Воры, вандалы и идиоты. Криминальная история русского искусства - Софья Багдасарова

Как похищают картины на Западе

У России свой особенный путь, даже в области музейных преступлений – о чем и повествует эта книга. Но давайте для сравнения взглянем на срез криминального арт-бизнеса в Европе и Америке. Как и кто крадет картины в традиционно капиталистических странах? В чем сходство и различия? Некоторые тенденции очевидно совпадают, другие – например, вооруженные ограбления или участие в сделках с кокаином, – пока, слава богу, обходят наши края стороной. О третьих, в частности – активной помощи страховых компаний в расследованиях и выкупе шедевров, наоборот, остается только мечтать.

Ремесло вора, который специализируется на краже произведений искусства из музеев, – одно из самых романтичных. Если судить по голливудскому кино, разумеется. На экране грабежами занимаются настоящие джентльмены, истинные искусствоведы в масках – Пирс Броснан, Шон Коннери, Питер О’Тул, Колин Ферт. Они обаятельны и прекрасно разбираются в периодах Пикассо, родословном древе Брейгелей и сортах виски. А шедевры крадут легко, будто танцуя – спускаясь, словно акробаты, на тросах с потолка, хитроумно обманывая сигнализацию и все такое.

Не верьте кинематографу.

Криминал – это всегда грязно

Следователи и журналисты, которые профессионально изучают тему краж из музеев, рисуют совсем иной портрет типичного преступника. В действительности обычно это просто профессиональные воры, уголовники, которым все равно, что воровать – деньги у инкассаторов, украшения из сейфов, «Феррари» со стоянок или вот картины. Главное, чтобы оно стоило подороже. Они не испытывают никаких глубоких чувств к искусству и не разбираются в нем. Как правило, они являются членами мелких или крупных преступных группировок (часто этнических), а картины крадут по наводке, потому что получили информацию, что те слабо охраняются и дорого продаются. Иногда им даже наводка не помогает: когда в 2004 году преступники с оружием ворвались в музей Мунка в Осло, они не сразу нашли «Крик» и «Мадонну», потому что не знали, как те выглядят.

Между прочим, оказывается, это весьма эффективный способ ограбить музей – именно ворваться в здание с оружием. То, что обычно показывают в кино про ограбление банков: когда группа людей в масках с оружием врывается в здание, обездвиживает охранников и забирает ценности. В 1972 году так украли пейзаж Рембрандта и работы других старых мастеров из Монреаля, в 2008 году вынесли «сезаннов» и «ван гогов» на 163 млн долларов из собрания Эмиля Бюрле в Цюрихе, в 2004 году – «пикассо» и «матиссов» на 50 млн из бразильского музея (причем в разгар карнавала). Случаев масса. Так что, когда на входе в галерею вас просят пройти через металлоискатель – то это не только ради борьбы с терроризмом.

Впрочем, и старый добрый взлом с проникновением под покровом ночи в пустое здание тоже пользуется заслуженной популярностью.

Удивительно при этом, что музеи достаточно редко становятся жертвой профессиональных воров, специализирующихся именно на картинах. Оказывается, большинство преступников грабят музей лишь один раз за свою карьеру. Потому что высококультурную добычу крайне сложно реализовать – в отличие от украденных купюр, картины все узнают «в лицо». Когда вор осознает, какая это проблема – «толкнуть» такой товар, то закидывает картину пылиться (или, что хуже, отсыревать) в гараже. А сам переключается в следующих преступлениях на более простые для перепродажи вещи. Или ворует просто из принципа или привычки: например, человек, арестованный в 1973 году за кражу двух «рембрандтов» из музея Цинциннати, отсидел срок и потом снова попался. На этот раз его арестовали за кражу в магазине зубной пасты и леденцов… Тем не менее и одного раза порой достаточно для статистики: по данным ФБР, незаконная торговля украденными произведениями искусства имеет оборот до 6 млрд долларов в год (однако эта цифра включает и военные преступления, например, разграбление музея в Ираке). Но, конечно, существуют и устоявшиеся банды, специализирующиеся именно на искусстве, – правда, они предпочитают обычно более безличный, пусть и более дешевый антиквариат, а не шедевры всемирного значения.

Не всему украденному везет

Еще один миф из кинематографа – про армию подпольных коллекционеров, заказывающих кражи из государственных музеев для пополнения своей тайной сокровищницы, личного подпольного музея. В своих цитаделях подобные собиратели, будто Кощей Бессмертный, чахнут над сокровищами искусства, которые не суждено увидеть больше никому… Реальность же может оказаться вполне комической: например, в 1961 году из Лондонской национальной галереи был похищен «Портрет лорда Веллингтона» кисти Гойи. Версии о том, кто украл картину, были самыми разнообразными. А создатели фильма о Джеймсе Бонде «Доктор Но», вышедшего на экраны в следующем году, даже поместили «Портрет Веллингтона» в интерьер дома члена «СПЕКТРа», мол, это вот она, тайная всесильная организация, похитила шедевр. Позже оказалось, что картину украл бывший водитель автобуса, который залез в окно мужского туалета, узнав от знакомых сотрудников музея, что сигнализация в этот день работать не будет. Спустя четыре года после кражи он подкинул полотно в камеру хранения на вокзале (впрочем, есть версия, что он прикрывал своего сына-идиота).

Украденные картины вообще подкидывают достаточно часто. В некоторых случаях преступники, у которых несколько лет не получается сбыть добычу, предпочитают таким образом избавиться от неликвида и дамоклова меча над своей головой. В других случаях это, возможно, возвращение за выкуп, выплаченный страховой компанией. Впрочем, официальные власти предпочитают не подтверждать подобные версии, чтобы не провоцировать аналогичные преступления. Например, никто (кроме совсем узкого круга) достоверно не знает все перипетии криминальных приключений самой похищаемой картины в мире (официально «самой», согласно Книге рекордов Гиннесса). Рембрандтовский «Портрет Якоба де Гейна III» из Далвичской галереи в Лондоне крали четырежды, что принесло ему прозвище «рембрандт навынос». После кражи 1966 года ее обнаружили на скамье кладбища, после следующего исчезновения – на багажнике велосипеда. В 1981 году полиция остановила машину, в которой ее везли (но никого из пассажиров не арестовали). А в 1986 году, после трехлетнего отсутствия, портрет был обнаружен в камере хранения вокзала в Германии, у гарнизона британской армии. Во всех случаях картина была возвращена анонимно, и никто никогда не был осужден за ее похищение.

Если картину не выкупает страховая компания или государство (ну ладно, или условный подпольный коллекционер, заказавший ее кражу, скажем – арабский шейх), то она превращается в теневой актив той криминальной группировки, которой она попала в руки.

Обычно речь идет о сделках с наркотиками. Скажем, в 1986 году у одного ирландского миллионера вынесли 18 полотен старых мастеров, в том числе картины Вермеера и Метсю. «Вермеер» был найден в Антверпене, где использовался в качестве залога торговцу бриллиантами при покупке наркотиков. «Метсю» отправили в Стамбул в обмен на поставку тех же веществ; выручка за другие полотна использовалась для покупки оружия в Южной Африке. (И к вопросу об отсутствии специализации: эту кражу совершил знаменитый дублинский бандит Мартин Кэхилл, братья которого торговали героином, а сам он грабил инкассаторов, ювелиров и в итоге попался на киднэппинге.)