Француз - Юрий Костин

— О-о-ля-я-я…

— Иду, — донеслось снизу.

— Стой! Не иди никуда!

Антон попытался объяснить Ольге, как пользоваться радио. А люди с корабля-пирата уже бросали на яхту концы, жестами требуя их закрепить.

На борт спустились пятеро, среди них лишь один европеец, невысокого роста, черноволосый. Глаза его поблескивали стальным цветом, не мигали и, казалось, не выражали никаких эмоций. Одет он был в полосатые шорты и некогда белую майку, поперек которой красовалась надпись «You Know My Brother Is a Politician»[22].

Подойдя к капитану, он беспощадно двинул его прикладом автомата в живот. Согнувшись от боли, капитан опустился на банку.

— Why?[23] — прохрипел он.

— Just a warning. Behave yourself[24], — сообщил европеец. — Если будете себя плохо вести, жалеть никого не станем.

— Господа, докладываю: сигнал SOS отправлен! Теперь нас спасут! — с торжествующим криком выпорхнула элегантно одетая Ольга на палубу.

— Эй, Мишель, — крикнул европеец, обращаясь к одному из оставшихся на его судне людей. — Ты по радио слышал только что «мэй дэй»?

— Не было ничего! — ответил парень с дредами, свисающими из-под растаманской шапочки, и с автоматом через плечо.

Взглянув на Ольгу, европеец усмехнулся.

— Ладно, будем считать, предупреждение мое действует с этой минуты. Кто нарушит, выкину в море с цепью на шее. Предварительно освежую.

— Ой, — пискнула Ольга, виновато глядя на Антона, — похоже я чего-то не то сделала…

— Ничего страшного, — попытался успокоить ее Антон и тут же поплатился за это, получив удар прикладом.

— Говорите только по-английски, — рявкнул европеец. — Кто не послушается, будем бить!

Обыскав лодку и пассажиров, забрав все, что могло представлять хоть какую-то ценность, пираты перевели пленников на свой корабль, а яхту взяли на буксир. Затем всех затолкали в мрачный трюм, предварительно связав руки и ноги, и приставили охранять парня с дредами.

Часа через два-три после захвата пиратское судно куда-то пришвартовалось. С трудом встав на колени, Антон подполз к крохотному иллюминатору без стекла, через который хорошо были видны непроходимые мангровые заросли. И больше ничего. Антон часто встречал это словосочетание в приключенческих романах про пиратов: мангровые заросли… Ему всегда представлялось что-то красивое, вечнозеленое, населенное диковинными птицами, утопающее в теплом, зовущем окунуться море. В общем романтика.

В реальном мире в свете заходящего солнца они выглядели опасными, неприветливыми. Да и во всей этой ситуации не было никакой романтики.

Антону никогда еще не приходилось спать со связанными руками и ногами. Ему было предельно некомфортно и даже больно, но пережитые приключения так вымотали, что, несмотря на неудобство и тревогу, он все-таки отключился.

Ему приснился сон, приятный и добрый. Во сне он не обливался потом и не страдал от укусов москитов, набросившихся на несчастных «экскурсантов» с наступлением темноты. Здесь не ныли запястья, не затекали ноги, не болела голова, не подташнивало от тоски и страха перед неизвестностью.

Снилась ему пустынная московская улица, пахнущая поздней весной, похоже, месяцем маем, ведь по обеим сторонам ее пышно цвела сирень. Легкий ветерок приносил свежесть и букет ароматов любимого города. Он шел по улице быстрым, уверенным шагом и даже во сне ощущал свою силу, легкость движений и сумасшедшее чувство свободы и юношеской радости жизни. Ему уже лет двадцать не приходилось испытывать подобного абсолютного, пьянящего восторга. А тут, во сне или полузабытьи, ощутил все, словно наяву.

И как это раньше, в юности, он не замечал вдохновляющей, пьянящей красоты весенних московских ночей? Как мог с безразличием сотни раз бродить этими дворами, не восторгаясь неповторимым очарованием чудных фасадов и двориков? В смешении архитектурных стилей и даже в отголосках варварских сломов, сносов, в эхе перестроек, благоустройств и реноваций, в обновленных фасадах, кое-где все же умело вписанных в патриархальный стиль, представал его город, не похожий на другие столицы, единственный и неповторимый, уничтожавшийся пришлыми «варварами» и вновь возрожденный, красивый и непобедимый.

Он вспоминал во сне, как не раз спешил на свидания по есенинским «московским изогнутым улицам» под родным небом, вдыхая запах сирени, старинных подвалов, земли и прелых прошлогодних листьев — воздух центра Москвы. А как было упоительно целоваться весной, укрывшись в безлюдном уголке, куда почти не долетал шум большого города и желтоватый свет его фонарей не смущал юные сердца!

Ему показалось во сне, будто кто-то берет его за руку, нежно гладит пальцы, и вот он уже сам осторожно касается чьих-то жарких губ…

— Извини, — послышался шепот Ольги. — Я ненарочно. Как-то само собой вышло. Захотелось тебя поцеловать. Не пойму почему. Наверное, потому что ты все-таки классный… Акула там эта, а обстановка тут, сам понимаешь… Надо что-то делать… Или как? Нет, если тебе неприятно, это другое дело. Я не навязываюсь. Просто мы ведь не знаем, что будет дальше. Завтра может никогда не наступить. Надо жить здесь и сейчас…

В другой ситуации Антон, скорее всего, нашелся бы, поддержал романтическую беседу, успокоил девушку, красивую и легкую в общении. Но сейчас его интересовало только одно: руки Ольги были свободны. А ведь он отчетливо помнил, что ее связали, как и всех остальных.

— Оля, — прошептал он, пристально глядя на подругу по злоключениям, — а ты как веревку-то развязала?

Ольга глубоко вздохнула, отодвинулась от Антона на более-менее почтительное расстояние.

— Она просто размоталась, — сухо пояснила Ольга.

— Размоталась?

— Ага.

— И ты не стала меня развязывать?

Ольга взглянула на него строго, но вдруг рассмеялась, громко, беззаботно.

— Конечно! Так проще с тобой справиться!

От напряжения у Антона даже голова заболела.

«Такой шанс… Или не шанс? Ну, хорошо, освободимся мы от веревок, а дальше-то что? Как быть с вооруженными людьми? И даже если каким-то чудом получится их обезвредить, что делать после? Надо поговорить с остальными участниками команды. Кто знает, вдруг за плечами того же Кена служба в каких-нибудь легендарных американских частях? Например, в «морских котиках» или хотя бы в морской пехоте… Но угонять корабль?.. А что если у пиратов имеется еще один? Или база у них здесь, к примеру? Догонят и порвут на кусочки. Пока еще есть хоть какой-то шанс остаться в живых. Так или иначе, нас все равно хватятся в Москве и Берлине, станут искать…»