Сладкая судьба - Джейн Энн Кренц

– Винсент днем звонил. Оставил для меня послание в офисе.

У Джесси снова все сжалось внутри.

– И?

– И он просил передать Элизабет, что ему очень жаль, но он не сможет повезти ее на школьную научную олимпиаду – срочные дела.

Подтвердились худшие опасения Джесси. Она закрыла глаза, охваченная беспомощной злостью.

– Черт бы его побрал! Черт бы его побрал, черт бы его побрал, черт бы его побрал! Он же знает, как это важно для Элизабет. Он обещал, что приедет.

– Мы все хорошо знаем, чего стоят обещания Винсента, Джесси. Если ты его деловой партнер, если речь идет о контракте или сделке, то тогда его обещания на вес золота. Можно прямо в банк нести. Но для членов семьи они как снег. Тают, не успеешь взять в руки.

– Я знаю. Но иногда… – Джесси хлопнула ладонью по столу. – В большинстве случаев я могу заставить его их выполнить. Я надеялась, он понял, насколько важна для Элизабет эта олимпиада.

– А он и понимает. – Конни пожала плечами. – И искренне сожалеет, что не может поехать с ней. Просто для Винсента бизнес всегда на первом месте. Джесси, ты-то лучше других должна знать.

Джесси поморщилась, расслышав укор в голосе Конни.

– Все моя вина, так? Потому ты и здесь. Сказать, что это я виновата.

– Ну, если уж говорить прямо, то да. – Констанс вздохнула. Кроме обвинения, в ее глазах светилось сочувствие. – Я же давно тебя предупредила, что, если ты не можешь ручаться за Винсента, лучше не подставлять Элизабет под удар.

Джесси представила себе, как сильно будет огорчена Элизабет, и острое чувство вины пронзило ее.

– О Господи, Конни! Мне очень жаль.

– Я понимаю. И мне кажется, что будет лучше, если ты перестанешь стараться сблизить их. Пусть все идет, как идет. Элизабет примирится с этим. Ведь ты же примирилась.

– Но она так радуется, когда он ведет ее куда-нибудь в день рождения или на какое-нибудь школьное событие. Я не хочу, чтобы она росла, как я, когда отец – просто некая смутная фигура, иногда гладящая тебя по голове и спрашивающая, не нужны ли тебе деньги. Ты не можешь сказать, что все мои усилия были напрасны, Конни. У Элизабет есть хоть какие-то отношения с папой, не то что у меня в ее годы.

– Я знаю. И я благодарна тебе за то, что удалось сделать. Но она уже подросток. А подростки воспринимают некоторые вещи очень болезненно. Они очень эмоциональны. Элизабет так надеялась, что отец приедет на олимпиаду в субботу. Ей будет больно.

Джесси сжала руку в кулачок.

– Ты уже сказала Элизабет? Констанс отрицательно покачала головой.

– Нет, собираюсь сообщить вечером. – Она горько усмехнулась. – По правде говоря, мне бы надо поручить это тебе.

– Да. – Джесси закусила губу. – Конни, сегодня четверг. Дай мне время до утра, может, мне удастся его уговорить, хорошо?

– Ничего не выйдет. Ты просто откладываешь неизбежное. Винсент сказал, что у него дела, забыла?

– Дай мне несколько часов. Констанс пожала плечами.

– Наверное, все равно, когда об этом узнает Элизабет, – сегодня или завтра.

– Спасибо. Я постараюсь все устроить, Конни. Обещаю.

– Я знаю, ты будешь стараться, но… Ладно. Посмотрим. – Констанс оглядела убогий офис. – Значит, вот где ты теперь работаешь. Когда ты наконец успокоишься и найдешь настоящую работу, Джесси?

– Это настоящая работа. Почему никто не относится к ней серьезно?

Констанс направилась к двери.

– Вероятно, из-за твоей биографии. Тебя ведь постоянно увольняют.

– Ну, надеюсь, с этой работы не уволят. Здесь у меня получится. Конни?

– Что?

– Обещай, что ничего не скажешь Элизабет, пока я не переговорю с папой.

– Ты зря потеряешь время, Джесси, но я обещаю. – В дверях Констанс помедлила. – Кстати, как у тебя дела с наследником трона?

– Не льсти себя надеждой. Он точно такой же, как отец. Ты же не хочешь, чтобы я повторила твою ошибку?

Констанс нахмурилась.

– Я думала, у вас с Хэтчем дела пошли на лад.

– Слухи и сплетни. По большей части распускаемые папой. Я не выйду замуж за Хэтча, даже если он будет последним мужчиной на Земле.

Лицо Конни разгладилось.

– Прекрасно. Похоже, из этого все же что-то получится. Я рада. Мне нравится Хэтч, и фирме он просто необходим. Всем нам.

– Но, Конни, я же сказала, что не… Дальнейшие протесты были бессмысленны: Констанс уже закрыла за собой дверь.

В тот вечер в половине девятого Джесси все еще сидела за письменным столом в офисе. Она в конце концов вынуждена была признать свое поражение. Отец не перезвонил ей.

Она не сумела прорваться к нему через Грейс, хотя много раз пыталась. Теперь ясно, что отец, который скорее всего все еще работает у себя в кабинете, не собирается отвечать на ее звонки.

Джесси чересчур хорошо была известна его манера. Ей не удастся его поймать до понедельника. Потом он извинится и сообщит, что его вызвали по делу. А все знают, что дело у него на первом месте. В ней снова взыграли ярость, печаль и боль от воспоминаний о детстве. По большей части ей удавалось отогнать их подальше, но они взяли за привычку возникать, когда над Элизабет нависали те же проблемы.

– Негодяй! – Джесси схватила ручку и швырнула ее через комнату.

Она слышала, как ручка со звоном ударилась о стену и упала на пол. За окном быстро густели сумерки поздней весны, превращаясь в ночь. Начался дождь. По крайней мере гадкий желтый смог, нависавший в последние дни над городом, рассеется.

Джесси встала и вышла в приемную. Она дернула нижний ящик небольшого шкафа миссис Валентайн и вынула оттуда бутылку шерри, которая хранилась там в медицинских целях. Отлила немного в кофейную кружку и поставила бутылку на место. Вернувшись в офис, выключила свет, растянулась в протестующе заскрипевшем кресле и положила ноги на стол. Принялась медленно потягивать шерри. Долго так сидела, наблюдая, как сгущается темнота за окном. Ей казалось, что черный туман пытается пробраться в офис и заполнить каждый уголок. с

– Какой же негодяй, – прошептала Джесси; делая еще один маленький глоток.

Она сначала не обратила внимания на шаги в коридоре. Это, должно быть, Алекс направляется в туалет. Он решит, что она, как обычно, уже давно ушла домой.

Джесси ждала, что шаги проследуют дальше по коридору. Но они затихли как раз у ее застекленной двери. Джесси вспомнила, что не заперла ее.

Она разглядела мужской силуэт за матовым стеклом и затаила дыхание, не зная, что лучше – броситься к двери и запереть ее, выдав тем самым свое присутствие, или сидеть тихо, надеясь, что человек уйдет.