Руны и зеркала - Елена Клещенко

– Завтра, – сказала она. – Завтра…

Ольга не появилась на завтраке и не пришла на занятия. Ее не было на обеде и на прогулке. Она не появлялась в библиотеке и на ужине. Ее комната стояла пустой и открытой нараспашку, как при обыске. Тикиляйнен ничего не знал. Пророк ничего не знал. Софья рассказала, что за ней приезжала полиция.

Целый месяц Анастас читал стихи и до боли в голове пытался заглянуть в то окошко, которое Ольга открывала не только для себя, но и для других. Иногда ему удавалось ухватить сказку за пестрый хвост, но чаще он видел что-то вроде запыленного склада, забитого никому не нужным хламом.

Через месяц он прошел тестирование и набрал ноль целых тринадцать сотых балла. Он был признан абсолютной и неисправимой бестолочью.

Парни из новеньких поставили пластмассовую кадку посреди столовой. Мухоморыч притащил мешок модифицированной почвы и засыпал кадку до половины. Явилась предпраздничная Марфа, посадила в кадку шишку и наложила на нее заклинание Гулливера. Ёлка проклюнулась через минуту и пошла в рост с такой скоростью, что хруст стоял. Вылили шесть ведер воды, пока она не уперлась в потолок.

Анастас сидел в кресле и смотрел за окно, где сеялся с неба ледяной дождь, под которым раскисали дорожки и медленно, но верно умирал снеговик. Где-то там, в сыром парке, стояла непонятно для чего сделанная башенка. И она будет стоять так еще три сотни лет. И никакой флюгер ей не нужен.

На его коленях лежали пять конвертов.

Первое письмо извещало уважаемого г-на Клиента(тку) о том, что Страховая Компания (далее CK) предлагает Клиенту(тке) перейти на самостоятельную оплату своего пребывания в реабилитационном центре «Опора Жизни», поскольку долг CK перед Клиентом(ткой) будет окончательно погашен 10 января следующего года. С уважением, здоровья Вам и счастья!

Второе письмо было от мамы. Анастас решил открыть его последним, потому что прекрасно понимал, что в нем увидит.

Третье письмо было от Тикиляйнена. Даже не письмо, а открытка с изображением угрюмого здания и припиской: «Колония «Новый Путь». Мы перековываем людей!»

Четвертое письмо было от доктора Н. Э. Вокина.

Пятое письмо было от Ольги. Анастас не открыл его в этот Новый Год, не открыл его в тот день, когда сел в поезд до Владивостока. Не открыл его, сидя в самолете, летящем в Токио. И в Токио, перед операцией, он не открыл его тоже, решив для себя прочитать письмо, когда всё закончится. Или не прочитать вовсе.

Она сидит на лавочке в жидкой тени масличного дерева, ствол которого больше похож на порождение животного, а не растительного мира. Раздолбанный автобус приезжает сюда трижды в день. Выходят редкие пассажиры, которых она выучила наизусть. Водитель в белоснежной рубашке отправляется пить кофе, а его автобус еще долго кряхтит, фыркает и поскрипывает.

Приходит рыжая собака, вываливает язык, ложится неподалеку от нее. Она снимает туфли и гладит собаку ногами. Им обоим это нравится.

Она смотрит на часы, висящие над автобусной остановкой, такие же старые, как и всё вокруг. В колышущемся мареве показывается синяя морда автобуса с надписью «ALSA» на лбу. Он доезжает, останавливается и открывает двери.

Из него выходят две старушки в черном. Юная девушка в огромных наушниках. Прямой как жердь дед с маленькой собачкой в руках.

И когда она встает, понимая, что день опять прошел впустую, из автобуса выходит парень, слишком бледный для местного климата.

От горной часовни доносится полуденный звон.

В полном безветрии начинает вращаться флюгер.

Казенный конвертик в колонке новых писем, на самом верху. Сердце ухнуло в пятки, но правильный порядок действий сам высветился, как напоминалка из записной книжки: «Ни в коем случае не кликать на него – запустить ту программку, быстро, пока не сгенерилось и не ушло уведомление о получении».

…Так, вроде успела. Марго для верности сразу закрыла почтовый клиент и выключила эском. Пальцы крупно дрожали. Ничего, повестки больше нет, пропала повестка, я ничего не получала. Теперь еще есть пара дней или даже неделя. Сколько они будут ждать, прежде чем пришлют вторую? Или сразу сами придут?

Марго не курила, но в такой отчаянной ситуации это было просто необходимо. Сигареты, пепельницу и зажигалку пришлось стырить у мамы. Неумело щелкнула раз, другой, пламя подросло, обожгло пальцы. Марго расплакалась.

Ну и что, я ведь этого ждала, сказала она себе – и соврала. То есть она вроде как соображала, что деньрожденьице было в июне, что стукнуло ей, Марго, восемнадцать, а последний тест на интеллект показал 120, что дизайнерский колледж отсрочки не дает и вообще никаких отмазок у нее нет. Повестка из военкомата, уведомляющая о необходимости явиться для прохождения вычислительной службы, была неизбежна. Все это Марго помнила и понимала, даже пыталась говорить с матерью, и все равно проклятый зеленый конвертик на официальный «паспортный» адрес упал как кирпич с ясного неба.

Почему я такая легкомысленная дура? Потому что все плохое случается не со мной, даже если это плохое записано в законе. Потому что экзаменационные тесты я прошла на ура, в десятке лучших, и препод на архитектуре сайтов сказал, что я перспективная. (Зачем они все так говорили, как будто не знали о призыве?! Наверное, просто не сомневались, что я сумею откосить, как умная.) Потому что осень и желтые листья. Потому что Родион заплатил за меня в кофейне и проводил до метро… Самому-то Родиону родители сделали справку о каких-то эпилептоидных симптомах. Он говорил, что это верняк на двести процентов, что для армейских компьютеров его теперь нет, а никакого отношения к настоящей эпилепсии эти симптомы, даже если бы они по правде были, не имеют.

Хорошо всем, у кого предки хоть что-то соображают! Вспомнив материно «там из тебя человека сделают», Марго возрыдала с новой силой. Интересно: из-за всякой ерунды она прямо ну так переживает – на полчаса телефон в эскоме выключишь, потом неделю дуется и попрекает! А где любой нормальный человек своего ребенка бы спас… Или она специально хочет от меня избавиться хоть на два года, чтобы со своим Гошей тут жить, и я бы перед глазами не маячила… Нет, стыдно так про маму. Ну почему все-таки, когда реально нужна ее защита, то ни фига и все приходится делать самой?!