Татуировка наложницы - Лора Джо Роулэнд

— Рад встретить вас.

— Мне тоже приятно, — потупилась Мидори. — Сёсакан-сама здоров? — спросила она и получила заверения, что Сано пребывает в полном здравии. — Значит, он женился, — вздохнула девушка.

Хирата понял, что Сано ей нравится и она тайно надеялась на брак с ним. Но Мидори уже лукаво смотрела на Хирату.

— Я много слышала о вас. Вы были полицейским, правда? Как интересно!

У лотка с едой она купила поднос с чаем и пирожными.

— Дайте-ка я вам помогу, — предложил Хирата.

У Мидори на щеках появились ямочки.

— Спасибо. Раз вы детектив, то, должно быть, очень смелый.

— На самом деле не очень, — скромно потупился Хирата. Они нашли свободное место, и он поведал несколько героических историй из своей полицейской карьеры.

— Как здорово! — захлопала в ладоши Мидори. — А еще я слышала, как вы помогли поймать банду контрабандистов в Нагасаки. О, как бы мне хотелось увидеть это!

— Пустяки, — сказал Хирата, приободренный ее искренним восхищением. Она была очень хорошенькой и нежной. — Сейчас я расследую убийство госпожи Харумэ, и мне нужно побеседовать с госпожой Ишитэру. К вам у меня тоже есть несколько вопросов, — добавил он, вспомнив наставления Сано.

— Ах, хорошо! Я расскажу все, что знаю, — улыбнулась Мидори. — Садитесь с нами. Поговорим до начала спектакля.

Хирата шел за ней следом, и его уверенность крепла. Ему было легко беседовать с Мидори, значит, с госпожой Ишитэру тоже все пройдет хорошо.

В залитом солнцем дворике театра земля была устлана татами. От угольных жаровен поднималось тепло. Зрители группками сидели и болтали. Перед ними находилась сцена, состоявшая из длинных деревянных перекладин, с которых свисала черные занавеси, скрывающие кукловодов, чтецов и музыкантов. Мидори повела Хирату к местам для избранной публики, где прямо перед сценой сидели богато разодетые дамы, их служанки и охранники.

— Там в конце госпожа Ишитэру. — Мидори вдруг замялась, в ее лице появилась неуверенность. — Хирата-сан, простите, что я вмешиваюсь, но… должна предупредить вас, будьте осторожны. Наверняка не знаю, но…

В этот момент госпожа Ишитэру обернулась и поймала взгляд Хираты.

У нее было длинное, сужающееся книзу лицо, нос с горбинкой и узкие, приподнятые к вискам глаза — классическая красавица с древних картин… или дешевых листков, рекламирующих проституток из квартала удовольствий Ёсивара. Все в ней отражало эту странную комбинацию великосветского лоска и низменной чувственности. Красная помада была изящно наложена на пухлые губы, ярко выделяющиеся на покрытом белой пудрой лице. Ее прическа — волосы были подняты на висках и спускались длинными прядями на спину — была простой и строгой, однако скреплялась замысловатыми украшениями из цветов и гребней в стиле дорогой проститутки. Темно-красное парчовое кимоно по последней откровенной моде было приспущено на плечах — высокая стройная шея пленяла чистотой и невинностью. Взгляд Ишитэру казался отстраненным, но в то же время лукавым и понимающим.

Хирата почувствовал, как у него задрожали колени, смущение опалило тело жаром. Он как лунатик двинулся в сторону госпожи Ишитэру, едва осознавая, что Мидори представляет его и объясняет причину появления здесь. Все вокруг расплывалось тенями, и только образ Ишитэру оставался живым и четким. От сильного возбуждения у Хираты закаменело в паху. Никогда прежде его так явно не влекло к женщине.

