Самое Тихое Время Города - Екатерина Кинн

Дядя Костя, пятидесятилетний седой битломан и печальный бывший хиппи, был ныне опрятен и держался подчеркнуто прямо, стараясь не выдать алкогольного предрождественского состояния. Говорил интеллигентнейше и о возвышенных материях, и, когда Игорь вдруг осознал, что увлеченно обсуждает Борхеса с общеизвестным пьянчугой, стоя на лестничной клетке с пакетом мусора в руке, ему стало не по себе. Такого с ним раньше не бывало. Но это было, черт возьми, приятно!

– Ну с Рождеством? – сказал дядя Костя, с заговорщическим видом доставая из кармана вытертых джинсов фляжку коньяку. – Будете?

– С Рождеством, – улыбнулся Игорь. – Буду.

– Ну все. – Анастасия улыбнулась искренне, как могла. – Не горюй, малыш, я приеду. Я всего на пару месяцев. Буду звонить каждый день.

Катя надулась. Покладистый ребенок. С ней можно договариваться. Но кому же нравится, когда мама уезжает?

– Папа тоже говорил, что вернется, – насупилась она.

– Ну что ты! Что ты! – Она подхватила девочку на руки. – Я же совсем недалеко, под Москву, просто сейчас много работы, потому придется все время быть там. А если получится, я буду и приезжать. Честное слово!

Девочка молча крутила локон.

– Ла-а-адн, – протянула она наконец. – Маммм, я тебя люблю. Ты меня не бросай, – добавила шепотом.

Мама поцеловала девочку.

– Ну иди к бабушке. Я ненадолго.

Она еще раз помахала рукой дочке и свекрови, повернулась и пошла к черной машине с тонированными стеклами и с небольшим необычным логотипом в правом верхнем углу лобового стекла. Оранжево-зеленый узел, похожий на двух переплетающихся змей.

Ночью тебя коснется

прозрачный огонь луны -

там в глубине колодца

время съедает сны,

гул машин торопливый,

окон веселый лед… Но – спи. Покуда мы живы,

башня растет.

Е. Михайлик. Вавилонская башня

Конец зимы 2005

Первым тревожным звонком был сон.

Игорь почти ничего не помнил – только лицо Анастасии, словно за толстым стеклом, безмолвно шевелящиеся губы и тяжелое, тревожное ощущение. И еще странные слова: «Башня растет».

Снам он верил. Это входило в его понимание нормальной ненормальности. Хотя бывали и просто сны. Но вряд ли этот сон был просто сон, потому как об Анастасии он уже давно бросил думать, так с чего бы ей сниться? По первому времени он еще надеялся на звонок, что-то там себе воображал, затем вздохнул и постарался забыть. Тем более что в соседнем офисе работала симпатичная и умненькая рыжая секретарша Танечка, а в ветеринарной клинике Вильку осматривала очень приятная блондинка Эля.

А теперь этот сон, и все Танечки и Элечки сразу отошли на задний план.

Правда, этот самый сон он был склонен отнести к просто снам, но почему-то не отпускало…

Второй тревожный звонок прозвучал буквально на другой день, и Игорь занервничал. Никогда ненормальное не было так настойчиво, хотя проявилось почти ненавязчиво. Игорь шел к метро, задумавшись, так что чуть не забыл про то, что Вильке надо купить рыбы. Спохватился уже у самого «Сокола». Поскольку искать, где подешевле, было лень, сразу сунулся в супермаркет. И застыл, моргая как идиот, на пороге. Потому что внутри был какой-то шмоточный распродажный.

– Да проходите вы! – недовольно подтолкнули его сзади две полные тетки. Игорь извинился и вошел, чтобы не мешать.

«Господи, когда успели? С утра еда тут была…»

В голове словно щелкнуло что-то – такое уже было один раз, в детстве…

Как-то раз, еще мальчишкой, когда вся их «мушкетерская» компания свершала очередные подвиги, он случайно завернул в знакомую подворотню на Воровского. Двор как двор, кошки, чахлые деревца да белье на веревке. Что в нем было не так – он так и не понял, просто ощущение было такое. Игорь выскочил назад, но остальных «мушкетеров» не обнаружил. Даже минуты не подождали, не окликнули! Обиделся, пошел домой один. По дороге завернул в знакомую булочную. Там тоже все было вроде бы нормально, но все равно ощущение неправильности не проходило. С огорчения купил булку, которая почему-то называлась не «калорийной», а «сдобной», хотя стоила столько же. Булка была самая обыкновенная. Огорчение немного поутихло, и пошел Игорек домой. Завернул за угол знакомого дома – стоп. Дом был незнакомый. То есть он был тот же самый, что и всегда, только не желтый, а розовый. И тут Игорь почему-то страшно испугался и бросился бегом к своему дому – а вдруг он тоже изменился? А вдруг там уже живет другой какой-нибудь Игорь Кременников, а не он? Но родной дом был на месте, и тот дом, который он в страхе пробежал, был теперь прежний, желтый, и ощущение неправильности исчезло. Он стоял с недоеденной булкой перед домом, и сердце от страха трепыхалось где-то в горле. Игорь помотал головой, отгоняя воспоминания.

Постояв еще несколько секунд, он спросил охранника:

– Извините, это что за магазин?

Тот посмотрел на Игоря, как на чокнутого, и снисходительно процедил:

– «Глобал ЮэсЭй». Читать не умеешь, что ли?

У Игоря закружилась голова. «Глобал» действительно был тут несколько лет назад. Но, черт!..

– Какое сегодня число?

Охранник еще подозрительнее воззрился на Игоря и сунул ему под нос часы. Дата была сегодняшняя.

Игорь как ошпаренный выскочил из магазина, на мгновение ощутив спиной противный холодок. Выдохнул. Посмотрел на вывеску. Вывеска продуктовая… Он выдохнул и, решившись, снова вошел. Нет, все нормально. Еда. Холодок по спине на сей раз не полз. Зато Игоря потряхивало внутри.

День еще не кончился, отнюдь не кончился. Может, Игорь стал со страху повнимательнее, но сегодня глаз четко выхватывал в стеклах вагона метро лишние отражения. А когда шел под фонарями домой от «Маяковской», за ним тянулись несколько теней. Понятно, что штуки две были собственные, они соответственным образом удлинялись и укорачивались под фонарями, но еще две не менялись никак. И очертания у них были не Игоревы. И двигались они как-то самостоятельно. И тащить их домой Игорю вовсе не хотелось, но, как от них отвязаться, он понятия не имел. Наверное, он еще долго мучился бы сомнениями, если бы из дворов вдруг не вылез здоровенный черный ньюф и не облаял тени. Одна резко скукожилась, стеклась в точку и исчезла. Вторая сократилась, как пиявка, но не исчезла. Откуда-то послышался свист и хриплый зов:

– Армагеддоша-а-а-а!

Пес исчез. Тень поколебалась немного, и снова выросла. Игорь разозлился:

– Тттвою мать, отвяжись, на хрен!