Бюро находок - Джеймс Р. Ганнибал

— Огненные шары?.. — задумчиво произнёс Джек. — Я тоже их видел в том стекле, но никто их не бросал. Они были какие-то странные… будто магические.

Гвен снова нахмурилась:

— Джек, видение из стекла было…

— Путаницей и хаосом, слышал уже, — перебив её, вздохнул он. — Только я всё это видел: как взрывались камни, как огненные шары прожигали кирпичные стены, а пламя поднималось до небес. Это не люди сделали, Гвен. Огонь подпитывала какая-то мощная сила.

Он встретил испуганный взгляд девочки и понял, что она наконец догадалась.

— Искра, — произнесли оба одновременно.

Гвен облокотилась на позеленевшие медные перила и посмотрела вдаль.

— Если Искра сожгла целый город, то зачем могла понадобиться Часовщику теперь, по прошествии стольких лет?

Гвен вышла на западный балкон, где висели свидетельства о последнем дне пожара.

— Что мог видеть Пипс, но не записать? — размышляла она. — Как загорелась пекарня? Нет, в тех краях он не появлялся. Тем не менее что-то важное он заметил — так утверждает Фарринер. Если не начало пожара…

— Значит, конец, — кивнул Джек, присоединяясь к чтению.

Три с половиной века назад Сэмюэл Пипс стоял на этом же месте. Он писал:

— Это последняя доска, а пожар ещё буйствует, — заметил Джек, поднимая взгляд на золотое пламя Монумента в полумиле к западу. — Если верить Пипсу, огонь не унимался и двигался на восток против ветра, охватывая весь город.

Гвен изучала следующую колонку текста.

— Хм… но послушай, что видел Ивлин несколько часов спустя:

Джек наклонился к доске и принялся читать сам. Действительно, «в тот же миг». Рядом была цитата из дневника Пипса, где настроение также чудесным образом переменилось.

Гвен отступила от перил и озадаченно нахмурилась.

— На четвёртый день пожара Сэмюэл Пипс поднимается на Баркингскую колокольню и видит весь город в огне. Пламя движется против ветра, пожирает дома один за другим и уже подбирается сюда… а всего через несколько часов, по свидетельству Ивлина, огонь унялся, словно по волшебству. В то же самое время Пипс бродит по руинам Ломбард-стрит — в самом сердце пожара! Каким образом необозримая во все стороны полоса бушующего пламени с огненными шарами и раскалёнными камнями могла вдруг сойти на нет?

Джек закончил читать и выпрямился.

— Кто-то её остановил? — хмыкнул он. — Прибрал Искру к рукам?

— И мы знаем, кто это был, не так ли? — кивнула Гвен. — «Мэр предал нас, башмачник спас…» — так говорится в признании Фарринера. Тот башмачник и обуздал Искру, что и должен был видеть Пипс с этого самого места. — Она показала на пол, затем вдруг ухватилась за медные перила балкона и перепрыгнула их, изящно приземлившись снаружи, на узком карнизе.

— Эй, ты что? — испугался Джек.

Держась одной рукой за перила, девочка полезла в карман.

— Тебе придётся снова туда заглянуть.

— Да, но я могу и отсюда…

— Перила ни при чём, Джек. Ты же помнишь: память у металла очень короткая — максимум неделя. Не говоря уже о том, что купол пристроили только недавно, после войны. — Она достала из кармана отвёртку. — Надо лезть под медную обшивку, в кирпичи.

Поёживаясь от порывов холодного ветра, Джек осторожно перелез на ту сторону. Уступ был шириной всего полметра, а под ним зияла пропасть в шесть этажей, на дне которой сновали автомобили и пешеходы. Стоит кому-то из них глянуть вверх — и поднимется тревога — спасайте детей! Тогда придётся сматываться.

С опаской прижавшись к перилам, Джек взглянул на отвёртку.

— А что ты собираешься отвинчивать? — удивлённо спросил он.

— Да так, ничего… — наклонившись, девочка сунула конец отвёртки в щель между медными пластинами и нажала, словно рычагом. Старый позеленевший металл со скрежетом поддался. Вскоре удалось освободить от меди участок в несколько сантиметров.

— Всё, места хватит, — вмешался Джек, — хватит ломать церковь.

— Ладно. — Гвен перевела дух и прыгнула назад. — Ух и страшно же там стоять!

Джек невольно подумал, что, даже если упадёт, рука его останется здесь — таким острым был край металлического листа. Так или иначе, иного способа что-то узнать не оставалось. Он глубоко вдохнул и просунул пальцы под отогнутую обшивку.

— Стой, погоди! — воскликнула Гвен.

— Что? — Он выдернул руку, от неожиданности слегка поцарапавшись.

— Я забыла сказать, что кирпич… он немного… ну как бы другой. С непривычки может быть страшновато.

— Страшнее уже не будет! — фыркнул он и снова протянул руку, но вдруг остановился. — Ладно, скажи на всякий случай… Что там такого особенного?

— Странный он какой-то, кирпич, — поморщилась Гвен, — не похож на другие камни. На самом деле он даже не камень, а такое месиво…

Слово «месиво» звучало очень похоже на «мешанину».

— Как стекло? — Джек передёрнул плечами.

— Нет, по-другому. Просто в нём десятки разных минералов, которые помнят информацию по-разному, и картинка получается немного бессвязная… Короче говоря, ты просто имей это в виду и не пугайся.

Джек тяжело вздохнул. Открывать свой мозг неизвестно чему, стоя на узеньком карнизе высоко над улицей, и без того не слишком приятно, даже без разных там странностей… Попадётся не тот материал, и пиши пропало — лишишься речи, если вообще в ко́му не впадёшь. Легко говорить: «Не пугайся!»

Собравшись с духом, он дотронулся до шершавого кирпича. Улица под ногами задёргалась, словно разбитая на осколки и кое-как собранная тарелка. В ушах загремела оглушительная какофония: казалось, сотню записей проигрывали задом наперёд. Раздалось завывание сирены, но какое-то рваное и резкое… Это была та же самая сирена воздушной тревоги, которую он слышал на Пудинг-лейн.

Здание напротив взлетело на воздух чёрно-серым фонтаном обломков. Сердце у Джека заколотилось: а вдруг они долетят до башни? Если упасть в видении, что случится в реальности? Он и там упадёт или просто-напросто не очнётся? Так или иначе, стоять здесь в разгар воздушного налёта не стоит. Надавить, как тогда, на стекло, чтобы прорваться во времена Великого пожара? Может быть…