Пират в моих объятиях - Данелла Хармон

– Сэм!

Он задрожал, почувствовав, что сходит с ума от прикосновений их холодных рук. Они увлекали его все глубже и глубже.

– Сэм! Сэм! Проснись! Это я!

Теперь он уже мертв. Так и должно было случиться. Демоны исчезли во мраке, и «Уэсли» медленно уплывал от него, уплывал все дальше и дальше… Вот из глубины моря вынырнула русалка, желтые волосы которой струились по воде, точно водоросли; ее руки нежно обняли его за плечи, а глаза цвета морской волны были полны тревоги. Вот она взяла его за руку и увлекла к чудесному яркому свету…

Сделав над собой усилие, Сэм открыл глаза. Никаких мертвецов. Никаких затонувших кораблей и никаких русалок. Только Мария Холлет. Она обнимает его и плачет.

– Ты видел кошмарный сон, Сэм. Всего лишь сон. О Сэм… – Мария разразилась рыданиями.

Он попытался заговорить, но не сумел – сухой и распухший язык, казалось, заполнял весь рот. Мария коснулась пальцами его пересохших губ.

– Тише, любимый, – прошептала она, утирая слезы. – Ты скоро поправишься, а пока отдохни. Ты очень долго болел.

– Моя команда… – прохрипел Сэм.

Ее нежные пальцы поглаживали его щеку. А ее ласковый голос успокаивал, усыплял… Он закрыл глаза, почти тотчас же снова открыл их, почувствовав на губах привкус соли.

Соль? Морская вода?

И тут он наконец понял, что действительно находится в воде – лежит в ванне, наполненной ледяной водой. И почувствовал, что во рту у него… какая-то горькая жидкость. Сэм приподнялся и, сплюнув, выругался сквозь зубы.

– Сэм! – Мария усадила его обратно в ванну.

Он погрузился в ледяную воду до самого подбородка и заклацал зубами. Неужели она стала такой сильной? Или он так слаб?

– Какого черта ты держишь меня в ледяной воде?

– Я же сказала тебе, что ты был очень болен, – ответила Мария, придерживая его, чтобы он не мог выбраться из ванны.

– Болен? Какого черта?

– У тебя была лихорадка, Сэм. И если бы не морские ванны, то ты бы сейчас не разговаривал со мной. Прошу тебя, сиди спокойно.

– Спокойно? Ты, наверное, совсем свихнулась? Неудивительно, что у меня была лихорадка! Столько времени провести в холодной воде! А чем ты решила напоить меня?

– Чаем.

– Чаем? Готов поклясться, что рыбья моча гораздо приятнее, чем эта мерзость.

– Сэм, пожалуйста, не надо…

Она положила ладонь ему на лоб и с облегчением вздохнула – лихорадка отступила. Сэм, казалось, успокоился и снова закрыл глаза.

– Даже в аду не подают такого чая, – проворчал он.

– Это чай из лавровых листьев. А потом я приготовлю тебе отвар.

– Отвар?

– Да. Я и вчера поила тебя отваром. Тебя сильно тошнило, но, наверное, ты этого не помнишь.

Сэм тотчас же открыл глаза.

– Может, ты хочешь что-нибудь другое, – поспешно добавила Мария. – Я могу приготовить чай из коры дуба или из березы…

– Мария…

– Можно приготовить чай из ягод бузины…

– Мария… Меня не интересует кора дуба… И я не желаю знать, чем ты смазывала мне грудь и что за гадость была под повязками, которыми ты…

– Это были припарки, – перебила Мария. – Припарки из листьев подорожника, чтобы распарить занозы. Сэм, они сидели так глубоко…

– Меня не интересует… я не желаю…

Внезапно ощутив ужасную слабость, Сэм умолк и прикрыл глаза. Ему казалось, что он снова погружается в беспамятство. Только на этот раз у него не было сил бороться. И тут он почувствовал, как Мария осторожно приподнимает его голову. Лишь с величайшим трудом ему удалось снова открыть глаза.

– Приходи в себя, мой бесстрашный пират, – с улыбкой сказала Мария. – Это не корабль, и ты не на палубе.

Сэм приподнялся и сел, положив голову ей на плечо. Ее пальчики осторожно перебирали его волосы.

– Ты сможешь выбраться из ванны?

– Да, наверное, – пробормотал он, снова прикрыв глаза; было очевидно, что ему совсем не хочется выбираться из ванны.

Но Мария не собиралась оставлять Сэма в воде. Сунув руки ему под мышки, она сомкнула их на его мокрой груди. Сэм, желая помочь ей, пытался сам подняться на ноги, но у него ничего не получалось. И все же Марии удалось дотащить его до кровати. Матрас, набитый соломой, принял его в свои объятия. Она накрыла его одеялом, и Сэм невольно улыбнулся: даже в детстве никто так не заботился о нем.

– Я тебя прощаю, – прошептал он.

– Прощаешь?

– Да, моя девочка. Прощаю, что поила меня всякой гадостью и держала в ледяной воде. Прощаю, что мазала меня вонючей мазью и прочей дрянью. И спасибо, что не выдернула мне ногти, а только обмотала пальцы бинтами…

Сэм лежал с закрытыми глазами, но он знал: Мария улыбается.

Проснувшись через несколько часов, Сэм уже не чувствовал прежней слабости. И теперь заметил то, чего не замечал прежде: он находился в незнакомой комнате, а за окном шумело море. И Мария… Рядом была Мария.

Чуть прикрыв глаза, он наблюдал за ней украдкой. Мария расхаживала по комнате, собирая всевозможные бутылочки и баночки, которые убирала в буфет, стоявший в углу комнаты. Время от времени она подходила к Сэму, чтобы потрогать его лоб. А потом снова возвращалась к своим склянкам и висевшему над очагом котлу. Наблюдая за ней, Сэм мысленно улыбался.

«Ох, принцесса, – думал он, – как жаль, что мне приходится валяться в постели и лишь смотреть на тебя».

Неожиданно она обернулась и наконец-то заметила, что он не спит.

– Как хорошо, что ты проснулся. – Мария ласково ему улыбнулась и бросилась к котелку.

– Нет! – вырвалось у Сэма.

– В чем дело? – Мария нахмурилась.

– Я не голоден.

– Но, Сэм, это всего лишь рисовый отвар. Обещаю, что он не повредит тебе.

Что толку спорить с ней? Она всегда была упрямой. Вот возьмет и насильно вольет в него все, что захочет.

Мария присела рядом с ним на постель. Приподняв Сэма за плечи, она взбила подушки у него за спиной и с улыбкой спросила:

– Тебе удобно?

– Пока… да.

Сэма передернуло от отвращения, когда Мария поднесла к его губам ложку. Но она оказалась права. Это была не какая-нибудь отрава, а просто рисовый отвар, который Мария подсластила черной патокой.

– Ешь, – сказала она, глядя на него сияющими глазами. – Ведь вкусно, правда?

– Да, принцесса, – ответил он, внезапно почувствовав, что проголодался. – Пожалуй, я съем еще немного.