Тайны пропавших экспедиций - Сергей Алексеевич Ковалев

Капитан судна В. Серебренников и геолог Р. Самойлович твердо стояли на продолжении экспедиции, но руководитель В. Држевецкий категорически отказался идти к архипелагу. Экспедиция ни с чем вернулась в Архангельск. Провал экспедиции Држевецкого серьезно помешал работе российских дипломатов, тем более, что в 1910—1911 годах в Европе появился высококачественный шпицбергенский уголь, доставленный в порты на американских пароходах. При этом, когда русская экспедиция В. Држевецкого не прошла к Шпицбергену, на архипелаге завершили работу сразу две норвежские экспедиции, проводившие здесь комплексные геологические и географические исследования с использованием радиотелеграфной станции на Шпицбергене — в Гринхарбуре. Правда, и сегодня мы не знаем, почему России был дан еще один дополнительный, а главное — столь нужный для нас год. Возможно, причиной тому является умение русского МИДа способствовать принятию нужных для страны решений, а возможно — некорректность в поведении американских и германских дипломатов, которые неоднократно срывали заседания конференции. И Россия успешно использовала данный ей шанс. Хотя и здесь не обошлось без исконно русской «смекалки».

Реально оценивая возможные последствия потери Шпицбергена для империи, российское Министерство внутренних дел организовало секретное ведомство, получившее наименование «Особое совещание». Его основной задачей стала обязательная организация российской экспедиции на Шпицберген, и — не позднее 1912 года. Работу секретного ведомства возглавил директор Департамента общих дел МВД действительный статский советник и камергер Алексей Арбузов. На должность начальника новой экспедиции на Шпицберген был рекомендован молодой полярник и геолог Владимир Русанов. Рекомендацию Владимиру Александровичу для нового похода дал член «Особого совещания», недавний губернатор Архангельской губернии И. Сосновский, который хорошо его знал как «человека выдающихся нравственных качеств, смелости и увлечения делом, а также — большой расчетливости в средствах при снаряжении экспедиции». Все указанное в рекомендации полностью соответствовало истине. Однако губернаторская рекомендация Русанову выглядела более чем странно. Дело в том, что молодой геолог был известен еще и как бывший политический ссыльный. И, что самое непонятное… 30 марта 1912 года в адрес МВД и МИД пришли анонимные письма, в которых говорилось: «Или же для министерства недостаточно плодов русановской деятельности на Новой Земле, имевшей последствием закрытие для русских промышленников 7 исторических гаваней в Финмаркете? Неужели так быстро забыта знаменитая экспедиция Држевецкого?»

Можно только предположить, что лишь безвыходность возникшей ситуации и, безусловно, официальное рекомендательное письмо И. Сосновского нейтрализовали вопрос о политической неблагонадежности В. Русанова. Тем более, что сведения анонимного автора о провале недавней новоземельской экспедиции вообще не соответствовали истине.

Экспедиция Владимира Русанова на Новую Землю отличалась не только исключительным вкладом в изучение Арктики, но, прежде всего, имела важное государственное значение. Благодаря усилиям и опыту Русанова этот архипелаг был предохранен от «уготованной ей печальной участи открытого русскими людьми Груманта».

9 февраля 1912 года вице–директор департамента общих дел Министерства внутренних дел России Е. Шинкевич направил Русанову официальное предложение подготовить проект и возглавить экспедицию на Шпицберген. Есть основания предполагать, что такой проект по просьбе И. Сосновского был разработан ранее и находился в его личных документах среди материалов перспективных российских экспедиций в Арктику. Данное предположение подтверждается тем, что всего 5 дней спустя после получения предложения Е. Шинкевича, то есть 14 февраля, Владимир Русанов принимает предложение возглавить Шпицбергенскую экспедицию и представляет проект и «План Шпицбергенской экспедиции» на 1912 год. Одновременно он послал русскому консулу в Христиании (Осло) телеграмму с просьбой начать поиск судна, подходящего для экспедиции. Однако, совсем уж неожиданно, в эти дни остро встал вопрос о финансировании экспедиции. В решении данного вопроса пришлось даже принять участие российскому императору Николаю II. Только вмешательство царствующей особы позволило 2 апреля 1912 года получить из российского Министерства финансов 54 тысячи рублей специально для проведения Шпицбергенской экспедиции.

Предположительно, особая роль в принятии положительного решения на самом высочайшем государственном уровне принадлежит справке «О предстоящей Международной конференции по Шпицбергенскому вопросу», подготовленной в 1910 году группой известных политических деятелей России во главе с председателем Совета министров Петром Столыпиным. С данной справкой в мае того же года российский император Николай II ознакомился лично, и этот факт подтвержден его личной подписью. Основные задачи экспедиции были определены и получены руководителем экспедиции в секретном «Наставлении начальнику Шпицбергенской экспедиции 1912 года геологу Владимиру Александровичу Русанову». Эти задачи были определены следующим образом:

а). Исследовать природные богатства Шпицбергенского архипелага и принять первоначальные меры в целях возможности использования их в будущем русскими предпринимателями и промышленниками;

б). Ознакомиться, возможно ближе, с характером и размерами существующих на Шпицбергене иностранных промышленных предприятий. Основное внимание экспедиции было нацелено на установку максимально возможного количества заявок. Ради достижения этой цели даже допускалось уменьшить или вообще отказаться от геополитических исследований на архипелаге. Правда, при этом экспедиция вновь должна была носить частный характер. И данное положение было отдельно оговорено в записи «Журнала Особого совещания» от 25 марта 1912 года следующим образом; «Экспедиция должна носить обязательный частный характер, и участие в ней правительства должно быть, по возможности, скрыто». Частный характер экспедиции вызывается последним проектом международного соглашения о Шпицбергене, по которому, по инициативе России, Шпицберген должен был стать лишенным владычества какого‑либо правительства, причем предполагается исключить на нем укрепление прав частной собственности. Вместе с «Наставлением» В. Русанову были выданы нотариально заверенные доверенности на заявки от шести доверенных лиц. Эти доверенности имели следующую текст: «Я нижеподписавшийся… настоящим уполномочиваю окончившего естественный факультет Парижского университета сына Орловского купца Владимира Александровича Русанова произвести на каком-либо из побережий Шпицбергенского архипелага в выгодном для того месте заявку от моего имени на промысловый участок земли, отметив его на местности установкою соответствующих знаков». Выходит, еще перед отправкой в экспедицию Русанов имел совершенно конкретные указания, на чьи имена регистрировать заявочные знаки на угленосных участках Шпицбергена.

Весьма примечательным в этой подготовке представляется то, что первым в списке доверителей записался директор Департамента общих дел МВД действительный статский советник Алексей Арбузов, который, как указывалось выше, возглавлял «Особое совещание» по организации экспедиции 1912 года к островам Шпицбергенского архипелага.

Осуществляя подготовку столь ответственной экспедиции, Владимир Русанов проявил себя как опытный и дальновидный руководитель и… политик. Он был убежден, что в дальнейшем плавание не должно было быть расценено как совместная русско–норвежская экспедиция — абсолютно неприемлемая для выполнения поставленных перед российскими исследователями задач. Поэтому, во- первых, местом окончательной подготовки экспедиции он считал только русский порт. В противном случае «мы неизбежно заставим норвежцев думать и говорить в прессе, что как первоначальное, так и окончательное снаряжение нашей экспедиции было выполнено в Норвегии, что едва ли входит в наши интересы».