Книги онлайн и без регистрации » Романы » Принцип Парето - Алина Аркади

Принцип Парето - Алина Аркади

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 22 23 24 25 26 27 28 29 30 ... 65
Перейти на страницу:
и несёт на кровать, укладывая поперёк. Расталкивает мои бёдра и, вклинившись между ног, нависает сверху. Грубо стягивает мои волосы на затылке и грязно целует, вытворяя у меня во рту экстремальные кульбиты так, что я едва успеваю отвечать. Застёжка бюстгальтера расходится, и Островский оставляет мои губы, чтобы припасть к груди. Посасывает острые вершинки, ощутимо прикусывает и тут же слегка дует, вызывая умопомрачительные ощущения. Каждое касание – разряд, каждый укус – маленькая смерть.

Действие алкоголя давно нейтрализовано работой на кухне, но сейчас чувствую себя пьяной и плывущей по волнам давно забытых ощущений. Женщине противопоказано длительное одиночество, в котором она вянет, сгибаясь под тяжестью жизненных проблем, ежедневных забот и тягостных мыслей. Моменты забытья помогают не сойти с ума, а если этот момент сводит с ума жадными поцелуями и крепкими объятиями, необходимо поддаться искушению.

Большие ладони пропадают, и я открываю глаза, чтобы увидеть Островского, который стоит на коленях между моих ног. Сводит их вместе и, обхватив лодыжки, поднимает, чтобы стянуть бельё и вернуть в исходное положение. А затем встаёт, что раздеться самому, представив мне себя обнажённого. Жадно скольжу взглядом по его телу – сильное, упругое, подтянутое. Если бы не шрамы, покрывающие торс, я бы сказал, что Константин Сергеевич идеален.

Моё внимание притягивает мужской орган, по которому Парето одним движением раскатывает презерватив, и его значительные размеры. Вновь нависает надо мной, завладев губами и возвращая в состояние морока, который позволяет ему делать с моим телом всё, что взбредёт ему в голову. Сейчас, когда тяжесть спускается книзу живота в ожидании разрядки, сама тянусь к нему, не выпуская губы из плена и утопая в прошивающих насквозь эмоциях.

– В глаза, – голос не повысил, но по телу проходит дрожь, призывая подчиниться.

Подаётся бёдрами вперёд, проникая членом медленно, короткими рывками, растягивая и подстраивая под себя. Входит до основания и замирает, позволяя прочувствовать его, и привыкнуть к размеру, но я чувствую пульсацию внутри лона, призывающую к действию. Веду ладонями по его плечам, чтобы сомкнуть на шее, но Островский опережает и, закинув мои руки над головой, сплетает наши пальцы и начинает плавно двигаться. Выходит полностью, оставляя противную пустоту, и врывается членом до основания, вызывая мои стоны. Глаза закатываются от волн удовольствия, но не смею ослушаться и смотрю в его глаза. А потом понимаю: ему плевать на любую из эмоций, которая отразится на моём лице, не потерпит Константин Сергеевич лишь одной – отвращения.

Он, как и любой другой человек, желает той самой правды, в которую, по его словам, не верит, а в моём случае – правда в глазах. Если человек противен, скрыть подобное трудно, а в момент получения удовольствия невозможно.

Именно поэтому, вбиваясь в моё тело усиленными толчками, он не выпускает из вида моё лицо, упиваясь тем блаженством, что отражается на нём. Обхватываю его торс ногами, упираясь пятками в поясницу, и выгибаюсь, позволяя проникать члену глубже. Глаза всё же закрываются, когда я бурно кончаю под ним и трясусь, словно в агонии, сжимая тугими стенками толстый орган. Он позволяет мне насладиться сладкой эйфорией, а затем поднимает, усаживая на себя сверху, и быстрыми толчками врывается снизу. Подстраиваюсь под его темп, упираюсь ладонями в плечи Островского и насаживаюсь на его член, подскакивая выше и резче, пока он не кончает, заглушив короткий стон глубоким поцелуем.

После второго оргазма, не менее сильного, чем предыдущий, не могу отдышаться, пока сердце лупит по рёбрам, медленно успокаиваясь. В этот короткий момент, пока тела, покрытые испариной, остывают, оставляю нежные прикосновения на его губах, радуясь взаимности. Это было настолько незабываемо и горячо, что внутри меня ликуют тысячи барабанов, вознося на пик блаженства.

Спустя несколько минут, Островский снимает меня с себя, осторожно перемещая на кровать и резко поднимается, направляясь в душ. Лишь бросает через плечо жёсткое:

– Ты свободна.

Дверь за ним закрывается, а я остаюсь в полном недоумении. Стыд и сожаление окатывает с ног до головы, возвращая на землю и рассеивая в пыль волшебство, которое витало в воздухе ещё несколько минут назад. Посадка жёсткая, но ожидаемая. Ничего другого Островский себе позволить не может. Ничего другого я не жду. Понимаю это так явственно, что молча поднимаюсь с постели, одеваюсь и выхожу, чтобы через минуту оказаться в своём коттедже.

Тася свернулась калачиком и сладко сопит, поэтому почти бесшумно снимаю платье и проскальзываю в ванную. И там, стоя под потоком горячей воды, избавляюсь от следов, оставшихся после его пальцев и губ. Не сразу поняла, что Парето не использует парфюм, а терпкий запах – его собственный и я пропитана им насквозь, до самых костей, до самого сердца…

Забираюсь на кровать, прижав Тасю, в руке которой зажата одна из новых кукол. Сегодня моя девочка безмерно счастлива, получив заветный подарок от человека, который неспособен на проявление нежности. Зачем мы Островскому? Расположение и доверие Таси зачем?

Уже засыпая, уговариваю себя, что всё произошедшее сегодня – сон, а завтра, встретив новый день, я вновь окажусь прислугой, а Островским тем, перед кем все опускают головы.

* * *

– Мам, – шёпот возле уха вырывает из сна. – Ты опоздаешь.

– Не опоздаю, – прижимаю к себе и утыкаюсь носом в светлые волосы дочки. – Сегодня завтрак на Ларисе Петровне, а мне можно подольше поспать.

– Значит, можно обниматься? – глазёнки загораются предвкушением.

– Можно.

Тася укутывается в мои объятия, и мы обе сосредотачиваемся на мультиках, которые мелькают в телевизоре. Слишком долго мы не оставались наедине, наслаждаясь тишиной и теплом друг друга. Мой ребёнок всё понимает, даже больше, чем ей положено, но моменты, когда я просто мама, невероятно важны.

События вчерашней ночи врываются неожиданно, когда я, повернув голову, вижу платье, небрежно брошенное на спинку стула.

Перед глазами лицо Островского и голодный взгляд, пожирающий похотью. Горячие губы. Длинные пальцы, впивающиеся в кожу. Мои стоны. Влажные тела. Ритмичные движения. Мои ладони, сжимающие его плечи. Болезненные укусы. Запах секса. Оргазм, срывающий все запреты. Испепеляющий поцелуй. Сухое: «Ты свободна». Тишина, в которой сгорает вожделение.

Но несмотря на неприятный осадок, оставшийся после близости с Парето, я чувствую себя немного счастливее, как женщина, которой так долго не хватало тепла. Желанная, привлекательная, сексуальная – вчера мне была дарована возможность поднять голову, расправить плечи и просто жить, не думая ни о чём. Потрясающие минуты, которые сгорели с рассветом, возвращая меня в статус прислуги для всех, включая Островского.

Насладившись утром, всё же поднимаюсь, не позволяя себе задерживаться надолго, и иду на кухню, где уже

1 ... 22 23 24 25 26 27 28 29 30 ... 65
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. В коментария нецензурная лексика и оскорбления ЗАПРЕЩЕНЫ! Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?