Колобок - Александр Петряков

Макаров смотрел на своих подчиненных отчужденным взглядом. Его мысли сейчас блуждали далеко. Он едва слушал и почти ничего не понимал, что говорили ему сейчас, перебивая друг друга, Надежда Ивановна и оперативник Саша.

Потому что сегодня утром, когда Игорь Андреевич шел по набережной в сторону Тучкова моста, размышляя, опять же по устоявшейся привычке, о непреодолимых сложностях семейной жизни, мало замечая спешащих на лекции студентов, то едва не наткнулся на стоявшую у парапета молодую женщину.

Одета она была в темное вечернее платье, и, на фоне спешащих людей, казалась инородным, можно сказать, телом. Она стояла, слегка нагнувшись, и смотрела на воду, сверкавшую под лучами ласкового утреннего солнца. Ее фигура, обращенное к Неве лицо, так поразили Игоря Андреевича, что он вдруг внезапно остановился в трех от нее шагах, будто перед ним зажегся красный свет светофора. Она никак на это не отреагировала. Смотрела на воду и тихо, как бы самой себе, улыбалась. И тут Игорь Андреевич заметил, что стоит она на гранитных плитах босиком, а туфли — рядом, один на боку, а другой вверх каблуком. Она была так безумно хороша, что Игорь Андреевич просто едва дышал и по-прежнему стоял, как вкопанный.

Когда она оторвала взгляд от реки и заметила остановившегося рядом прохожего, ее глаза сузились, от них побежали лучики скрытой улыбки. Игорь Андреевич не знал, куда девать глаза, да и вообще, что делать: уйти или продолжать стоять? Молодая женщина, тем временем, медленно, поглядывая искоса на прохожего, стала надевать туфли. Наверное, подумал Макаров, она решила уйти из-за меня. И стал себя ругать, что помешал красивой женщине любоваться Невой в это летнее солнечное утро. Смешался, покраснел (о, ужас!) и двинулся дальше. Но не выдержал и обернулся. Увидел, что она уже шла следом за ним, потрясающе красивая и даже, как тогда показалось Игорю Андреевичу, просто неземная. Он решил схитрить: убавить шаг, чтобы она прошла мимо. И это случилось. Он уловил принесенный весенним ветерком тонкий и нежный аромат ее духов, затем услышал уверенный стук каблуков, и, словно нашаливший мальчишка, втянул голову в плечи. Она прошла мимо, «дыша духами и туманами», как написал Блок тоже о какой-то незнакомке.

Какое-то время Макаров шел следом, держа дистанцию шагов этак в пять, но затем подумал, что это, на юридическом языке, будет незаконное преследование, и отстал шагов на двадцать. Она же вдруг обернулась, нашла его глазами, и едва заметная улыбка появилась на ее вишневого цвета губах. Это так смутило бедного Игоря Андреевича, что он потупился и стал смотреть на Петропавловскую крепость так пристально, будто там происходило нечто из ряда вон.

Женщина, между тем, обернулась еще раз, и что у нее в этот раз на лице было написано, бедный майор не увидел, потому что уставился на крепость. Зато через пару минут она как бы приостановилась, стала рыться в сумочке, и из нее выпорхнул, как бабочка, маленький бумажный прямоугольничек розового цвета. Макаров, конечно же, из рыцарских побуждений, приблизившись, поднял пахнущую духами визитку и протянул даме. Она посмотрела на него с некоторым даже удивлением, потом усмехнулась, резким движением закинула сумку на плечо и быстро зашагала вперед, оставив несчастного Игоря с визиткой в руках. Когда она уже удалилась на изрядное расстояние, майор стоял и тупо смотрел на карточку. Спустя некоторое время, когда отхлынувшая от лица кровь стала возвращаться в область головы, майор прочел: Кузовлева Виктория Вениаминовна. И номер телефона. Больше никакой информация эта визитка не несла. Кто такая эта прекрасная Виктория по профессии, и какую и где должность занимает, оставалось только гадать. Впрочем, для Макарова самым важным было, конечно, то, что теперь знает номер телефона прекрасной дамы, которая очень сильно потрясла его чувства. И причем в одно, как говорится, мгновение.

И вот теперь, сидя у себя в кабине за столом и слушая в пол-уха доклады подчиненных, он мучился вопросом: звонить Виктории Вениаминовне или нет?

Однако усилием воли он принудил себя слушать доклад Надежды Ивановны, и сквозь образ таинственной незнакомки стал проявляться смысл обстоятельств.

— Так значит, — сказал Макаров, — предполагаемый сообщник в КПЗ?

— Ну, да. Я уже десять минут вам втолковываю, а вы все молчите.

— Допрашивали?

— Ну, так, слегка, по дороге.

— Так, давайте его сюда. Посмотрим, что за птица.

Когда Петра Погоняйло привели в кабинет, он вызывающе посмотрел на «ментов» и тут же сел на стул у стены.

— Встать, — тихо сказал Макаров, — тут тебе не курорт и не гостиница.

Молодой человек не подчинился. Он по-прежнему смотрел на блюстителей закона с вызывающе-нагловатой улыбкой и молчал. Надежда Ивановна подошла к нему поближе, наклонилась и спросила:

— Ты оглох, что ли? Тебе русским языком сказано: встань!

— Да он ё… какой-то, — сказал Саша.

После этих слов задержанный вскочил со стула, сделал два прыжка и резко ударил Сашу снизу в челюсть. У того аж что-то хрустнуло. Макаров вскочил из-за стола, выхватил пистолет и крикнул:

— Стоять! Стрелять буду!

Но это не остановило рыжего. Он также двумя прыжками достиг двери и выскочил из кабинета так стремительно, что майор не успел выстрелить. Хотя, едва ли у него было такое намерение. Стрелять в подозреваемого у себя в кабинете? Как-то не укладывалось в голове. Тем временем Надежда Ивановна, стоявшая ближе всех к двери, тут же нырнула в коридор и завопила высоко и пронзительно:

— Задержать!

Погоняйло тем временем стремительно бежал не в сторону лестницы, а к концу коридора, где было открытое окно. Вскочив на подоконник, он обернулся, увидел, что преследователи уже близко, и, не раздумывая, прыгнул вниз. Окно, к счастью беглеца, было на втором этаже и выходило на улицу. Приземлившись на тротуаре, он быстро пересек проезжую часть и скрылся в подворотне.

А у раскрытого окна возникла немая, как в комедии Гоголя, мизансцена: Надежда Ивановна, Макаров, Саша и сержант, который привел Погоняйло, высунулись в окно и молча наблюдали, как подозреваемый скрывается в темную арку.

Наконец майор плюнул в это злосчастное окно, будто оно виновато, ударил кулаком по подоконнику, укоризненно глянул на подчиненных и сказал:

— Работнички, мать вашу! Ну, что стоите? Догоняйте!

— Так точно! — Саша бегом ринулся к выходу, следом за ним хотела было двинуться и Надежда Ивановна, но Макаров остановил ее:

— И без тебя справятся. Лучше сказать: не справятся, то есть не догонят. А ты, обратился он к сержанту, — где ты, мерзавец, шлялся?

— Отлучился, товарищ майор, по нужде.

— Вот теперь у тебя другая нужда — заяление писать. Понял?

— Так точно. Но ведь у меня первый раз такое.

— Ага, значит, как в телевизоре, понять и простить? Ты это имел в виду?

— Похоже, что так.