Река блаженства - Тия Дивайн

День действительно выдался жарким. И начался дневной переход в никуда. А вокруг пески, палящее солнце и бескрайнее небо.

Время от времени вдали появлялась песчаная дюна, казавшаяся непреодолимым препятствием. То и дело попадались погибшие от жары и жажды животные, добыча гиен, а также скорпионы и ядовитые насекомые, чьи укусы вызывали паралич.

Надо было пройти не менее двадцати миль в день, чтобы на пятый дойти до оазиса Калахари, дать отдых животным, напоить их, а также пополнить запасы воды.

Но до оазиса еще далеко. Однако изнуряющий зной не помешал Чарлзу вспомнить о прошлой ночи, и эти воспоминания возбуждали его, вызывая желание.

Джорджи тоже вспоминала прошлую ночь и с нетерпением ждала ее повторения. У нее было много мужчин, но ни один не возбуждал ее так, как Чарлз.

Как она сможет сидеть рядом с ним на верблюде, в то время как его руки будут блуждать по ее телу под просторной одеждой? При мысли об этом тело ее выпрямилось, словно стрела, и жаждало его прикосновений. Нет, нет. Пока еще рано мечтать о сексе. Она бросила взгляд на него, шагавшего рядом.

Возможно, он пожалел о том, что они предприняли это путешествие, вместо того чтобы остаться в Сефре, где он мог ласкать ее в любое время. Привал на обед был кратким: только вода и фрукты, и снова в путь, на этот раз на верблюдах.

Она никак не могла сесть так, чтобы дать ему возможность прикасаться к ней.

– Обопритесь о меня, ханум, – прошептал он, приникнув к ее уху сквозь покрывало.

Она откинулась назад и, когда оперлась о его крепкое литое тело, почувствовала, как его руки, скользнув под покрывало, пробежали по ее животу и бедрам. У нее захватило дух.

– Я сдержал свое обещание, – сказал он, лаская ее соски. – Это все, чего я хотел, ханум. Теперь мне легче будет переносить жару.

Она все крепче прижималась к нему, стараясь заставить его ласкать ее так, как ей того хотелось, но он лишь прикрыл ее груди ладонями, и от разочарования она застонала.

– Надо дождаться вечера, когда вы останетесь совсем нагой, тогда я смогу показать вам все, что умею.

– Покажите сейчас, – попросила она.

– Нет, ханум, вечером. Ожидание разжигает страсть. Когда вы, нагая, окажетесь в моих объятиях, я смогу ласкать вас, как никто другой. А теперь, ханум, вам лучше пересесть на вашего верблюда. Ваша близость для меня соблазн. Трудно противиться зову вашего тела. Так что давайте дождемся вечера, когда сможем уединиться в нашей палатке.

Джорджи охватил гнев. Она поняла, что он с ней играет. Чарлз остановил верблюда и помог ей спуститься на землю. Рашми принял ее и усадил на другого верблюда. Для Джорджи эта сделка становилась тягостной. Она не могла побороть свои ощущения, потому что тело ее оставалось невостребованным. Нет, не совсем так. Чарлз Эллиот отлично знал, как следует обращаться с женщиной, с ее телом. Но он играл с ней и обрекал на неудовлетворенность и физические страдания. Может быть, заставлял таким образом искупать грехи, совершенные в Вэлли? Но теперь Вэлли представлялась ей иным миром, а весь смысл жизни сконцентрировался на нем.

Он требовал от нее полной покорности, но обретет ли она в этом случае абсолютную власть над ним?

Об этом стоит подумать.

Она, собственно, ничего не теряла от этой сделки. Если не считать того, что он отказывался от полного обладания ею. Но взамен она получала ни с чем не сравнимое наслаждение, которое мог ей дать он один.

Для него ситуация становилась опасной. Он был опьянен ее телом. Часто не сознавал, что делает и что говорит, когда прикасался к ее груди. Он просто терял голову. Было чистым безумием влюбиться в какую-то одну часть женского тела. Будь то в пустыне или где бы то ни было.

К тому же она желала полной близости, а ему приходилось держать в узде свои чувства.

Это оказалось нелегко. И с каждым днем все труднее и труднее. Но таковы были условия сделки. В пустыне у них не было будущего, возможно, не было даже завтрашнего дня. Было только настоящее и все возраставшее нечистое желание прикасаться к ней. Было также яростное желание заставить ее умолять об этой ласке. Он не хотел думать о том, что будет, когда они доберутся до цивилизованного мира. Он вообще ни о чем не мог думать сейчас, когда она ждала его нагая. От одной лишь мысли, что только он может прикасаться к ней и нынешней ночью, и завтра, и во все последующие ночи их путешествия, его бросало в жар.

– Ханум… – Она рванулась из дальнего угла палатки и увидела его. Он весь напрягся и не сводил с нее глаз. Он снял головную повязку, верхнюю одежду и рубашку и, держа руки на бедрах, наблюдал за ней. – Ханум… вы знаете, какова власть женского тела. Оно может свести мужчину с ума.

Она приблизилась к нему и прижалась сосками к его обнаженной груди. Он задрожал и едва устоял на ногах. Вот она, ее власть!

– Дай мне испытать наслаждение, кади, – прошептала она. – Я измучилась, ожидая тебя.

Чарлз с огромным трудом овладел собой. Ничего он не желал больше, чем войти в нее, утонуть в ней. Но нет, не теперь.

Он продолжал сжимать ее соски. Джорджи не выдержала, так велико было наслаждение, колени подогнулись, и она в полном изнеможении опустилась на пол, увлекая его за собой. Опираясь на локти, он навис над ней, и она ощутила между ногами его набухший член. Он хочет ее, хотя решительно отрицает это.

– Вы не сможете соблазнить меня, ханум.

– Попытаюсь.

– Бесполезно. Для меня это дело чести.

– Но почему мы не можем делать то, что хотим?

– А я и делаю что хочу, ханум. Ласкаю ваши груди.

Но искушенную в такого рода делах Джорджи трудно было обмануть. Она видела, что он жаждет настоящей близости. И решила сделать все возможное и невозможное, чтобы, обессиленный борьбой, он упал в ее объятия.

Они оба по-прежнему ждали наступления ночи.

Их чувства были обострены до предела. Во время изнуряющих переходов под палящим солнцем Чарлз, поглощенный мыслями о прошедшей ночи, все чаще думал о том, что рано или поздно наступит момент, когда он не сможет больше отказывать ей в близости и вынужден будет сдаться. Нельзя до бесконечности испытывать свою силу воли.

В свою очередь, Джорджи, искушенная в подобного рода делах, изумлялась все больше и больше. В Вэлли мужчины никогда не тратили время на любовные игры, а сразу приступали к делу.

Но однажды ночью Чарлз не выдержал, уложил ее на подушки и сделал то, о чем они оба давно мечтали. Это было как взрыв, как извержение вулкана.

Всю ночь они наслаждались друг другом. Потом уснули усталые.

Она проснулась, когда солнечные лучи только начали просачиваться в палатку, и тотчас склонилась над ним.