Джентльмен в Москве - Амор Тоулз

– Ну что, – спросил ее граф, – кажется, ты скоро едешь домой?

– Да, будет очень приятно всех увидеть, – ответила Нина. – А потом, когда вернусь в январе в Москву, пойду в школу.

– Что-то я не вижу в тебе большого энтузиазма по поводу школы.

– Мне кажется, что в школе будет очень скучно, – призналась она. – И там будет очень много детей.

Граф кивнул, подтверждая, что в школе неизбежно будет много детей, и зацепил ложкой клубничного мороженого. Потом он заметил, что ему в свое время школа очень нравилась.

– Мне все только это и говорят.

– В школе я с большим удовольствием прочитал «Одиссею» и «Энеиду», познакомился с людьми, с которыми дружу и по сей день…

– Да, да, – устало произнесла Нина, подняв глаза к небу. – Это мне тоже все говорят.

– Ну, если тебе об этом все говорят, наверное, это правда.

– Что такое «все»? – спросила Нина. – И зачем всех слушать? Кто написал «Одиссею»? Все? Или, может, все написали «Энеиду»? – Она покачала головой. – Получается, «все» и «никто» – очень близкие понятия.

Возможно, графу надо было сменить тему разговора, но ему очень не хотелось, чтобы эта девочка пошла в школу с таким пессимистическим настроем. Нина начала есть мороженое темного цвета (наверное, со вкусом черной смородины), а граф размышлял о том, как объяснить ей преимущества школьного образования.

– Не отрицаю, что в школе есть свои недостатки, – вновь заговорил он. – Но я думаю, ты согласишься, что школьное образование расширит твои горизонты.

Нина посмотрела ему в глаза.

– Что ты имеешь в виду?

– Что я имею в виду о чем?

– Что ты имеешь в виду под выражением «расширит твои горизонты»?

Выражение «расширить горизонты» было настолько известной аксиомой, что граф даже и не знал, как его объяснить. Поэтому перед тем как ей ответить, он знаком попросил официанта принести ему еще один бокал шампанского. Как водится, шампанское в больших количествах пьют на свадьбах и разбивают о нос нового судна, которое спускают с верфи. Почему в таких случаях используют именно шампанское? Большинство людей считает, что шампанское и торжества неразрывно связаны, но на самом деле пьют его потому, что его пузырьки укрепляют решимость человека. Поэтому граф дождался, пока ему принесут новый бокал, и сделал большой глоток. От пузырьков защекотало в носу.

– Под выражением «расширит горизонты», – сказал он, – я понимаю то, что школьное образование поможет тебе понять, что мир огромен, полон чудес и в нем живут самые разные люди.

– Послушай, а не лучше ли просто много путешествовать?

– Путешествовать?

– Ты же говоришь о горизонтах, верно? Горизонт – это граница неба с земной или водной поверхностью. Мне кажется, что, для того чтобы расширить горизонты, надо не сидеть в душном классе, а двинуться в сторону горизонта, чтобы увидеть, что за ним находится. Именно так поступил Марко Поло, когда ехал в Китай, и Колумб, чтобы открыть Америку. Петр Первый тоже так поступил, когда путешествовал инкогнито по Европе.

Нина замолчала, зачерпнула полную ложку шоколадного мороженого и отправила его в рот. Граф уже приготовился что-то сказать, но она замахала на него ложкой, давая понять, что еще не закончила. Он терпеливо ждал, пока она проглотит.

– Вчера вечером мы с папой ходили на «Шехерезаду».

– Замечательно, – ответил граф, очень довольный тем, что она сменила тему. – Одно из лучших произведений Римского-Корсакова.

– Возможно, но я воздержусь от комментариев. Я о другом: в программке было написано, что это произведение должно «очаровать» зрителей и показать им «мир сказок «Тысячи и одной ночи»».

– «Лампа Аладдина» и так далее, – заметил граф с улыбкой.

– Правильно. И, как мне показалось, все в зале были очарованы.

– Ну, видишь, как все хорошо.

– Но при этом ни один из зрителей не начал собираться в поездку на Аравийский полуостров, то есть туда, где должна находиться эта лампа.

Как только Нина замолчала, баянист закончил играть и в зале раздались жидкие хлопки. Девочка откинулась на спинку стула и покачала головой, словно благодарила слушателей за аплодисменты.

Хороший игрок в шахматы сам опрокидывает на доску своего короля, когда понимает, что поражение неизбежно, вне зависимости от того, через сколько ходов ему поставят мат. Поэтому граф сменил тему:

– Как тебе закуски?

– Просто замечательные.

Баянист заиграл какую-то простенькую и знакомую мелодию. Граф воспринял это как сигнал, чтобы поднять тост.

– Грустным и неизбежным фактом является то, что с возрастом круг нашего общения сужается. Объяснить это можно привычкой и упадком сил. Поэтому со временем нас начинают окружать всего лишь несколько до боли знакомых лиц. Я считаю, мне очень повезло, потому что на этом этапе своей жизни я встретил нового настоящего друга.

Граф выпил и достал из кармана подарок.

– Этой вещью я часто пользовался, когда мне было столько лет, сколько сейчас тебе.

Нина улыбнулась, пытаясь показать, что он совершенно не был обязан дарить ей подарок, правда, ее улыбка получилась не очень убедительной. Она развернула бумагу и увидела театральный бинокль графини Ростовой.

– Эта вещь принадлежала моей бабушке, – объяснил граф.

Впервые за все время общения с Ниной, граф увидел, что девочка не в состоянии найти слова, чтобы передать свое восхищение. Сначала она долго рассматривала театральный бинокль с инкрустацией из перламутра и блестящими медными деталями. Затем, приставив бинокль к глазам, она обвела взглядом зал.

– Можешь быть уверен, – наконец сказала она, – что я буду бережно хранить твой подарок до конца жизни.

Графа совершенно не расстроило, что Нина не принесла ему подарка. Нина была ребенком, а он уже вырос, поэтому дни, когда он получал подарки, остались в далеком прошлом.

– Время уже позднее, – сказал граф, – и я не хочу, чтобы папа тебя ждал.

– Да, – с грустью в голосе согласилась она. – Мне пора идти.

Она повернулась в сторону официанта и подняла руку, словно хотела попросить принести счет. Однако когда к их столику подошел «шахматный офицер», в его руках был не чек, а большая желтая коробка, перевязанная зеленой лентой.

– А вот это мой подарок тебе, – сказала Нина. – Но, пожалуйста, пообещай, что ты не откроешь его до тех пор, пока часы не пробьют двенадцать.

После того как Нина ушла из ресторана, граф думал расплатиться, перейти в «Боярский», съесть там отбивную из ягненка с прованскими травами и вернуться в комнату, чтобы, потягивая портвейн, ждать полуночи. Однако баянист заиграл новую мелодию, и, осмотревшись вокруг, граф обратил внимание на молодую пару за соседним столиком, понимая, что молодой человек пригласил сюда девушку, вполне возможно, на первое свидание.