Эльфийский клинок - Ник Перумов

Они стояли тесной кучкой в самой середине круглой долины. Фолко окончательно пришёл в себя и настороженно оглядывался по сторонам, пока Рогволд и Торин были поглощены беседой. Сумрачным строем их обступали курганы. Обманные Камни на вершинах казались пронзившими землю наконечниками исполинских копий, словно там, в глубине, спали какие-то гигантские воины в полном вооружении. Подул ветер, небо стало затягиваться низкими серыми тучами. Утихшее было шипение раздалось снова, но теперь хоббит был готов встретить его. «Не поддамся! Не поддамся!» — твердил он себе, крепко стискивая зубы. Лук и стрелы он держал наготове.

Что-то чувствовали и оба пони, и лошадь Рогволда. Они насторожились, перестали щипать траву и перешли поближе к хозяевам. Разговор Торина и Рогволда как-то сам собой замер; трое путников молча стояли спина к спине и встревоженно глядели на закрывшее горизонт кольцо холмов. Над зелёными вершинами видно было только небо; ветер усиливался, зло и тонко свистя на острых краях Клыков. Стало холодно и неуютно; они словно вторглись в чьи-то заповедные владения, где время не движется уже много столетий. Фолко не выдержал первым.

— Слышишь, что-то шипит? — шёпотом сказал он Торину.

— Шипит? Клянусь Дьюрином, ничего не слышу. Может, ветер? Но местечко, доложу я вам… Рогволд! И чего мы сюда тащились, а?

— Мы узнали много очень важного, — сквозь зубы сказал Рогволд, не сводивший глаз с Могильников. — Даже тревога, которую мы все ощутили сейчас, — это тоже важно.

— Постойте, — вдруг схватил их за руки хоббит. — Слышите? Слышите? Встаёт… Лезет вверх… Идёт сюда!

Фолко почти взвизгнул.

— Ничего не… — начал было гном, но его остановил Рогволд.

— Погоди, друг, — тихо сказал он. — Хоббиты должны чувствовать подобное лучше нас. Мне тоже что-то начинает казаться.

— Да что чувствовать?! Что начинает казаться?! — взорвался гном. — Я же говорю, дурное место.

На хоббита было жалко смотреть. Он ощущал, как ступают по их следам чужие ноги; земля не вздрагивала, она только чуть-чуть колебалась, словно поверхность воды при слабом волнении; но в чём хоббит не мог ошибаться — приближалась чужая Сила, Сила, с которой уже давным-давно не имели дела ни хоббиты, ни гномы, ни люди.

— Спокойно, Фолко, — тихо сказал ловчий. — Нам уже не уйти, видишь, что с конями?!

Оба пони и кобыла Рогволда упали на траву, точно им подрубили ноги; несчастные животные жалобно ржали, выгибая в сторону хозяев упругие шеи, словно просили защиты и помощи.

Гном застыл на месте, Рогволд побледнел, и тут Фолко, хоббит из мирной Хоббитании, вдруг понял, что стоять больше нельзя, схватил лук, наложил стрелу и очертя голову ринулся туда, откуда на них надвигалось неведомое. Рогволд и Торин бросились за ним.

Не успели они пробежать и двух десятков шагов, как ветер внезапно взвыл и задул в лицо с неистовой силой. Фолко остановился, прикрывая лицо ладонями; и в этот момент на ближайшем Кургане, к которому он рванулся, появилась высокая человеческая фигура.

Она была очень высока, на две головы выше ловчего, в котором было шесть с половиной футов; закутанная в серый плащ, в серо-стальном шлеме, закрывавшем не только голову, но и нос, щёки; там, где были глаза, друзья увидели непроглядную черноту. Ветер рвал полы гигантского плаща, окутывавшего фигуру с головы до пят; она тоже замерла, глядя вниз, на окаменевших путников. Ветер внезапно утих, слышно было только испуганное ржание лошадей.

