Свидание с ангелом - Кэрол Мортимер

Он запустил пальцы в ее волосы и запрокинул ее голову назад, чтобы губами и языком приласкать нежную шею.

— Твоему отцу это совсем не понравится, — прохрипел он.

Нина чувствовала на своей шее его горячее дыхание и тихонько рассмеялась:

— Вряд ли отец тут поместится.

— Очень надеюсь, что не поместится, — пробормотал Рейф, задирая ее платье. Его бросало то в жар, то в холод, он все крепче прижимал ее к себе. — Хочу ласкать тебя там, Нина, — простонал он, теребя кружевной краешек ее трусиков.

— Рейф! — Все ее тело было в огне, Нина и сама искала наслаждения, обещанного этими дразнящими прикосновениями.

— На тебе совсем крохотные трусики?

— Малюсенькие.

Рейф глубоко вдохнул:

— Как же я хочу сорвать их с тебя, ласкать тебя, услышать, как ты стонешь! А потом я попробую…

— Рейф, прошу тебя… — взмолилась Нина; она не знала, хочет ли, чтобы он замолчал, или мечтает о том, чтобы продолжил, ведь от этих слов между бедер стало еще жарче.

— О Нина, я так хочу доставить тебе удовольствие, — хрипло сказал Рейф. — Я хочу этого больше всего на свете.

Нина тоже этого хотела. И не важно, что всего в нескольких шагах отсюда в зале толпились две сотни человек — все посетители выставки, а с ними ее отец, и у них на виду Рейф вывел ее из зала несколько минут назад. Сейчас для нее значение имело лишь одно: быть с Рейфом, заниматься с ним любовью, позволить ему целовать и ласкать ее.

— Сделай это, Рейф, — простонала она, — давай!

Не успела она договорить, как услышала звук рвущегося шелка и кружева — Рейф схватил краешек ее трусиков и резким движением сдернул их.

— Как же красиво, — пробормотал он, поглаживая нежную кожу между ее бедер, уткнувшись лицом в ее шею, источавшую нежный аромат, — как же красиво…

Ласки Рейфа стали более сильными и быстрыми, он ввел в нее сначала один, а затем два пальца и нашел ту самую чувствительную точку внутри ее. Большим пальцем он ласкал ее клитор. Другой рукой он обхватил ее за талию, почувствовав, как дрожат ее ноги и вот-вот перестанут ее держать.

— Да, Нина, — прохрипел он, почувствовав, как оргазм накрывает ее. — Давай же. Кончай, — яростно говорил он.

Нина закричала, по ее телу все более сильными волнами разливался оргазм, ее соски стали твердыми, а внутренние мышцы сжимались вокруг его пальцев. Нина упала бы, если бы Рейф не держал ее за талию.

Она испустила последний стон, и Рейф медленно убрал руку от ее бедер.

— Господи! — Нина уткнулась вспотевшим лбом в его плечо, ее щеки горели.

— Можно просто Рейф, — пошутил он, гладя ее обеими руками.

— Эгоист! — Она шлепнула его по плечу. Только на это у нее и хватило сил. — Наверное, чувствуешь себя сейчас всемогущим.

Он тихо рассмеялся:

— Конечно. Ведь я обнимаю свою очень удовлетворенную женщину.

«Свою удовлетворенную женщину?» Что это значит? Рейф дал ей понять, что не хочет отношений, что намерен просто поразвлечься, а когда веселье закончится, каждый пойдет своим путем.

Жизнь Нины была слишком сложной, ее весельем не назовешь.

Она знала, что должна возмутиться, вырваться из его объятий и сказать, что между ними ничего не изменится. Она не намерена менять своего решения порвать с ним раз и навсегда. Она не будет ничьей женщиной.

Только Нина не могла этого сделать. Сейчас ей и стоять-то самостоятельно трудно, а тем более — уйти от него второй раз за три дня.

Позже, сказала она себе. Она объяснит ему все позже.

— Поедем ко мне сегодня, — сказал Рейф, словно прочитав ее мысли. — Здесь все закончится к одиннадцати. Прошу тебя, проведи со мной ночь, Нина, — не отступал он.

— А как же Майкл? — тихо спросила она.

— Майкл может сам найти себе женщину.

— Я хотела сказать…

— Нина, дорогая, я знаю, что ты хотела сказать, — ответил Рейф. — Квартира такая большая, что он даже и не узнает, что ты со мной.

Может ли она? Способна ли согласиться, украсть у судьбы еще одну ночь с Рейфом, в его постели? Как можно отказаться, если только что он подарил ей такое сильное наслаждение, ничего не прося взамен? Может, ее прошлый опыт не был удовлетворительным, но Нина никогда не была эгоистичной любовницей.

— Только если ты этого хочешь, Нина, а не потому, что чувствуешь себя в долгу передо мной.

Нина провела по губам языком:

— Думаю, сейчас важнее то, как мы будем выходить из этой каморки и как вернемся в зал так, чтобы никто не заподозрил, чем мы занимались?

Рейф снова рассмеялся:

— Вряд ли это возможно. Так получилось, что я знаю, как ты выглядишь после того, когда кончишь, Нина, и поверь, этот горячий, похотливый блеск в твоих глазах, румянец на щеках и припухшие раскрасневшиеся губки непременно выдадут нас.

— Ты так говоришь, как будто я какая-нибудь дикарка, — пробормотала Нина.

— Нет, просто моя женщина. — Он крепче обнял ее. — А мне нравится, когда ты становишься дикой, очень нравится.

Ей и самой нравилось то, что заставлял ее чувствовать Рейф. Слишком нравилось, чтобы отказывать себе в еще одной ночи в его объятиях.

— Хорошо, но я все равно думаю, что лучше тебе вернуться в зал первому, а я приду следом, как только приведу себя в порядок.

— Но я все равно буду знать о том, что те трусики, что сорвал с тебя, лежат в кармане моего пиджака.

Нина почувствовала, как краска залила лицо: она осознала, что под прохладной шелковой тканью платья она была совершенно голая, и она до конца вечера будет думать о том, где ее трусики.

— Хорошо, я приеду к тебе сегодня… Черт, совсем забыла! Сначала нужно заехать к папе. По пути сюда мы начали разговор, который необходимо закончить сегодня.

— Что-то серьезное? — спросил Рейф.

— Трудно сказать, — покачала головой Нина.

Рейф нахмурился:

— Это как-то связано с тем, что ты оставалась у меня в четверг? Потому что, если вы будете говорить об этом, я…

— Нет, — твердо ответила Нина. — Просто отец хочет что-то обсудить со мной. Надеюсь, разговор будет коротким, — добавила она, — и я приеду к тебе до полуночи.

Рейф едва коснулся губами ее горячей щеки:

— Постараюсь уговорить Майкла лечь спать, как только вернемся домой. Надеюсь, он поймет. Вообще-то я рассказал ему о нас. — Он пожал плечами. — Майкл думает, что твой отец может захотеть убрать меня ночью в темном переулке.

Нина отпрянула:

— Мой папа не какой-нибудь гангстер, Рейф.

Он рассмеялся, крепче обнимая ее: