Красавцы советского кино - Федор Раззаков

В комнате мы жили всемером. Общежитие находилось у Рижского вокзала — бывшие бараки для военнопленных. На окнах решетки. Там жили студенты из разных театральных вузов. Тут можно было встретить и Татьяну Доронину, и Олега Табакова, и Эмиля Лотяну — многих нынешних знаменитостей.

Жили дружно. Основное время проводили в училище, часов по двенадцать, и в театре. Бегали на все спектакли гастролеров. К тому же приходилось много читать. Мы подсчитали, что если прочитать все, положенное по программе, то в день надо одолеть страниц триста…»

Именно во время учебы в училище Соломин встретил девушку, которая стала его женой на всю жизнь. Речь идет о его однокурснице Ольге (1931), которая волею случая однажды опоздала на занятия, прибежала в аудиторию, а свободное место осталось только одно — рядом с Соломиным. Она села с ним, и с тех пор… они вместе (с 1953 года). По словам Ю. Соломина:

«Внешность студентов имела для нашего педагога, Веры Николаевны Пашенной, большое значение. Она терпеть не могла вычурных причесок, челок и разных завитушек. Если девушка с челкой казалась ей интересной, она просила убрать волосы со лба и спрашивала: «Неужели вам нравится такая прическа?» У Ольги была длинная, роскошная коса. Когда она поступала, Вера Николаевна даже спросила ее: «Зачем вы вплели себе такую косу?» Ольга растерялась и говорит: «Это моя собственная коса». Вера Николаевна не поверила: «Не может быть! Ну-ка, распустите косу!» Ольга распустила. После этого Вера Николаевна извинилась перед ней и стала относиться очень уважительно. Правда, во время учебы она не раз уговаривала ее косу остричь.

Ольга, как и я, тоже не москвичка. Во время войны жила в деревне под Челябинском, а потом вместе с матерью и старшей сестрой переехала во Львов. Именно оттуда и приехала поступать в училище… После того как Ольга села рядом со мной в аудитории, мы стали вместе ходить на занятия, готовили отрывки. Мать ей помогать не могла, а потому жила она бедновато. Ходила в одном платьице. Пальто у нее было перешито из шинели, но поскольку она целые дни проводила в училище, то и теплое пальто ей было ни к чему. Я к одежде относился равнодушно всегда…

Когда я ухаживал за Ольгой, то цветов ей не дарил — они стоили дорого, а денег у студентов не бывает. Можно, конечно, сорвать с клумбы, но по характеру я не такой человек. Я даже никогда не мог пройти по газону. Так что в лучшем случае я мог преподнести ей сахар или какой-нибудь бутерброд. Вообще по характеру мы схожи — не накопители. Теперь у нас есть все, и заработали мы это своим горбом, нам никто не помогал.

По существу, и свадьбу мы не устраивали — ни жилья, ни денег не было. Сейчас молодожены с шиком несутся по улицам на машинах, украшенных куклами, шарами, лентами. Конечно, это здорово. Мы же просто пошли с ней в кафе «Арфа» в Столешниковом переулке и взяли себе «кисло-сладкое мясо с черносливом». Так и отпраздновали. Подвенечное платье тоже отсутствовало — Оля ходила в одном заштопанном платьице, но нас это ничуть не смущало. Об этом мы просто не думали. Да и на курсе стиляг и пижонов не наблюдалось. Жили мы с Ольгой по-прежнему в общежитии. Тогда все было скромно. В первый год супружеской жизни повезти ее в Читу к своим родителям я не мог, потому что не было денег на билеты. Не могли мы поехать и во Львов к ее маме. Когда отец приехал в Москву и увидел Ольгу, он мой выбор одобрил. Официально мы поженились после окончания училища, в 56-м. А кольца обручальные купили, уже когда стали работать в театре…»

Учеба супругов Соломиных длилась до 1957 года. В дипломном спектакле «Чайка» по А. Чехову Юрий играл Треплева, и играл так удачно, что эта роль открыла ему двери в прославленный Малый театр. Со всего курса, кроме него, туда взяли только четверых: Р. Нифонтову, Р. Филиппова, В. Борцова и А. Эйбоженко.

