Третий проект. Погружение - Сергей Кугушев

Петр дал ей жизнь – и он же предопределил ее смерть. У его империи оказался врожденный порок, родовая травма. Это то и свело Российскую империю в могилу, приведя ее – как до сих пор кажется многим историкам – к преждевременному концу.

Сегодня в бело-сине-красной Россиянии распространена этакая популярная версия нашей истории. Дескать, жило-было прекрасное царство счастья – Российская империя. Все жили там сыто и обильно, и молочные реки текли в кисельных берегах. Во главе ее стояли благороднейшие люди, сущие христианские праведники, имевшие много чести и совести и беззаветно любившие русский народ. Но внезапно, откуда ни возьмись, налетели дьяволы во плоти, Гоги, Магоги и Гиви – коммунисты-большевики, бандиты, маньяки кровавые и уголовники. И уничтожили они самых честных и умных, расстреляли святую семью последнего Романова и стали русский народ гнобить и истреблять, считая его то глиной под ногами для строительства новой жизни, то хворостом для мировой революции, то лагерной пылью. В общем, Раа-ссия, Раа-ссия… Тебя связали кумачом – и приговор тебе прочел… А потом, после семидесяти лет господства человеконенавистников, остались в стране только самые подлые и бесчестные, отчего у нас сегодня – не страна, а воровская малина, край лжецов, мерзавцев и подлецов.

Чушь какая! Любой, кто серьезно изучает историю Северной Пальмиры – созданной Петром Российской империи – прекрасно знает, что именно романовская династия на века опередила большевиков в деле превращения русских в глину под ногами, в питательную среду для правящей элиты. В политике Романовых можно найти множество аналогов и большевизма, и кошмарных, истребительных для русских реформ 1991– (продолжение следует) годов. И «новые русские», упоенно грабящие собственную Родину, имеют своих многочисленных предтеч в истории как раз Российской империи, этого царства «благородных и честных».

Хотите знать, почему мы стоим на такой позиции? Так слушайте!

Всю жизнь Петра и его наследников мучил один роковой вопрос: где взять энергию для модернизации страны? Где отыскать ресурсы для стремительного догоняющего развития?

А энергии этой не было. История Московского царства сложилась так, что всего за один век страна пережила три тяжелейшие катастрофы. Во-первых, неудачную «мини-мировую» Ливонскую войну 1558-1583 годов, в итоге которой русские потерпели военное поражение от поляков и шведов, заодно испытав сильнейшие внутренние потрясения и экономическое разорение. Затем была Смута, по своим потерям сравнимая разве что с революцией и Гражданской войной начала ХХ века. В-третьих, в стране развернулась «дикая охота» на сторонников Древлеправославной веры – церковная реформа Никона, вылившаяся по сути дела в новую гражданскую войну. Произошел религиозный Раскол, отторгнувший от государства и официальной церкви самых пассионарных, работящих и предприимчивых людей, староверов.

После этого пассионарный потенциал русских нуждался в восполнении и поддержке. Но какой? Возможности пополнения и накопления социальной энергии после трех надломов оказались мизерными. Раскол и последующее за ним огосударствление церкви нанесли сокрушительный удар по вере. Это перекрало каналы для наиболее мощного источника человеческой энергии – связи с Богом, с морфогенетическим полем или «полем смыслов», Великим Нечто. Запомните этот вывод и эти названия читатель. На протяжении всего «Третьего проекта» мы еще много раз будем писать об этом Великом Нечто и о той невероятной мощи, которую обретает человек от соприкосновения с ним. А пока отметим: этот источник силы для русских в конце семнадцатого века оказался закрытым почти наглухо.

И тогда произошла вещь страшная и невиданная. Романовы решили добыть нужную энергию, разделив русских … на два народа. На господ и закрепощенное население. Развиваться, обладать культурой и жить в цивилизованных условиях должны господа-дворяне, а население низводилось до роли рабов, которые за все это должны сполна платить – потом, кровью, имуществом. Народу уготовили незавидную участь: прозябать в унижении, погружаться в неизбежную бедность. Политика Романовых здорово смахивала и на нацизм, и на фашизм. «Господствующей расой» в России становились дворяне, которые отделялись от русского народа буквально всем – и языком (сначала немецким, а потом – французским), и одеждой, и стилем жизни.

Это похоже и на другое? Совершенно верно – это очень похоже и на то, как цивилизованные европейцы вели себя в азиатских и африканских колониях. Россия никогда колоний не имела. И тогда Петр Романов и его продолжатели совершили невиданное: превратили в колонию собственную страну. Романовы построили Петербург, напоминающий и лагерь завоевателей в далекой колонии, и торговую факторию европейцев на захваченной заморской территории. Они сделали эксплуатируемыми туземцами своих братьев и сестер по языку, крови и истории. Они предприняли беспримерные усилия по преобразованию чужой потенциальной энергии в свою кинетическую. Чужая потенциальная энергия – это энергия русского народа, населения бескрайних евразийских пространств. А собственная кинетическая – это энергия развития Российской империи. На протяжении всей истории романовской империи народ подвергался беспрецедентной эксплуатации. Почти полтора века русских низводили до положения рабов. Крепостное право в России, окончательно оформленное Соборным уложением 1649 года, становилось с каждым десятилетием все уродливее и жестче – до тех пор, пока положение русского крепостного не сравнялось с положением черного раба на плантациях Юга Соединенных Штатов. К слову: освобождение и негров-рабов в Америке, и отмена крепостного права в России произошло в одном и том же году – в 1861-м. Крепостное рабство в нашей стране прожило 222 года, а если считать его историю с конца пятнадцатого века – то и все три с половиной столетия. За всю пятивековую историю русского централизованного государства, сложившегося вокруг Москвы (а история эта продолжается и поныне) мы живем без крепостного права чуть меньше полутора столетий!

Александр Сергеевич Пушкин однажды назвал государство в России «единственным европейцем». Оно культурно, цивилизованно, способно взаимодействовать с Европой. А народ – темен, страшен и невежествен. Вспомним-ка по этому поводу еще одни пушкинские строки:

«Не приведи Бог видеть русский бунт – бессмысленный и беспощадный. Те, которые замышляют у нас невозможные перевороты, или молоды и не знают нашего народа, или уж люди жестокосердные, коим чужая головушка – полушка, да и своя шейка – копейка».

И попробуй скажи кто, что гений русской литературы оказался неправ! Государство действительно воспринималось Европой как единственный европеец, а русский бунт, как доказала история, и верно – страшен и беспощаден.

Положение российского государства как «единственного европейца» среди туземцам приводило к картинам экзотическим. В то время, как императрица Екатерина Вторая переписывалась с Вольтером, Дидро и другими философами-вольнодумцами и энциклопедистами, ее собственных подданных продавали и покупали, словно скот на рынке. И та же Екатерина обходилась с русскими ой как круто! Вспомним, как подавлялось восстание Пугачева, поднятое теми, кто хотел свободы от крепостного рабства. Тысячи казненных и запоротых до смерти. Плоты с повешенными, плывущие по Волге…