Госпожа Ишитэру говорила манерно, как всякая высокородная дама:

— …рада познакомиться с вами… Конечно, я помогу вам в расследовании любым доступным мне способом…

Ее хрипловатый голос проникал в душу Хираты подобно черному, ядовитому дыму. Ишитэру подняла веер, прикрыла нижнюю часть лица, опустила глаза и чуть склонила голову. Она пригласила Хирату сесть рядом. Он повиновался и рассеянно посмотрел на Мидори, когда та взяла у него поднос и стала с печальным видом раздавать всем закуску. Потом Хирата забыл о ней напрочь.

— Мне бы… я хотел бы знать… — пробормотал он, пытаясь собраться с духом. Духи госпожи Ишитэру обволакивали Хирату сильным горько-сладким ароматом экзотических цветов. Он с ужасом ощущал свои остриженные волосы — маскировка, спасшая ему жизнь в Нагасаки, делала его похожим больше на крестьянина, чем на самурая. — Каковы были ваши отношения с госпожой Харумэ?

— Харумэ была премилой маленькой штучкой… — Ишитэру слегка пожала плечами, и кимоно еще сильнее обнажило верхнюю часть ее налитых грудей. Хирата, с усилием переводя взгляд на лицо наложницы, почувствовал сильное томление в паху. — Но всего лишь простой крестьянкой. Вряд ли кто-то из императорской семьи… вроде меня… захотел иметь с ней что-то общее. — Ноздри Ишитэру затрепетали в высокомерном пренебрежении.

Сквозь туман возбуждения Хирате припомнились показания госпожи Шизуру.

— Значит, вы не ревновали, когда Харумэ появилась в замке и… заняла ваше место в, э-э, спальне его превосходительства?

Он тут же пожалел о своих словах. Надо было сказать «в сердце» или использовать другой подходящий эвфемизм для описания отношений госпожи Ишитэру с сёгуном. Подавленный собственной грубостью, Хирата сознавал, что весь опыт полицейской работы не может ему помочь в обсуждении интимных тем с женщинами высшего сословия. Следовало уступить допрос госпожи Ишитэру Сано! А теперь, помимо собственной воли, Хирата представлял сцену в личных покоях Цунаёси Токугавы: обнаженная госпожа Ишитэру лежит на матрасе, а на месте сёгуна сам Хирата. Его кровь вскипела от возбуждения.

На губах госпожи Ишитэру мелькнула улыбка. Неужели знает, о чем он думает? Она кротко опустила глаза.

— Разве я… простая женщина… имею право противиться выбору моего господина? Если не Харумэ, то кто-то другой заменил бы меня. — Ее безмятежное лицо чуть дрогнуло. — Ведь скоро мне исполнится двадцать девять.

— Понимаю. — Хирата знал, что в этом возрасте наложницы уходят из дворца, чтобы выйти замуж, стать придворными чиновницами или вернуться в свои семьи. Значит, Ишитэру на восемь лет старше его. Все молодые девушки, в которых он видел кандидаток в будущие супруги, показались ему скучными и непривлекательными. — Что ж, э-э… — проговорил он, стараясь нащупать линию беседы.

Служанка передала госпоже Ишитэру блюдо с сушеными вишнями. Взяв одну, она повернулась к Хирате:

— Не хотите ли отведать?

— Да, спасибо, — сказал он, благодарный за передышку.

Ишитэру медленно приоткрыла рот и протолкнула вишню внутрь кончиком пальца. Хирата охнул, проглотив ягоду целиком. Он и раньше видел, как женщины едят, стараясь не смазать помаду. Но у Ишитэру это выглядело так эротично. Ее длинные нежные пальцы, казалось, были созданы для ласк и бесстыдных прикосновений.

Хирата устыдился собственных мыслей.

— Я знаю, что вы и госпожа Харумэ не выносили друг друга.

— Замок Эдо переполнен сплетниками, которым больше нечего делать, кроме как пакостить другим, — промурлыкала женщина. Отвернувшись, она изящным движением вынула изо рта вишневую косточку.