Витамины любви, или Любовь не для слабонервных - Анна Макстед

Джек пробормотал тощей блондинке что-то насчет «проекта», который «на мази», но надо подождать, «когда дадут зеленый свет», и она устремилась назад, к своему столику.

— Вот, значит, кто твоя дорогуша.

Джек опустил глаза:

— Я обращаюсь к даме «дорогуша», — объяснил он, — когда не могу вспомнить ее имени.

Я вертела своим бокалом:

— Ну, и как дела в конторе?

Он засмеялся.

— Нет, правда. Я слышала, дела идут хорошо.

— Да-а? От кого слышала?

— Ну, черт возьми, Джек. Поставила прослушку в твоем офисе… — Я смотрела на него с неприязнью, но потом все же призналась: — Мой шеф наслышан о тебе и к слову упомянул.

Джек потер шею:

— Все верно, — и добавил более дружеским тоном: — У меня есть довольно приятные клиенты. С некоторыми ты даже знакома лично.

— Я? — Я от души рассмеялась. — Вот уж этого не может быть: я не знакома ни с одной знаменитостью!

— Джонатан Коутс. Мистера Коутса знаешь ведь?

— Мистер Коутс! — рассмеялась я. — Тот мистер Коутс, который преподавал драму в моей начальной школе?

— Это была и моя начальная школа.

— Угу, знаю. А он тут при чем?

— Он очень талантливый актер, читает текст за кадром.

— Еще бы тебе так не говорить. Ты же его агент. Смешно.

— Он увидел мое имя в ежегоднике «Актеры и агенты» и позвонил, что тут удивительного?

Джек снова посмотрел на свою трубку.

— Спешишь?

— Да. Так что говори, что собиралась, и расстанемся навеки.

Это было так жестоко. Я попыталась сначала вспомнить, что собиралась сказать, и тогда уже заговорить, но мой язык как будто оброс мхом. К моему ужасу, у меня задергался нос, и я смутно припомнила, что это предшествует слезам.

Вот ведь в чем дело. От меня требовалось низкопоклонство. Джейсону недостаточно было, чтобы я облегчила свою душу, он хотел письменного доказательства, что Джек и я — как он это сформулировал — «снова лучшие друзья». Получить такую расписку от Джека было так же невероятно, как заключить мир на Ближнем Востоке.

— Знаешь, — сказала я, — ты меня, пожалуйста, прости за то, что произошло. Но я действительно не считаю, что все было так страшно, как ты подумал. Я ведь по существу ничего не делала… особого с Гаем. Вообще ничего, когда с тобой отношения начали становиться серьезными. Я хочу сказать, в начале всяких отношений бывает такой неопределенный период… — Джек барабанил пальцами по столу. — Что-то не гак?

— Ханна. То, что ты говоришь, не похоже на извинение.

— Конечно, нет. Это не извинение. Это объяснение. У меня были эксцентричные представления о взаимоотношениях, когда я встретила тебя. Джейсон ходит к… — я поморщилась, — психотерапевту, и тот, гм, советует оглядываться назад, чтобы… э-э… идти вперед. Он считает, что если бы ты понял меня, ты смог бы меня простить. И тебе стало бы легче думать об этом… эпизоде.

— Вот оно что! Ну, так этого не будет.

— Но… — я стала заикаться, — дай мне шанс.

Джек испугал меня — неожиданно рывком подался вперед и положил обе руки на стол:

— Ханна, твой парень требует от меня невозможного. Ты говоришь, он хочет, чтобы мы с тобой проанализировали наше прошлое, вытащили проблемы, скажем, как блох из собачьей шерсти, и все исправили, оставив тебя чистой и невинной, безгрешной, как новорожденный младенец.

Я кивнула. Мысленно я все еще пыталась понять аналогию с ногой собаки.

— Да. Именно этого он хочет. Даже если ты саркастически это воспринял. Но почему ты так?..

— Потому что тут нет решения, и отчасти проблема в том, что ты этого никогда не поймешь. Если ты кого-то обманула, это никуда не уйдет. Ты меня предала, Ханна, предала, хотя я тебя любил больше, чем когда-нибудь смогу полюбить другую женщину, а ты этого не видела, не признавала. Ты и сейчас не можешь понять, у тебя другое устройство мозга, у тебя нет соответствующих эмоций, ты — чертов… аутист! Не могу я простить тебе того, что ты со мной сделала; ты изменила меня как личность в худшую сторону, и я тебя за это ненавижу.

Ну вот. Наконец все сказано. Прямо, от сердца. И прямо в сердце. Это сказало мне больше о том, как Джек воспринимает мой поступок, чем все его речи в прошлом. Теперь мне следовало пасть к его ногам, раздавленной стыдом. Но я не сделала этого. Он раздражал меня до чертиков. Он был надутой свиньей, погрязшей в жалости к себе, он просто не умел слушать.

— Ты полный дурак, сам разбирайся в своих проблемах, — заявила я и вышла из ресторана.

Точнее, я пулей вылетела из ресторана. Меня охватило бешенство. Разговор получился вполне в духе наших прежних отношений с Джеком. Нам и раньше хватало десяти секунд, чтобы поссориться. В ушах еще звучали его слова: «Я тебя ненавижу». У меня от гнева даже дыхание сперло. Вообще-то я не привыкла так бурно реагировать на события своей жизни.

Ход моих мыслей прервала такая картина. Прямо перед собой я увидела очень стильную даму, давившую ногой окурок. Она втаптывала его в землю с такой силой, как будто это был ее личный враг.

Ее внешность привлекла меня. Я притворилась, что проверяю звонки на своем мобильнике. Это такая военная хитрость. Есть один старый способ задержаться: делать вид, будто что-то ищешь у себя в сумке. Но этот — удобнее. Можно дольше стоять, отрешенно глядя прямо перед собой. Какой смысл разглядывать дно собственной сумки, усыпанное крошками и мелочью. Я рискнула еще раз взглянуть на лицо женщины. Несомненно, она одна из тех, кто делает ставку на имидж.

На ней были кожаные черно-белые туфли с невероятно острыми носами, с тисненым узором, на крошечных каблуках. Я догадалась, что это последний писк моды. Конечно, они безобразны и неуклюжи, но выглядят суперски, как бы намекая: «Я могу то, о чем ты и не помышляешь, бедняжка». Я смотрела на них и не могла оторваться. Так бывает, когда глаз не можешь отвести от чьей-нибудь бородавки. Если я, верно, усвоила уроки Габриеллы, то это дизайнерская модель ценой в три сотни фунтов. Кардиган женщины был застегнут неправильно, не на те пуговицы. Я не слишком хорошо знаю мужскую психологию, но подозреваю, что эта нарочитая небрежность придавала даме больше сексуальности.

Она вошла в дверь, из которой я только что вышла, и тут меня осенило: пора уносить ноги, а то буду торчать здесь, пока Джек не выйдет. Отойдя в сторону, я остановилась, следя за перемещением мисс Острые Носы внутри ресторана. Ненадолго, просто чтобы понять направление ее движения. Я проговорила в трубку «М-м-м» и небрежным жестом подала знак администратору, глядящему на меня из-за стеклянной двери, мол, не беспокойтесь, все в порядке- Мисс Острые Носы прошла прямо к Джеку. Я увидела, как она целует его в губы, увидела, что он отвечает на ее поцелуй. Я даже прижала руку к горлу, как какая-нибудь деревенская бабулька, впервые увидевшая женщину за рулем. Потом с серьезным видом кивнула администратору, тот кивнул мне в ответ, и пошла, наконец, от дверей ресторана.