Волшебники - Лев Гроссман

Марч в самом деле отвлекся, но решил продолжать — не начинать же все сызнова.

Квентин был разочарован, однако всезнайка Элис шепнула, перегнувшись к нему:

— Вот идиот, второй слог пропустил. Там должно быть…

Пленка реальности на миг дала сбой, как в кино. Когда она снова стала на место, все увидели, что за спиной у Марча стоит человечек в сером английском костюме и клубном бордовом галстуке, сколотом серебряным полумесяцем. Марч, произносивший свое заклинание, не видел его, и незнакомец смотрел на студентов со значением, будто призывая их вместе подшутить над учителем. Лицо его, что Квентин не сразу понял, мешала рассмотреть ветка с зелеными листьями. Она взялась непонятно откуда и не была прикреплена к дереву — просто висела перед пришельцем и закрывала его лицо.

Марч перестал бормотать, Элис тоже умолкла. Скрипнул в полной тишине чей-то стул. Квентин не мог шевельнуться: кто-то перерезал проволоку между его телом и мозгом — уж не этот ли, в галстуке? Элис так и сидела, слегка подавшись к нему; ее волосы заслоняли ему обзор. Человек на подиуме был единственным, сохранившим способность двигаться. Вот он склонил голову к плечу и нахмурился, словно услышал, как колотится у Квентина сердце.

Здесь что-то не так, чувствовал Квентин. Адреналин в крови не находил выхода, мозг кипел в собственном соку. Незнакомец расхаживал по возвышению с видом исследователя — точно джентльмен-воздухоплаватель, опустившийся на воздушном шаре в экзотическую страну. Та же ветка не давала проникнуть в его намерения.

Он обошел вокруг Марча. Походка у него была странная, чересчур плавная. Да он и не человек совсем, понял Квентин — а если и был им, то теперь перестал. Пальцев под белыми манжетами было на три-четыре больше, чем надо.

Прошло пятнадцать минут, полчаса. Квентин не мог повернуть голову. Незнакомец, то входя в его поле зрения, то пропадая, повозился с оборудованием профессора Марча, пошлялся по аудитории, достал ножик, подрезал ногти. Все предметы, к которым он приближался, начинали ерзать на месте. Железный стержень со стола Марча он согнул, как резиновый. Произнес скороговоркой заклинание, от которого вся пыль в комнате завилась в смерч и улеглась снова — лишние пальцы у него на руках при этом гнулись в стороны и назад.

Прошел час, следом другой. Страх накатывал на Квентина потными сокрушительными валами. Здесь происходило что-то очень плохое, неясно только, что именно — и началось это после его проделки. Ну надо же быть таким дураком! Он трусливо радовался, что не может пошевелиться — это освобождало его от совершения подвигов.

Неизвестный как будто не сознавал, что в комнате, кроме него, кто-то есть. Молчал, как мим, и совершал столь же нелепые действия. Поднес кулак к корабельному хронометру на стене, но не ударил, а медленно продавил стекло, сломал стрелки, сокрушил механизм — как будто думал, что часам так больнее.

Урок должен был кончиться бог весть когда — что они себе думают там, снаружи? Где Фогг? Почему парамедичка, когда ее помощь действительно требуется, пропадает куда-то? Хотел бы он знать, что сейчас на уме у Элис. Если б его парализовало чуть-чуть под другим углом, он мог бы видеть ее лицо.

Тишину нарушил голос Аманды Орлов. Она как-то освободилась и теперь ритмично, не теряя спокойствия, произносила слова, которых Квентин ни разу не слышал. В них гремели зловещие фрикативные звуки — это была боевая магия, призванная порвать врага в самом буквальном смысле. Где она, интересно, этому научилась? В Брекбиллсе такие заклинания не включались в учебный процесс и уж тем более не использовались. Закончить Аманде не удалось: она заверещала, как при быстрой перемотке, и скоро умолкла совсем.

Утро перешло в день. Бредовый сон, где паника перемешивалась со скукой, все так же сковывал третьекурсников. Снаружи слышались какие-то звуки. Из окон Квентин видел только одно, да и то краем глаза, но там что-то застило свет. Шесть или семь голосов пели что-то в унисон на фоне мерных ударов. Дверь осветилась вдруг так, что стала прозрачной, под полом перекатывался грохот, но мужчину в сером костюме все это, похоже, не беспокоило.

За окном мотался на ветру красный лист, продержавшийся дольше своих собратьев. Квентин смотрел, как ветер треплет его, и думал, что ничего красивее в жизни не видел. Посмотреть бы на это еще хотя бы минуту — он все бы отдал за эту минуту наедине со своим красным листком.

На этой мысли он то ли впал в транс, то ли просто уснул. Разбудило его тихое пение мужчины на подиуме:

Спи-усни, моя забота,

Папа сходит на охоту,

Снимет с зайца шкурку,

Завернет дочурку.

Спев это, неизвестный стал мурлыкать без слов и внезапно исчез. Квентин не сразу заметил, что его больше нет — в основном из-за профессора Марча, простоявшего все это время с открытым ртом. Как только другой пропал, Марч мешком свалился с помоста и грохнулся об пол.

Квентин, попытавшись встать, рухнул в проход. Руки, ноги, спина затекли и отказывались повиноваться. Под коленками, распрямившимися как после долгого перелета, вскипали пузырьки ослепительной боли, слезы облегчения увлажняли глаза. Все закончилось благополучно, ничего страшного не случилось. Элис постанывала, чьи-то башмаки — возможно, ее — лезли ему в лицо. Стоны и рыдания сотрясали аудиторию.

Позже Квентин узнал, что Фогг собрал весь свой штат почти сразу после появления незнакомца. Защитные чары колледжа засекли чужого мгновенно, но сдержать не сумели. В экстремальных условиях Фогг с любой точки зрения проявил себя компетентным боевым командиром: быстро, спокойно и четко оценил ситуацию и умело распорядился имеющимися ресурсами.

За утро вокруг башни, где помещалась захваченная аудитория, соорудили леса. Профессор Хеклер, надевший сварочный шлем для защиты глаз, чуть не поджег башню своей пиротехникой. Героические попытки профессора Сандерленд пройти сквозь стену успеха не принесли — да и неясно было, что она будет делать, если пройдет. Даже Бигби явился на помощь и применил некие эльфийские чары, от которых другим преподавателям, как показалось Квентину, стало не по себе.

В тот же вечер после обеда, сделав обычные объявления, Фогг попытался дать студентам отчет о случившемся.

Стоя во главе длинного стола, он выглядел старше обыкновенного. Когда мрачные первогодки окончательно убрали посуду, он поправил манжеты и потрогал лысеющие виски.

— Многие из вас не удивятся, услышав, что кроме нашего существуют и другие миры. Это не догадка, а факт. Я в них никогда не бывал, и вы тоже не побываете. Искусством перехода из одного мира в другой владеют очень немногие, однако известно, что некоторые из этих миров обитаемы.

Враг, с которым мы столкнулись сегодня, может быть очень велик. (Так после этого все и стали называть существо в сером костюме: Враг.) То, что мы видели, — лишь его часть, которую он просунул в сферу нашего бытия. Что-то вроде детской ручонки, шарящей в приливном озерке на пляже. Такие явления уже наблюдались и описаны в литературе как разрастание.