой официантов. А Воронцов подвел Олю к заваленному бумагами столу. На спинке стула висел совершенно мокрой пиджак, которому не повезло еще больше, чем ее пальто.

— Прости, — тихо сказал Воронцов, — не подумал о твоих туфлях.

Он стоял так близко, в темноте, в этой своей одной рубашке с распахнутым воротом, а до вип-ложи было рукой подать, что Оле срочно нужно было что-то, чтобы спуститься с небес на землю.

— Резиновые сапоги! — вспомнила она. — У меня были здесь сапоги.

— Здесь? — удивился Воронцов.

— Даже не спрашивай, так вышло. Они должны быть в кабинете, вот только… — Оля посмотрела в сторону узкой лестницы на второй этаж, сбоку от сцены.

Далеко, темно и скользко.

— Вот только на каблуках ты не дойдешь, — закончил за нее Воронцов. — Понял. Где их искать?

— В платяном шкафу.

— Вова, брось фонарик! — распорядился Воронцов и тут же поймал на лету. — Сейчас приду.

Оля осталась. Слава богу, он не позвал ее с собой. С Воронцовым ей лучше не оставаться наедине. Совершенно ни к чему. Особенно в таких тихих местах, как клуб, в котором сейчас любой тихий шорох как гром среди ясного неба. Это под неисправленные басы можно было стонать хоть во всех голос… Так, Оля, остановись.

— А он хорош, правда? — мяукнула Яна.