Фолко облизнул пересохшие губы. Страх, казалось, парализовал его; но что-то более сильное, чем страх, соединившись с усилиями его собственной воли, заставило хоббита двинуться вперёд. Он попытался крикнуть: «Стой, стреляю!», но фигура на кургане сделала шаг навстречу — и крик умер на губах у Фолко, из горла вырвался только стон; и тогда хоббит, каким-то образом поняв, что слова здесь бесполезны, что стоящее перед ним нечто — вовсе не человек, которого нужно попытаться остановить и с которым можно попытаться договориться, вскинул лук и, почти не целясь, всадил двухлоктевую тисовую стрелу прямо в бездонную ночь глазного провала серой фигуры.

Раздался тяжкий подземный стон; стрела, вонзившаяся в голову неведомого существа, исчезла во вспышке багрового пламени, но своё дело она сделала. Шлем слетел с окутавшейся серым паром головы, плащ, точно крылья подбитой птицы, взвился вокруг согнувшейся пополам фигуры, вновь раздался глухой, подземный стон, и тварь на кургане исчезла.

Словно очнувшись, к Фолко наконец подбежали друзья; гном всё ещё сжимал в руке один из найденных в золе мечей. Фолко тяжело дышал, не в силах отвести взгляд от того места, где исчез поражённый им враг.

Позади вновь раздалось ржание. Они поспешно оглянулись — пони и лошадь Рогволда встали на ноги и неуверенно, словно всё ещё освобождаясь от незримых пут, направились к ним.

Гном потешно вертел головой, в его тёмных глазах застыло бесконечное удивление. Рогволд стоял рядом с ним, прямой и неподвижный; он страшно побледнел, и теперь было видно, насколько он всё-таки стар.

Первым опомнился гном. Держа топор наготове, он быстро вбежал на курган и покружил на том месте, где только что стоял призрак. Рогволд и Фолко остались внизу, хоббит с мрачной решимостью вновь наложил стрелу, хотя и чувствовал, что опасности пока нет. Рогволд по-прежнему стоял не шевелясь и не произнося ни звука.

— Здесь пусто, — крикнул сверху Торин.

Он махнул рукой и стал спускаться. Тут наконец заговорил Рогволд.

— Н-да, расскажи кто — нипочём бы не поверил, высмеял бы, как обманщика, — покачал он головой, даже не пытаясь скрыть своего изумления и потрясения. — Вот это дела — Могильники ожили! Неужели всё снова?

К ним подошел спустившийся гном. Торин услышал последние слова Рогволда и спросил, что они значат.

— Я уже говорил вам, что во время службы у Наместника я вдоволь наслушался старинных легенд и эльфийских преданий, — с кривой усмешкой отвечал Рогволд. — И я припоминаю, что во многих преданиях говорится, что Могильники оживают, когда на земле пробуждается новое зло.

Гном снова почесал в затылке.

— А всё-таки что это было? Ну, это самое, что так удачно подстрелил наш меткий хоббит? Не человек же, — ясное дело.

— Это Умертвие, друзья, — прошептал Фолко и сам удивился тому, что у него хватило сил выговорить это страшное слово. — Вспомни Красную Книгу, Торин, вспомни Могильники и удар Фродо!

— Погодите, какой удар? — не понял Рогволд.

— Потом объясню, — несколько невежливо отмахнулся Торин. — А ведь правильно, Фолко! Фродо Бэггинс управился тогда обычным мечом. Почему бы не сработать и обычной стреле?!

Некоторое время все трое в нерешительности топтались на одном месте. Рогволд никак не мог прийти в себя после столкновения с подземной силой, гном каждую секунду ждал нового нападения. Фолко же просто потерял всякое понятие о реальности. Мир поблёк и расплылся вокруг него; перед его взором проносились странные видения — бескрайние степи, по которым двигались длинные, извивающиеся, подобно исполинским змеям, колонны войск в сверкающем вооружении; вились незнакомые хоббиту знамёна, слышалась странная, но звучная и ритмичная речь; на огромном поле навстречу этим колоннам шли другие, сплошь в серебристых одеждах. Фолко понял, что это эльфы. Дрожали своды древних курганов от проходивших мимо войск Последнего Союза, направлявшихся на решительную битву с Врагом к чёрным стенам Мордора, и умертвия в ужасе забивались в самые глубокие подземные тайники; но войска уходили, и тайная жизнь, зародившаяся среди доблестного праха великих воителей прошлого, пожравшая их останки и теперь жадно преследующая живую добычу, вновь обретала смелость…