Автономка - Сергей Самаров

– Челюсть слегка отвисла, – улыбнулся Василий Иванович. – И глаза основательно потухли. На это стоило посмотреть.

– А уж относительно штурма дворца Амина ты его совсем «побрил». Он, похоже, как и большинство, верил в легенду «Альфы». А легенды спецназа ГРУ знать не желает, как министр обороны и те, кто этим министром руководит.

– Оставим, товарищ подполковник, этот грех на их совести…

– Согласен. Тебе на сборы сколько времени требуется?

– Две минуты, чтобы жене позвонить. И еще восемь минут, чтобы туалетные принадлежности из дома захватить. Летом я за пять уложился бы, сейчас через сугробы не пролезешь, уйдет восемь. Итого – десять.

– Значит, имеем время, чтобы прикинуть, чем нас подполковник Елизаров наградил, и подумать, с какой стати он это сделал.

– Грубо говоря, он сообщил, что хотели бы от меня они… И здесь почти все понятно.

– Доставить на эту сторону границы Нариманова? Это сказки. Пусть «Альфа» доставляет. Для такой операции по крайней мере взвод требуется и серьезное материально-техническое обеспечение. Но они все же надеялись, что ты будешь работать не один, а при поддержке Службы. Не понимаю только, с чем их надежды связаны. Возможно, принимают желаемое за действительное. Или специально нас интригуют, чтобы мы вмешались? Однако, судя по всему, что-то им удалось, иначе тебя не вызывали бы в Москву. Прямо хоть самому с тобой лететь, чтобы свои сомнения высказать.

– Я ваши сомнения выскажу, товарищ подполковник.

– Так и так тебе придется, если одновременно с тобой вызывают командира бригады. Правда, его по другому вопросу. Но вдвоем мы улететь не можем – значит, надежда на тебя. А я вдогонку шифротелеграмму отошлю со своими размышлениями. Кстати, документы я у тебя заберу пока. Копии сделаю и в Москву отправлю. Пусть глянут.

И Валерий Валерьевич аккуратно собрал разложенные по столу листы.

1

Людмила хорошо понимала, в каких войсках служит ее муж, и потому привыкла вопросы не задавать. Все, что пожелала спросить, свелось к одному:

– Когда ждать?

– Не знаю.

И этот ответ был для нее привычным и даже исчерпывающим. По крайней мере, такой ответ звучал чаще, чем какой-то конкретный.

– От меня что-то нужно? – спросила, и это, естественно, не касалось заботы о детях и о доме, поскольку это все было само собой разумеющимся. Но она тонко прочувствовала мужа, словно по телефону его мысли читала.

– Нужно. Сам я не успел. Время выбери, разбери отцовский архив. Все, что касается сабли, передай напрямую Совкунову или Твердовскому. Они тоже в курсе.

– Поняла. Сегодня же вечером засяду. Там, помнится, бумаг целая куча… Все я читать не буду.

– По диагонали, где сабля упоминается. Еще. Твердовского я сам попрошу: он зайдет вечером, поставит на наш компьютер отцовский винчестер. Если время найдет, пусть поможет тебе. Там, в принципе, можно будет через систему «поиска» проверить. Наверняка что-то найдется.

– Хорошо. Пусть приходит. Только без сала… Скажи ему, что я копченого сала в детстве объелась и видеть его не могу.

– Я лучше что-нибудь совру про национальность.

– Хоть что… Обзови меня мусульманкой в семидесятом поколении, но сала, ради бога, пусть не несет.

* * *

Капитан Твердовский притчу о сале выслушал стоически и только рукой махнул:

– Что женщины в сале понимать могут? Это же закуска… А с компьютером я справлюсь, не переживай. Кстати, о сале, – командир роты полез в окно, где между рамами так и лежало припасенное им угощение. – Полковника накорми, и командующего тоже. На закуску – самое то, что нужно.

