Протоколы несионских мудрецов. Что такое государство и экономика - Юрий Мухин

…Какую форму административного правления можно дать обществам, в которых подкупность проникла всюду, где богатства достигают только ловкими сюрпризами полумошеннических проделок, где царствует распущенность, где нравственность поддерживается карательными мерами и суровыми законами, а не добровольно воспринятыми принципами, где чувства к родине и к религии заперты космополитическими учреждениями? Какую форму правления дать этим обществам, как не ту деспотическую, которую я опишу далее?

… Всем этим мы так утомим гоев, что вынудим их предложить нам международную власть, по расположению своему могущую без ломки всосать в себя все государственные силы мира и образовать Сверхправительство. На место современных правителей мы поставим страшилище, которое будет называться Сверхправительственной Администрацией. Руки его будут протянуты во все стороны, как клещи, при такой колоссальной организации, что она не может не покорить все народы.

(Кстати, вряд ли сами евреи стали бы называть свое правительство «страшилищем».)

Мы окружим свое правительство целым миром экономистов. Вот отчего экономические науки составляют главный предмет преподавания евреям. Нас будет окружать целая плеяда банкиров, промышленников, капиталистов, а главное – миллионеров, потому что, в сущности, все будет разрешено вопросом цифр.

На время, пока еще будет небезопасно вручить ответственные посты в государствах нашим братьям-евреям, мы их будем поручать лицам, прошлое и характер которых таковы, что между ними и народом легла пропасть, таким людям, которым, в случае непослушания нашим предписаниям, остается ждать или суда, или ссылки – сие для того, чтобы они защищали наши интересы до последнего своего издыхания.

Прежде всего обратите внимание на характеристику «администраторов гоев», – какие к ним требования. На эти должности требуются только преступники! Вспомним, Ельцин за развал СССР подлежал суду по статье 64 Уголовного кодекса СССР, по которой нарушение целостности СССР наказывалось смертной казнью. На Путине лежат взрывы гексогеном домов в Москве и Буйнакске… Но ведь такое требование к марионеточному правителю и без евреев понятно!

В последней цитате определено место евреев в будущем государстве – правительство, администраторы и их советники. Заметьте – банкиры и промышленники – это гои! Уже в начале века это было бредом – евреи совершенно очевидно подминали под себя банки и через них – промышленность. А автор Протоколов не обращает на эти очевидные факты внимания. Почему?

Ответ один: его цель запугать и этим сплотить аристократов России. Ведь только аристократам в будущем государстве еврейского царя нет места. А если сказать, что и банкиры с промышленниками тоже будут евреями, то тогда ленивые аристократы могут махнуть рукой – дескать, пусть отечественные капиталисты с евреями и борются.

Нет, автор Протоколов только аристократам не оставляет альтернативы, он именно их пытается расшевелить.

Прежде, чем говорить о предложениях автора Протоколов по прессе, я повторю то, что уже писал неоднократно.

Если говорить о свободе слова, то сегодня эту свободу имеют некоторые избранные болтуны и только.

Как же, – скажете вы, раз Мухин может писать в этой книге о чем угодно, то ведь это и есть свобода слова! Но разве в СССР вы не могли говорить свободно о чем угодно? На кухне. Не могли орать во всю глотку: «Долой Брежнева!»? В лесу. Могли. Да, – скажете вы, – но на кухне и в лесу меня слушали бы несколько моих товарищей и все.

А кто слышит написанное в этой книге, кроме вас? Велика ли разница в слушателях, чтобы так радоваться? Люди, как правило, не понимают сути свободы слова – нет, и не бывает свободы слова без ОБЯЗАННОСТИ СЛУШАТЬ!

Даже СССР было не так, как сегодня в России, которую есть все основания назвать фашистской. Да, действительной свободы слова и в СССР не было, но обязанность слушать – была! Вот мой личный пример.

В середине 80-х наш Ермаковский завод ферросплавов в районном городе Ермаке становился на ноги, появилась возможность с него кое-что взять, и масса чиновников стала показывать нам, насколько они значительные люди и что мы, руководители завода, обязаны их очень сильно любить и не отказывать им в их личных просьбах. Веселая это была компания – от прокурора города до директора банка.

Последний учудил такое, что у меня кончилось терпение. Мы по инструкции ВЦСПС обязаны были бесплатно раздавать в горячих цехах чай и делали это, как и остальные заводы, десятки лет. Но в инструкции было написано «бесплатно доставлять в цеха чай». И директор банка прекратил оплату магазинам наших счетов за чай на том основании, что речь, дескать, идет только о бесплатной доставке чая в цеха, а рабочие на рабочих местах должны покупать его за наличные.

Был бы старый секретарь горкома, за такие шутки директор банка мигом бы лишился партбилета и вместе с ним должности. Но секретаря горкома уже сменил болтливый перестройщик, будущий бизнесмен.

Снабжение завода было моей обязанностью и я, разозлившись, собрал все факты воедино (не забыв и прокурора, и милицию) и написал статью в «Правду» с предложением, как быть с этой бюрократической сволочью. Предложение в «Правде» не поняли и из статьи убрали, но статью напечатали, переделав ей свое окончание.

Далее дело развивалось так. «Правда» у нас появлялась вечером, и номер с моей статьей «Чаепитие по-буквоедски» появился в четверг. В пятницу ее прочли, меня вызвал директор (исключительно умный и опытный руководитель) и приказал ко всем упоминаемым мною в статье фактам собрать документальное подтверждение (а вечером еще проверил, как я его указание исполнил). И приказал все документы забрать домой. В субботу утром он позвонил мне на квартиру и распорядился вместе с ним ехать в горком. Там нас ждали: второй секретарь обкома, прокурор области, комиссар областной милиции, директор областной конторы «Промстройбанка» и масса других областных чиновников. Там же у стенки сидели все, кого я критиковал в статье. Кстати, чай заводу банк оплатил еще в пятницу, тогда же начальник ГАИ лично сломал все шлагбаумы, которые он до этого поставил на территории нашего завода и т. д.

Нас с директором посадили напротив прокурора области, перед ним лежала моя статья, размеченная по эпизодам. Он читал эпизод и требовал: «Документы!». Я вынимал из своей папки необходимые и подавал. Он их смотрел профессионально: атрибуты бланков, входящие номера и даты, даты распорядительных подписей, сроки и т. д. Если не видел признаков недействительности, складывал эти бумаги в свою папку. На одном документе между входящей датой и распорядительной надписью срок был три дня. Прокурор проверил по календарику – два из них были выходными. (Спасибо директору – у меня на все вопросы прокурора были готовы документы). Потом председатель комиссии – второй секретарь обкома – начал задавать вопросы, требующие устных пояснений. От стенки послышались жалобные сетования раскритикованных мною в статье, что я, дескать, все извратил, но председатель заткнул им рот и слушал только меня.