Мужчина в колготках - Александр Валерьянович Песков

тут их ждут народные-заслуженные… Ноги исчезают. Открывается дверь. Выходят двое — мой гример Влад и Игорь. Оба в пальто болотного цвета, которые я им как-то подарил — длинных в пол, наглухо застегнутых. У обоих — волосы забраны в фонтанчики, как у моей Даши годовалой. Пьяные, просто никакие. Стоят «домиком» и держат в руках мою афишу… Немая сцена. И тут Игорь говорит:

— Что, б…, не ждали?

Кобзон смотрит на меня, я на него, мы стараемся не смеяться, но видно, что всем это удается с трудом. Все молча поворачиваются и идут в аэропорт, а эти двое так и остаются посреди летного поля.

В аэропорту я не удержался и ударил Игоря по лицу. До сих пор жалею, что так поступил, но тогда я был в гневе. Игорь встал и гордо, насколько позволяло его состояние сказал:

— Звезд каждый может обидеть…

Кобзон хохотал как подорванный: «Песков, ну у тебя и коллективчик…» А мне было не до смеха. Но концерт мы как-то отработали. На следующий день мы вернулись в Москву, где у меня уже было запланировано три выступления подряд. Ребята по-прежнему никакие. Прощаемся, я говорю:

— Игорь, у тебя три концерта сегодня, быстренько домой, в душ и на площадку…

На что он, все еще будучи «в образе», ответил:

— Я устал. И вообще, вы меня обидели.

И не приехал на выступление. Больше он у меня не работал. Потому что если человек не переживает за мое дело, он не имеет права находиться в моем театре.

При этом мы с ним общаемся до сих пор. Обиды прошли. От меня он ушел к Лолите, и там тоже умудрился «накосячить»: на второй день работы взял несколько ее концертных костюмов и пошел в клуб. Естественно, она об этом узнала, и Игорь был уволен.

Тогда он пошел к Аллегровой. Отрекомендовался «народной костюмершей России», сказал, что это звание ему дал Песков. Она его, конечно, сразу взяла. И они неразлучны уже 25 лет.

Никакой морали здесь не будет. Просто важно, чтобы человек оказался на своем месте. Видимо, так.

Коряжма — родина талантов

Иногда я думаю, что место рождения предопределило мою судьбу. И у меня для подобных выводов есть весомый аргумент.

Наш городок Коряжма совсем небольшой. Но, как ни странно, именно отсюда вышло несколько известных людей.

Детский садик «Буратино». Со мной в группе был мальчик Сережка по фамилии Алексеев. Очень хорошо помню, как за ним приходил папа — огромный, как гора, кудрявый, он звал его густым басом: «Сережка!» Когда он приходил, мы все прятались под свои стульчики, уж больно он был большой, особенно для нас, малышей. Это был друг моего папы — 18 кратный чемпион мира, штангист Василий Алексеев, легенда советского спорта. Житель Коряжмы.

Позже, когда подрос, я наблюдал, как он тренируется — в нашем Доме культуры, в подвале. Помню этот запах резины, как с грохотом падала штанга.

Конечно, когда он прославился на весь мир, это было достижением для Коряжмы.

А еще родом из нашего города Паша Соколов из группы «На-На». Причем, как я выяснил уже потом, мы учились в одной школе: Пашка пошел в первый класс, когда я заканчивал 10-й.

Как-то я приехал в Коряжму, естественно, зашел в свою любимую школу: я там давал мастер-классы, выступал. Иду по школе в окружении педагогов, и вдруг ко мне подходит какая-то женщина.

— Ой, здравствуйте!

— Здравствуйте.

— Вы же Александр Песков? А я — тетя.

— Чья?!

— Ну Паши, из группы «На-На»…

— Не понял, а что вы тут делаете?

— Как что? Живу. И Паша тут жил. Он же из Коряжмы. Сидел за теми же партами, что и вы.

Я, конечно, очень удивился — ведь мы с ним много раз общались на концертах, а он ни разу ни словом не обмолвился, что мы с ним из одного города.

И вот я возвращаюсь в Москву, у нас совместный концерт с группой «На-На» и другими артистами. За кулисами встречаю Пашку, подзываю его и сразу, без предисловий, ошарашиваю:

— Что ж ты, такой-сякой, не сказал, что ты из Коряжмы и мы с тобой за одними партами сидели?

Он растерялся, глаза огромные, посмотрел на меня и выпалил:

— А у меня сегодня день рождения.

— И чего, приглашаешь?

— Да, только вас (он со мной принципиально на «вы» разговаривал).

— Как, а коллектив?

— Нет, только вас.

Мы пошли с ним в актерское кафе в концертном зале «Россия», оно находилось в подвале. Это было одно из самых популярных мест в актерской тусовке, практически легендарное. Там актеры могли позволить себе все: и выпить, и закусить, и на столах потанцевать, что угодно. Как и в ресторане ВТО на Тверской (легендарный ресторан Всесоюзного театрального общества, сгорел в 1990 году. — Прим. ред.), который, кстати, я и «сжег».

13 февраля мы отмечали там мой день рождения, было ужасно весело, меня приехали поздравить Клара Новикова, Ефим Шифрин, Маша Распутина, многие другие артисты, мы тусовались, выпивали. Потом разъехались по домам. А с утра мне позвонила Клара Новикова со словами: «Песков, ты сжег ВТО». Я, естественно, ничего не могу понять спросонья и с похмелья.

— Чего?! Подожди…

— Что ждать, ВТО сгорело после тебя.

— Как сгорело?!

Вот так Песков отпраздновал день рождения. Конечно, я не виноват, но такое вот стечение обстоятельств.

Но вернемся к тому вечеру с Пашкой. Я сказал ему, что с удовольствием принимаю его приглашение. А сам начал думать, что бы ему подарить. Нельзя же на день рождения без подарка!

Побежал в фойе концертного зала — там стояли такие маленькие ларьки — с цветами и сувенирами, чтобы зрители могли подарить что-то любимым артистам. Купил брелок из горного хрусталя с Пашкиным знаком зодиака и одну длинную розу. Явился в кафе — вручил ему, он не ожидал, стоит — в одной руке — роза, как скипетр, в другой — горный хрусталь, «держава», а сам — мальчишка совсем, счастливый такой!

Весь вечер мы взахлеб болтали про нашу родину, про общих знакомых, про места, где прошло наше детство… Это было незабываемо. Такой маленький подарок нам обоим, уже вполне состоявшимся артистам, которые на мгновение перенеслись в свою юность, в которой нас связал общий дом — наша Коряжма.

Подарок судьбы (Эдита Пьеха)

Эдита Станиславовна Пьеха. Конечно, мы на ней воспитаны. Она — вечно молодая, икона стиля, женственности, распространяющая вокруг себя любовь… И этому я у нее, надеюсь, научился. И не только этому.

В годы моего студенчества я часто