Измена. Бежать или остаться - Ирина Романовская

сумки косметичку и пытаюсь с помощью тоника смыть эти чертовы стрелки. Набираю номер мужа, чтобы рассказать о случившемся.

В динамике слышны длинные гудки, но Гор так и не берет трубки. Звоню снова и снова, параллельно растирая кожу докрасна. Косметика, которую визажист поправляла каждые пять минут во время съемки, сейчас отчего-то сидит на моем лице как влитая.

— Да, возьми ж ты трубку, Назар. Какого черта?

Дверь туалета с грохотом открывается и в небольшое помещение входит Игнашевич. Через отражение схлестываемся с разгневанным мужчиной взглядами. Даже с такого расстояния я вижу, как покраснели белки в его глазах, как чересчур расширились для здешнего освещения зрачки.

— Ты что удумала, Каролина? По какому праву ты срываешь работу всей моей команды? Быстро вернулась на свое место! — он закатывает рукава и движется прямо на меня.

— И не подумаю, — еще раз набираю номер мужа.

«Да где ж тебя черти носят, Назар?»

— Что ж ты, Горская, такая непослушная? Я б на месте твоего мужа, давно укротил такой нрав.

— К счастью, вы не мой муж и никогда им не станете.

Дергаюсь в сторону, чтобы обойти неприятного мужчину, но он рывком преграждает мне путь.

— Плохо, когда женщина веревки вьет из мужчины, — Игнашевич ведет пальцем вдоль моего предплечья, поднимаясь к плечу.

Кровь холодеет в венах. Бегу в противоположную сторону. Не успеваю схватиться за ручку двери, как Игнашевич вдавливает меня лицом в стену.

— Придется показать тебе, что такое настоящий мужик.

Рука фотографа скользит по моей пояснице, спускается по бедру вниз, пытается заползти под край платья. От страха забываю все приёмы самообороны, которым учил меня муж. Дергаю затылком, но не попадаю никуда.

Игнашевич в отместку хватает меня за волосы и тянет назад. Больно, слишком больно. Вместо крика «помогите» из губ слетает хриплый стон. Вряд ли кто-то может его услышать, так как в студии все еще играет музыка.

Слезы застилают глаза. Пытаюсь наступить мужчине на ногу, или хотя бы ударить пяткой по коленной чашечке. Все мимо. Он задирает мое платье до пояса. Его липкая, холодная ладонь сильно сдавливает ягодицу, он цепляет край трусиков.

— Пусти, — хриплю я, дергаясь из последних сил.

Вместо ответа звенит пряжка ремня. Мысленно прощаюсь с этим миром. Надежда на то, что мне удастся вырваться из лап этого негодяя тает с каждой секундой. Вся команда молчала, когда он издевался. Все прятали глаза в пол, когда он позволяет себе распускать язык. Неужели все в курсе, что он делает с девочками? Неужели все выбрали путь соучастников?

Смотрю на серую напольную плитку и вою до хрипоты. Мой мобильный телефон жужжит в метре от меня. Фотография мужа светится на весь экран. Вот только я никак не могу дотянуться до гаджета, чтобы принять вызов.

Глава 23

Каролина.

— Послушай… Это… Ты точно в порядке? — переспрашивает негромко Марьян, после того как официант отходит от нашего столика. — Может…, — парень внезапно замолкает. Он бегает взглядом по моему лицу, время от времени сжимает губы в прямую линию. Наверное, спешит куда-то, и не знает как об этом сказать. — Может лучше обратиться к врачу? Ну, после того как…

Парень смотрит на мои пальцы, которые я продолжаю расчесывать до крови вокруг ногтей. Быстро прячу руки под стол, стесняясь собственных неконтролируемых движений.

— Нет, нет — глотаю очередную волну слез, подступающих твердым комом к горлу.

Отрицательно машу головой, отчаянно желая успокоиться. Обхватываю горячую чашку руками, потому что только так могу остановить усиливающуюся дрожь в пальцах. — Не надо. Игна… Он не успел ничего сделать. К счастью, — добавляю чуть тише.

Одновременно сгораю от стыда перед малознакомым парнем и злюсь на себя за слабость. Не понимаю почему сдалась так рано, почему не звала на помощь до самой последней секунды?

Странный симбиоз противоречащих друг другу мыслей атакует голову. Я не должна винить себя за преступные действия другого человека, но в то же время корю себя за то, что спровоцировала дополнительную волну агрессии у злоумышленника.

Марьян кивает и, расслабив плечи, опирается на спинку стула. Чуть слышно стучит тонким острием зубочистки по столу.

Между нами повисает неловкая пауза. Смотрим украдкой друг на друга. В его серых, практически прозрачных радужках плещется нескрываемое беспокойство, а мои, судя по всему, раскраснелись из-за нескончаемых слёз.

Жизнь — удивительная штука. Еще утром мы абсолютно ничего не знали друг о друге, а теперь имеем одну проблему на двоих — отсутствие дальнейшей работы из-за «открытой стычки» с Игнашевичем.

Именно в его фотостудии мы с Марьяном сегодня познакомились. Светловолосый парень пару дней как начал ассистировать именитому фотографу, пройдя жесткий отбор. Я же приехала поучаствовать в фотосессии, чтобы появиться на главных разворотах модного журнала.

За всю съемочную смену мы перекинулись десятком общих фраз, а к вечеру сидим за одним столиком в каком-то пражском кафе. Где-то за углом находится та самая фотостудия, где меня едва не…

Слезы снова наливаются слезами, подбородок дрожит от налетевшей смуты. Мне тяжело не только говорить, но и думать о том, что могло произойти в том маленьком помещении, если бы Марьян не зашел туда вовремя.

Отчетливо помню момент, когда перестала сопротивляться, перестала издавать какие-либо звуки. Страх овладел не только моим сознанием, но и телом. Ничего не получалось сделать с мужчиной, который больше меня раза в два.

Я будто в одночасье смирилась с предстоящим ужасом. Мысленно попрощалась с мужем, с подругами, с папой. Я даже начала прощаться с жизнью, потому что знала наперед: пережить такое унижение точно не смогу.

Не настолько я стрессоустойчивая и сильная, чтобы жить с такой травмой дальше. У меня нет столько внутренних резервов, нет запасных жизненных батареек. Мой моральный дух давно сломлен изменой мужа, подавлен появлением его внебрачного сына в нашей жизни. Я не вынесу новых травм. Просто-напросто не сумею.

Липкие руки, скользящие по телу, чувствую до сих пор. Растираю озябшие плечи, стараясь прогнать фантомные боли. Кожа все еще помнит, как эта сволочь касалась меня в самых запретных местах.

Я отчетливо помню страх, сковавший меня, когда в помещении санузла раздался голос Марьяна. В ту же секунду я забыла, как дышать. Я будто переместилась под землю на девятый круг Ада. Игнашевич кричал, чтобы парень немедленно закрыл дверь с обратной стороны. А я…

Смотрела в необыкновенные глаза Марьяна и молилась, чтобы тот оставался на месте. Отчаянно просила всех богов, которых знала, чтобы малознакомый парень не оказался соучастником негодяя, прижимающего меня лицом к холодной стене.

Мое доверчивое сердце