Что касается супруги нашего героя, то она уже с третьего курса играла в Театре юного зрителя (Луиза в «Коварстве и любви», Негина в «Талантах и поклонниках»), поэтому ее пригласили именно туда. Она получала на 50 рублей больше мужа, поскольку тот в спектаклях практически не был занят, а она, напротив, играла главные роли. Чуть позже она тоже перейдет в Малый театр.

Жили в ту пору молодые «на птичьих правах», без прописки: снимали у какой-то безумной старухи угол в подвале на Петровском бульваре. Потом какие-то другие полуподвалы, подешевле. А тут еще вскоре после окончания училища Соломина едва не призвали в армию. Он уже должен был отправляться на сборный пункт, обритый наголо, как вдруг в его судьбу вмешались два выдающихся деятеля Малого театра. Речь идет о Елене Гоголевой и Михаиле Цареве.

Вспоминает Ю. Соломин: «Однажды я пришел в театр уже обритым. Актеры удивились, стали спрашивать, что это за новая прическа. Я объяснил, тогда они меня заставили пойти к Михаилу Ивановичу Цареву. Вместе мы пошли к Елене Николаевне Гоголевой. Она куда-то срочно отправилась. Позже я узнал, что она ездила к министру обороны Малиновскому (он занял этот пост в 1957 году. — Ф. Р.) и все ему объяснила. Он сказал: «Конечно, пусть остается. В театре и в кино он для армии сделает больше»…»

А вот что вспоминает наш герой о своей тогдашней работе в театре:

«Первые два-три года работы в Малом театре и были нашей главной школой. Мы все стояли за кулисами и смотрели, как играли Зубов, Яблочкина, Турчанинова, Царев, Климов, Бабочкин, Ильинский — все эти грандиозные артисты. Они буквально приковывали нас своей мощью и силой. Даже если на сцене приходилось сказать всего лишь реплику в несколько слов рядом с Турчаниновой или Яблочкиной, то и такое общение стоило многого…

В первое время после окончания училища меня занимали только во вводах — вводили то вместо Виктора Коршунова, то вместо Никиты Подгорного. Первая большая роль в спектакле «Когда горит сердце» — тоже ввод вместо Никиты Подгорного. Этот спектакль к международному фестивалю студентов в 1957 году ставил Андрей Гончаров. До этого в его постановке у нас шел «Опасный спутник», пользовавшийся большим успехом. Работать с Андреем Александровичем доставляло истинное удовольствие. Заводной режиссер, с фантазией. Всегда сам проигрывал нам эпизоды и показывал, как надо играть. Разумеется, я старался. Однажды мы репетировали сцену, когда я приношу раненого друга к доктору. Друга играл Борцов — он раза в два больше меня и весит соответственно. Я так старался, что, когда притащил его, даже упал в обморок, задохнулся.

На премьере Гончаров в театр не заходил. Он человек нервный, эмоциональный. Ходил около театра, а мы, когда раздавались аплодисменты, кричали ему об этом в окошко. Теперь я его прекрасно понимаю. Мне тоже часто хочется остановить действие, порепетировать еще…»

Между тем уже в первые годы пребывания Соломина в Малом театре ему доверяют сыграть центральные роли в спектаклях «Неравный бой» и «Перед ужином» В. Розова, «Украли консула» Г. Мдивани. Прямо скажем, не каждому начинающему артисту выпадает такая удача.

Что касается большого кинематографа, то долгое время ему с ним не везло. Еще когда он учился в училище, то регулярно бегал на «Мосфильм» со студентом Анатолием Марченко, пытаясь приглянуться кому-нибудь из режиссеров. Но единственное, что тогда удалось Соломину, — это сняться в массовке в одной из картин. Но ему эти съемки не приглянулись, и он с тех пор вообще перестал думать о кино, сосредоточив свои мысли исключительно на театре. А потом наступил 1959 год, когда состоялся дебют Соломина в большом кино. Причем руку к этому приложила все та же Вера Пашенная, которая порекомендовала режиссеру Исидору Анненскому взять своего бывшего ученика на одну из главных ролей в картину «Бессонная ночь». Так он получил роль молодого инженера Павла Каурова, приезжающего работать в большой сибирский порт. К сожалению, отец Юрия не дожил до премьеры этого фильма: он скончался за месяц до выхода картины на экран (фильм вышел на экраны страны 23 мая 1960 года). Впрочем, и сам Соломин от своего дебюта оказался не в восторге. По его же словам: