На все времена - Кэтлин Вудивисс

– Хотите сказать, что останетесь верными принцессе Мод, когда она взойдет на трон Генриха? – презрительно бросил Десмонд.

– Моя верность навсегда отдана Шотландии, – не колеблясь объявил Рейвен. – И не думаю, что Мод собирается поднять восстание против наших кланов! Мы всегда считали ее одной из своих.

– Боюсь, шотландцы обладают удивительной способностью отворачиваться от тех, которыми еще несколько месяцев назад неподдельно восхищались.

– Шотландцы обычно честно высказывают свое мнение, чего нельзя сказать о людях твоего сорта, – парировал Рейвен.

– Ты называешь меня лжецом? – взвился Десмонд, пытаясь подняться, хотя в эту минуту весь зал неестественно кружился и качался перед глазами. Стиснув ближайшую к нему кружку, он хотел поднести ее ко рту, но, увы, она тут же выскользнула из его руки и покатилась по столу, разбрызгивая содержимое на сидевших справа гостей, которые тоже были так пьяны, что не успевали увернуться.

Десмонд не замечал импровизированного обряда крещения, которым удостоил гостей, поскольку был занят тем, что злобно таращился на молодого шотландца. Но даже это у него не получилось, потому что тот внезапно раздвоился и вместо одного негодяя по имени Рейвен Сиберн перед залитыми алкоголем глазами возникли двое.

– Т-ты толь… ч-что назвал м-меня лжецом? – пробормотал Десмонд.

Морщась от омерзения при виде пьяного сквайра, Рейвен снова поднялся. Его примеру последовал отец.

– Прошу извинить нас, сквайр, – сказал он, – но сегодня мы проснулись очень рано и сильно устали, поскольку день выдался тяжелым. Может, вы позволите нам закончить эту дискуссию в другое время?

Фырча, как разъяренный бык, Десмонд хотел было пошутить насчет неспособности шотландцев пировать до рассвета. Если бы он сам выехал сегодня на охоту, наверняка показал бы шотландцам образец стойкости и выносливости. Передразнивая шотландский выговор Седрика, он упрекнул:

– Похоже, у вас не с-слишком сильный с-сын. Неужели холодная английская погода заморозила вас?

Седрик проигнорировал пьяные издевки Десмонда, а Рейвен откровенно улыбался, не желая напоминать хозяину о ежеутренних умываниях в ледяном ручье, протекавшем рядом с его родным домом в Шотландии.

– Вам следует помнить, сквайр, что я живу в горах. Там стоят такие утренние холода, которых не выдержит ни норманн, ни сакс, а кое-кому взбрело в голову без особых на то причин забрести в наши края. Впрочем, может, вы не знаете, что мы приехали прямо с севера.

С этими словами Рейвен резко повернулся и последовал за отцом к выходу из зала. Собравшиеся в напряженном молчании смотрели им вслед.

– Погодите! – вдруг крикнул кто-то.

Слишком поздно Абриэль поняла, что Корделия, вскочив, бежит за шотландцами. Что она задумала? Неужели не понимает, что план обмануть Десмонда больше не понадобится?

– Что она делает?! – в ужасе спросила леди Грейсон, наблюдая, как дочь, догнав шотландцев, что-то тихо им говорит.

Абриэль застонала и закрыла лицо ладонями.

– У нас… мы собирались отвлечь Десмонда от его одержимости шотландцами, – призналась она. – Но этот вечер кончился так плохо, что все пошло прахом. Никогда не думала, что она…

– Абриэль, – упрекнула мать, – тебе не стоило становиться между двумя мужчинами.

– Но, мама, неужели ты не видишь, что это уже произошло?! По крайней мере Десмонд так считает, – мрачно заключила она.

– А ты? Ты тоже так считаешь? – спокойно вмешался Вашел.

Абриэль серьезно посмотрела на него:

– Я… я прекрасно сознаю свой долг.

Он досадливо поморщился, но лицо его тут же превратилось в бесстрастную маску. Элспет молча вложила ладонь в руку мужа, и Вашел не шевельнулся, но, по-видимому, думал о прошлом и о том, что все могло быть иначе. Абриэль стало так жаль отчима, что она тоже положила руку ему на плечо. Но при этом не сводила глаз с Корделии. Ее подруга весело улыбалась мужчинам, явно пытаясь вернуть им хорошее настроение. И похоже, преуспела в этом, потому что мужчины тоже заулыбались. Наконец она присела в реверансе, и шотландцы покинули зал. Абриэль бросила взгляд на Десмонда в надежде, что их план сработал, но, к ее досаде, он так усердно пил и ел, что даже не заметил этой сцены.

Корделия вернулась к их столу и принялась за десерт, словно ничего не произошло, не обращая внимания на неловкое молчание обеих семей.

– Хм-м-м… не так уж плохо, – заметила она.

– Очень трудно испортить свежие фрукты, – кисло пробормотала Абриэль.

Реджинальд закатил глаза, поражаясь выходке дочери, и велел замолчать жене, которая уже хотела что-то сказать Элспет.

Абриэль подалась к подруге и прошептала:

– Тебе не следовало этого делать, но тем не менее что сказал Рейвен?

– Вел себя как настоящий джентльмен, разумеется, но я с ним не флиртовала. А вот перед его отцом почти невозможно устоять.

Абриэль застонала и прикрыла глаза.

– Но со стороны казалось, что я заигрываю с Рейвеном, верно?

– Именно, – мрачно буркнула Абриэль. – Благодарю за усилия.

– Хотя Рейвен улыбался, когда я говорила с его отцом, у меня создалось впечатление, что наш план ему не понравился.

– Конечно, нет, – кивнула Абриэль. – Он из тех, кто считает себя непобедимым и может справиться с любыми трудностями. Остается надеяться, что отец сможет его образумить и заставить понять всю серьезность ситуации. Им лучше немедленно уехать.

Корделия широко улыбнулась:

– Поближе познакомившись с его отцом, могу сказать только, что твое желание вряд ли исполнится, ибо они не только горды, но и настоящие свирепые воины, как их кельтские предки.

Абриэль была так расстроена случившимся, что прошло немало времени, прежде чем она перестала сокрушаться о Рейвене и наконец задремала. Она сама не понимала, почему так мучается. Как Абриэль говорила Корделии, отказ ухаживать за ней еще до помолвки означал полнейшее отсутствие интереса Рейвена к ней, жалкой бесприданнице. Так почему она тревожится о нем?

Но как только сладостный сон объял ее, Рейвен снова явился ей… он был совсем близко… и непонятно, что с ней творилось. Наверное, лучше бы забыть о нем до конца жизни.

Она металась во сне, ворочалась с боку на бок, улыбаясь, когда Рейвен отводил с ее лба непокорный локон, вздыхая, когда его пальцы гладили щеку, и сгорая в жару, когда вдруг поняла, что это сам Рейвен Сиберн наклоняется над ее постелью, освещенный полной луной, и ее рука обнимает его за шею, гладкую и очень теплую, как если бы… если бы…

Глаза девушки широко раскрылись, и потрясенный крик замер на губах, когда он закрыл ей рот своей большой ладонью и покачал головой. Мозолистая рука приятно царапала мягкие губы, посылая озноб по спине.