– Ты считаешь, командующий его выпить вызвал? – спросил, входя в канцелярию, подполковник Совкунов. – Оставь мне, я справлюсь.

Вместе с начальником штаба в канцелярию вошел и Товарищ Старший Прапорщик Черноносенко. И в сторону свертка с салом носом потянул с явным интересом.

– Реквизируете, товарищ подполковник? Ладно. Согласен, только Черноносенко не кормите. Для собаки сало – убийственный продукт. Тем более копченое. У меня даже Мамаша Крюгер много не ест, здоровье бережет. За печень боится… А мне не жалко.

– Хорошо, что в солдатской столовой вчера на столе сала не было, – улыбнулся Василий Иванович. – Я готов, товарищ подполковник. До машины еще десять минут.

– Можешь идти к штабу. Нехорошо командиру ждать подчиненного. Я, кстати, звонил сейчас в Москву, пропуска на вас заказаны. Вместе с командиром пройдешь в управление. Там разойдетесь по разным кабинетам. Дежурный покажет, куда тебе. Ночевать тоже устроят. Скорее всего, во внутренней гостинице. Но там, насколько я помню, народ, кажется, только по ночам работать любит. Иногда утром никому не дозвонишься, а ночью – все на месте.

– Это потому, что у нас эмблема ночная[9], – сделал вывод капитан Твердовский…

* * *

Старший лейтенант Арцыбашев так и не понял, ради чего старался подполковник Совкунов, уговаривая командование фельдъегерской связи отказать подполковнику Елизарову в чести быть их попутчиком. Ну и летел бы себе на здоровье, поскольку в грузопассажирском самолете места хватило бы еще на два взвода солдат вместе с офицерами. Правда, с удобствами из пассажиров устроился только один полковник, но Арцыбашев вполне удовлетворился боковым откидным сиденьем, тем более что летать на таких сиденьях ему было более привычно, чем в кресле.

Василий Иванович закрыл глаза, но сон никак не шел, и в полудреме вспоминалось сразу многое. И все это по большей части было так или иначе связано с отцом, который желал представляться и сниться только живым. Наверное, в жизни он был настолько сильным и уверенным в себе человеком, что казался чуть ли не бессмертным. Даже когда отцу перевалило за пятьдесят, он любил показать простым солдатам внутренних войск, еще и не мечтающих о краповом берете, упражнение, которое никто из них повторить не мог, даже самые сильные. Отец подпрыгивал, правой рукой хватался за перекладину, левой за запястье правой руки и так, на одной руке, десять раз подряд подтягивался. И не просто подтягивался, он еще и десять раз подбородок на перекладину клал. Сын это делать научился – не сразу, но от отца отставать не хотелось. Ни в чем. И это желание не отставать носило вовсе не соревновательный характер, а только подражательный, потому что Василий уважал Ивана Васильевича всегда и во всем.

* * *

Самолет приземлился на аэродроме в Жуковском, где обычно и базируются все самолеты фельдъегерской связи. Чем этот аэродром приятно отличался от гражданских, так это возможностью военного транспорта подъезжать сразу на стоянку. Для разрешения обычно хватало устного заявления, что в самолете перевозились секретные документы или материалы. «Уазик» ГРУ подъехал сразу, как только Василий Иванович с полковником спустились на бетон стояночной полосы. Поскольку фельдъегеря везли большой груз, нетрудно было догадаться, что именно их встречает грузовик, который как раз разворачивался неподалеку, и полковник сразу шагнул к «уазику». Так и оказалось – машина пришла за ними. Полковник устроился спереди, старший лейтенант с большими удобствами разместился на заднем сиденье. В вечернее время, когда движение наиболее интенсивно, ехать пришлось через всю Москву, и ехали очень долго. Настолько долго, что Василий Иванович начал опасаться, что в ГРУ к этому времени уже не удастся никого застать. Но полковник, к таким поездкам более привычный, никакого беспокойства не выражал.